Исход неясен (Гарри Поттер – Женская Версия) - Макс Мах

было инертно и не спешило меняться. Люди не желали избавляться от вредных привычек, и все еще проводили отнюдь небезобидные и небезупречные с точки зрения света ритуалы. Отмечали языческие праздники, называя это традиционными ценностями, и, вообще, имели склонность к той самой тьме, от которой он хотел их уберечь. И все-таки кое-что ему сделать удалось. Были приняты новые законы и введены правила, ограничивающие применение некоторых «подернутых тьмой» ритуалов и изучение наиболее проблематичных разделов магии. Наметился и начал потихоньку расширяться раскол между старшим и младшим поколениями. Правда, только на Гриффиндоре. На Рейвенкло и Пуффендуе отмечались лишь первые признаки будущего кризиса, а вот на Слизерине ничего подобного не наблюдалось вообще. Эти все оставались во тьме, и, если темный лорд, и в самом деле, вернется, слизеринцы — это его люди, его резерв. Впрочем, все это лишь причина, то есть то, что отвлекало его внимание, а правда жизни в том, что за два месяца он так и не смог обнаружить «волка в овечьей шкуре». Даже после появления тролля! Даже после такого безобразия!

«Чутье я потерял что ли?»

Однако вот вопрос: откуда о Квирелле узнал Аврорат? Они же заранее представляли, куда идут и кого собираются хватать. Были готовы. Даже про мешок на голову не забыли. Дамблдор не был уверен, что, идя на обычное задание, авроры всегда берут с собой антимагические оковы и мешок из шерсти единорога, не позволяющий творить беспалочковую волшбу. Значит, за кем они идут и кого должны будут схватить, авроры знали заранее. И, учитывая обстоятельства, источником их осведомленности могла быть одна лишь Анна Энгельёэн. А она откуда узнала? Ответ напрашивается: от кого-то из своих девочек. Отсюда вывод, вернее, два: у Энгельёэн есть сквозные зеркала, так что у тройняшек налажена с ней постоянная связь, и, второе, одна из девочек сумела распознать лича. Не одержимого, что тоже не сахар, а настоящего живого мертвеца. Делать такое, насколько было известно Дамблдору, без специального обучения могли лишь те, кто родился с сильным целительским даром. Темным Даром, если говорить всю правду до конца.

«Кто из троих»? — Вопрос был непраздный, серьезный вопрос.

«Скорее всего, это Изабелла, — решил он, покрутив проблему так и эдак. — Темнее Изабо, поступившей не куда-нибудь, а на Слизерин, вряд ли кого-нибудь найдешь!»

Значит, Изабелла. Но это, увы, всего лишь предположение, поскольку Дамблдор не чувствовал пока в этом вопросе твердой уверенности. Впрочем, так или иначе, но девочками Энгельёэн придется вскоре заняться всерьез. Не сейчас, разумеется, а несколько позже, когда улягутся страсти, и эту историю перестанут муссировать во всех газетах. А пока у него хватало других дел.

С утра в субботу он поехал в Министерство. Как и следовало ожидать, министр был недоволен, но высказывать претензии поостерегся. Все-таки авторитет Дамблдора все еще был заоблачно высок. Кредит доверия, полученный за победу над Гриндевальдом и Волан-де-Мортом, не растрачен, репутация оставалась безупречной, и слава Великого Светлого Волшебника не успела померкнуть. Однако история с троллем могла все это изменить, и следовало признать, его противники не упустили возможности ударить Дамблдора побольнее и вылить на его «светлые одежды» так много грязи, как только получится. Им удалось даже инициировать чрезвычайное заседание Визенгамота, ораторами на котором выступили Малфой, Лонгботтом, Блэк и Энгельёэн. Августа была напугана известием о том, что ее внук и последняя надежда Рода мог погибнуть такой нелепой смертью. Малфой и Блэк говорили об отсутствии порядка, о наплевательском отношении директора и декана Гриффиндора к жизням детей и о недостаточных мерах безопасности. Последней выступала леди Энгельёэн. Умная, красивая и напоминающая своим спокойствием безжизненные просторы севера. Говорила она ровным голосом, почти равнодушно, — хотя умела и по-другому, — но ударила больнее всех. Леди Энгельёэн сосредоточилась на возвращении Того-Кого-нельзя-Называть.

— Он вернулся, — сказала она, не выказывая никаких эмоций. — Скажите, председатель, как это возможно? Все эти годы вы утверждали, что темный лорд повержен, убит, развоплощен, — подняла она с кафедры знакомую всем книгу «Взлет и падение темных искусств». — Откуда же он вдруг взялся теперь? Как попал в Хогвартс?

— Это два разных вопроса, — продолжила между тем женщина, напоминающая своей внешностью одну из Алайсиаги[1] или кого-то типа Брунхильды[2], - но оба они указывают на допущенные вами, директор, серьезные ошибки.

«Говорила бы прямо, — внутренне поморщился Дамблдор. — На мою некомпетентность они указывают. Ты ведь это имеешь в виду?»

— Итак, Волан-де-Морт вернулся, — шум в зале, — а Мальчик-Который-Выжил едва не погиб при встрече с горным троллем, который тоже как-то «просочился» в школу. Мистер Поттер, как рассказывают мои дочери, милый хорошо воспитанный мальчик. Неглупый и в меру прилежный в учебе. Однако он не боец, он никак не подготовлен к борьбе с темным лордом. Не обладает подобающей силой, не обучен технике ведения боя. Как, по вашему мнению, директор, он будет противостоять лорду Волан-де-Морту?

Красиво выступила, облила ведром дерьма и посеяла страх и неуверенность в душах многих членов Визенгамота и чиновников Министерства. Люди задумались о том, кто станет их защищать, и обнаружили вакуум. Дамблдор стар, Поттер юн и неподготовлен, Аврорат к новой войне не готов, а боевых магов в Англии нет. Хотя… Вот именно, теперь все взгляды устремились на двух женщин, на леди Энгельёэн и на леди Блэк. А ведь в их компании подвизается еще один Блэк — оболганный и «преданный друзьями», но позже оправданный судом Визенгамота Сириус Блэк. И к слову сказать, это не только вопрос репутации и престижа. Это так же вопрос выживания. Начнись сейчас новая война, кого он, Дамблдор, сумеет выставить от ордена Феникса? Старика Грюма, трусоватого Дедалуса Дингла или недотепу Уизли? Правда в том, что у него не осталось серьезных бойцов. А вот у Леди Анны таких трое, а, возможно, даже пятеро, если иметь в виду Адару Блэк, которую по слухам тренирует сама Энгельёэн, и переметнувшегося к графине Кингсли Бруствера.

«Надо будет посмотреть, кто из молодых работает сейчас в Аврорате, — сделал в уме заметку Дамблдор. — И еще студентов шестого-седьмого курсов проверить. Война не завтра начнется… Надо успеть к ней подготовиться. Подготовить сильных бойцов».

Мысли о делах позволили пересидеть заседание с наименьшими потерями. Не взорваться, не наговорить лишнего. Согласиться, глядя на всех ораторов благожелательным взглядом, что недостатки в работе есть, но они уже исправляются, а дальше будет еще лучше. Тем не менее, он прекрасно понимал, что никто в здравом уме и твердой памяти свергать его с пьедестала и сгонять с насиженного места всерьез не собирался. Враги имели другую цель, и они ее, в