Самый тяжелый наркотик - Татьяна Луцевич

- Это очень долгая история, - ответила я, умалчивая о том, что она была в жанре триллер. - Я боялась думать о том, что ты мог погибнуть, и очень рада, что сумела отыскать тебя на бескрайних просторах вселенной.

- Ты совершила очень опасное путешествие, и мне страшно подумать о том, сколько раз твоя жизнь висела на волоске.

- Риск был полностью оправдан, - должна была признать я. - Мне очень нужна твоя помощь, потому что без тебя я уже не справлюсь.

- Что случилось? - нахмурился он.

- Я совершила ошибку, цена которой оказалась слишком высока. Ты говорил, что проводить эксперименты очень рискованно, но я тебя не послушала, и теперь моей жизни угрожает смертельная опасность.

- Пойдем со мной, Минам, расскажешь обо всем в спокойной обстановке.

Он потянул меня за собой, и мы подошли к подъемнику, встроенному в норе. Как оказалось, под землей благодаря стараниям червеподобных существ была целая система ходов, которую применяли для своих нужд силы сопротивления. Отец стал тем, кто предложил гуманоидам, настроенным против арийского произвола, воспользоваться особенностями местой флоры и фауны для общего дела. Кроме землян здесь находились представители и других рас, которым Великая империя успела перейти дорогу.

На глубине действовало искусственное освещение и были оборудованы помещения различного назначения. Отец привел меня в свою лабораторию, где за рукотворным барьером находилось животное, похожее на огромного слизня. По заверениям отца, данные существа были совершенно неагрессивными, и некоторые гуманоиды умудрялись даже на них ездить, таким образом сокращая время пути.

- Какое восхитительное создание, - проведя ладонью по шершавому боку, сказала я.

- Они уникальны по своей природе, и очень сообразительные, - ласково погладив животное, издавшее утробный звук, ответил отец. - Эти необычные создания часто оповещают друг друга о приближении опасности, защищают дитёнышей в случае угрозы, и у каждого существует своя нора, куда он всегда возвращается. Они общительны и любопытны, в следствии чего прекрасно поддаются дрессировке.

Отец смотрел на меня и видел больше, чем кто-либо другой, от него не скрылись тревожные симптомы, и он задал лишь один вопрос:

- Как давно это началось?

- На первых курсах университета, - слова признания давались с трудом. - Я была одержима идеей создания нового совершенного генома, мои биологические параметры подходили под эксперимент, и я провела его над собой. Поначалу последствия не казались столь катастрофичными, но чем больше времени проходило, тем становился отчетливее привкус обреченности. Как бы я не старалась, каким бы образом не пыталась исправить ситуацию, ничего не выходило. Мне удавалось достигать кратковременного облегчения, но в последствии лекарство обернулось ядом, от которого антидота не предусмотрено.

Его взгляд, отмечавший изменения в моей внешности, был обеспокоенным, между бровями пролегла глубокая складка, и он взял меня за запястье, отмеряя слабый пульс.

- Что же ты с собой сделала, Минам, - голос мужчины стал глухим. - В этом моя вина, ведь я улетел на другой конец изученного космоса, польстившись на предложение арийцев и оставив тебя совершенно одну. Ты являлась еще ребенком, была испугана, чувствовала себя неуверенной и одинокой. Тебя некому было уберечь от опрометчивых поступков, эта обязанность лежала на мне, но я был занят исключительно работой.

- Твоей вины в этом нет, - покачала я головой. - Ты не единожды предупреждал о том, что проводить непроверенные эксперименты очень опасно, и претворять их в жизнь следует только в учебных лабораториях в присутствии опытных людей. Но я не послушала тебя и сделала всё по-своему, прости меня, отец.

Он обнял, гладя по волосам, и я уткнулась в его надежное плечо, не сдерживая скатывавшихся по щекам слез. Мне было страшно, будущее казалось тусклым размытым пятном, в котором не удавалось рассмотреть ничего.

- Минам, мой глупый взрослый ребенок, - попытался он утешить. - Я уверен, что нам удастся найти выход, насколько бы ужасной ни являлась данная ситуация. Мы что-нибудь обязательно придумаем, не нужно отчаиваться.

Отец говорил убедительно, не допуская сомнений в собственных словах, и я ему поверила. Он попросил подробно рассказать об эксперименте и динамике изменений, затронувших геном, после чего принялся проводить многоплановые анализы и сложные расчеты. Несмотря на то, что отец выглядел озадаченным, он был преисполнен воодушевления, и мы с ним провели в лаборатории сутки напролет. Профессор отправил меня отдыхать, в то время как сам остался на рабочем месте, бормоча под нос замысловатые слова.

Впервые за последние время я заснула без тревожных мыслей о завтрашнем дне, и на утро жизнь не показалась мне ужасной. На базе сопротивления, располагавшейся под землёй никому не известной планеты, я могла найти свой дом. Вероятно, он был там, где находился мой отец, даже если бы этим чем-то являлось жерло вулкана. Ему удалось продвинуться в исследованиях, и, по его словам, надо было подождать, когда корабль, следовавший из другой галактики, доставит на базу заказанные медикаменты.

Врачам удалось спасти наемника от неминуемой гибели, и у них возникли вопросы по поводу вещества, введенного в его сердце. Мне пришлось написать подробную рецептуру, и состав вызвал неприятное удивление у профессора Орион Ками Рана. Ему предоставилась возможность узнать, насколько далеко зашла моя мутация, и мои успехи в синтезе наркотических средств не вызвали у него положительных чувств.

До нас доходили новости с межгалактической арены, согласно которым после затишья военные действия между Империей и Союзом приобрели на порядок более жесткий и беспощадный характер. Если в начале конфликта атаки совершенной расы можно было назвать демонстрацией мощи и попытками устрашения, то сейчас они были напрвлены на то, чтобы полностью стереть землян с лица вселенной. Мои соотечественники терпели поражение, отчаянно пытаясь найти выход из паршивой ситуации, в то время как арийцы медленно, но уверенно загоняли их в угол.

Адмиралу Акаерин-тану удалось достигнуть успехов в политической сфере, и он возглавил совет. О нем ходили слухи, как о хладнокровном, расчетливом имперце, скупом на эмоции и настроенном категорически против Союза. Я не знала, стало это следствием того, что он выпил сок священного дерева Синау, или было проявлением личного характера, однако склонялась к первому варианту. Бывший подопытный превратился в жестокого тирана, и вселенную не единожды сотрясали бои с участием арийского флота.

В одну из ночей, когда планировалось приземление корабля, которого ждал отец, я вместе с вооруженными гуманоидами вышла на поверхность. Постоянно находиться в замкнутом пространстве было тяжело, и я отправилась наружу, чтобы подышать свежим воздухом. Профессор же был целиком погружен в расчеты и остался в лаборатории, где проводил все свое свободное время.

Пахло свежестью, потому что недавно прошел дождь, и земля была мокрая. Природа казалась замершей, но это было ловушкой, потому как корабль сопротивления был перехвачен имперцами, и на нас напали не только с воздуха, но и с земли.