Эовин. Выбор воительницы - Эльвира Цайсслер

как будто ударили обухом по голове.

И этой женщине ее отец хранил верность всю свою жизнь? Это и есть та самая сказочная морская богиня, о которой он столько раз рассказывал Эовин? С ней она так хотела встретиться наяву?

Слезы застилали глаза. Было очень больно терять мать, которую даже не успела обрести.

Кайлани фыркнула.

– Да ты посмотри, ты еще ничего не сделал, а она уже скулит. Ты уверен, что она потомок, а не просто жалкий человек?

– Позволь я докажу это тебе, – предложил Ирион неожиданно ласковым тоном.

– Пожалуйста, – сделала приглашающий жест Кайлани.

Эовин уставилась на клинок, который Ирион поднес к ее горлу. Внутри в этот момент что-то надломилось. Происходило нечто уму непостижимое: ее мать продолжала молча и безучастно наблюдать за дедом.

У этих существ не имелось ни сердца, ни чести, ни чувств. Родственные узы связывали Эовин с настоящими монстрами!

Однако тут в ее сознании всплыло доброе лицо отца, и она улыбнулась, несмотря на отчаяние и боль, которые охватили душу.

Вот кто был ее семьей. И это вся семья, которая у нее когда-либо существовала. Больше Эовин ни в ком не нуждалась.

Именно отец объяснил ей, что такое любовь, мужество, честь. Он научил ее, когда нужно сражаться, а когда проявлять милосердие.

Ее звали Эовин Рокдарн.

И она намеревалась встретить смерть с высоко поднятой головой.

Ирион орудовал кинжалом так быстро, что Эовин даже не заметила. Лишь почувствовала режущую боль на щеке, а в следующий миг – горячую кровь, что выступила на месте пореза.

Кайлани со скучающим видом прислонилась к стене.

– Долго мы тут будем возиться? Я проголодалась.

Ирион кружил вокруг Эовин, точно художник, ищущий лучшее место для следующего мазка.

Она невольно напряглась. Несмотря на решимость пройти через все уготованное гордо и смело, Эовин испытывала страх. Она боялась боли. Боялась следующего удара, даже не зная, куда именно он будет нанесен.

– Чувствуешь этот запах? – удовлетворенно спросил Ирион. – Это страх смерти. Запах твоей дочери. Чувствуешь?

За одни только эти слова Эовин готова была плюнуть ему в лицо. Жаль только, что стоял он у нее за спиной.

– У меня… нет… дочери, – подчеркнула Кайлани. – Я никогда раньше не видела эту девушку. Но, в отличие от тебя, мне не слишком приятно наблюдать за пытками беспомощных людей. – Она оттолкнулась от стены, на которую ранее опиралась. – Надеюсь, ты простишь мне мое желание заняться более приятными вещами. Кажется, сегодня состоится бал, а у меня нет подходящего платья.

– Уйдешь сейчас, и я убью ее, – пригрозил Ирион.

– Делай, что должен, мне все равно.

Кайлани покинула камеру, даже не взглянув на пленницу.

Эовин приготовилась к последнему удару, который наконец избавит ее от страданий. Но вместо этого она внезапно услышала, как ее дед вкладывает кинжал обратно в ножны.

– Твоя мать крепкий орешек, – пробормотал Ирион, обходя Эовин и останавливаясь примерно в двух шагах от нее. – Похоже, это семейное.

– Вы мне не семья, – прохрипела девушка.

Ирион расхохотался.

– Вот как? Уже отказалась от нас? Огорчилась, что мамочка тебя по головке не погладила?

– Подавись змеиным дерьмом! – сердито прошипела Эовин.

Он снова засмеялся.

– Сломать тебя будет истинным наслаждением.

– Нет у тебя такой силы! – хрипло выдавила Эовин. – Ты можешь мучить меня, можешь убить меня, но сломать меня не получится.

Дед посмотрел на нее почти с жалостью.

– Ты так молода, так наивна… и так себя переоцениваешь. Любого можно сломать, моя дорогая. Даже мою дочь.

Прежде чем она успела что-либо ответить, Ирион ударил ее кулаком в живот.

Эовин захрипела и дернулась. Очень хотелось сжаться в комочек, чтобы хоть немного сгладить ощущения, но цепи не давали сделать этого. Удар пришелся чуть выше пупка, и боль была не тупой, а острой и жгучей, так что Эовин невольно закричала.

– Чудненько, – удовлетворенно прошипел Ирион, убирая руку. Эовин увидела, как перепачканный кровью медвежий коготь укорачивается и палец приобретает прежнюю форму. – Ловко ты тогда это провернула, – заметил он, забавляясь. – Возьму трюк на вооружение.

Судорожно ловившая ртом воздух Эовин оказалась не в состоянии ответить.

Ирион снял с крючка цепь. Не удержав равновесия, Эовин упала на каменный пол.

Зажимая рукой кровоточащую рану, она слышала, как шаги деда удаляются и снова поднимается световая решетка.

Задыхаясь и ломая ногти о каменные плиты пола, Эовин проползла еще немного вперед. Гудение, исходящее от световых столбов, заполняло ее сознание и медленно, но верно сводило с ума.

Сами столбы мерцали прямо перед ней, будто ждали. Девушка вытянула руку на сантиметр вперед, проползая еще немного дальше.

Вперед. Требовалось двигаться вперед. Это была единственная мысль, за которую она цеплялась. Ей следовало найти нечто иное, кроме шума и резкой боли.

Эовин понятия не имела, долго ли уже ползает по полу. Она то и дело теряла концентрацию, забывала, кем или чем она является, растворяясь в шепчущих кошмарах, не чувствуя ничего, кроме глубокого страха и отчаяния. Затем она на некоторое время снова приходила в себя и ползла дальше.

Когда в разуме наступало просветление, было даже хуже. В эти моменты Эовин понимала, что к этому все и шло. Отсюда невозможно выбраться. Ульфаратцы собирались терзать ее до тех пор, пока она сама не умрет.

Эовин стиснула зубы, вытягивая другую руку. Смерть стала бы для нее настоящим спасением. В смерти она не видела ничего страшного. Смерть не станет провалом или препятствием на середине дороги. Смерть превратилась в цель. Единственную цель, которая у нее еще оставалась.

Она помнила, как быстро световые прутья расплавили кинжал Дарины. Несомненно, ее ожидало то же самое.

Эовин напрягла мышцы и подалась вперед. Однако тело уже не слушалось.

Она с рычанием заскребла сломанными ногтями по каменному полу, почти не ощущая боли в кровоточащих подушечках пальцев, попробовала толкнуться ногами, которые, однако, по-прежнему удерживала на месте невидимая сила.

Тяжело дыша, Эовин уткнулась лбом в пол и закрыла веки.

Требовалось лишь немного передохнуть, собраться с силами, а потом…

Пустая вышла затея. Осознание того, насколько все тщетно и безнадежно, давило, словно свинцовая плита. Ни к чему бы это не привело. Эовин не могла пошевелиться вовсе не из-за того, что ослабла. И никакой невидимой силы, удерживавшей ее на одном месте, на самом деле не было.

Зато имелись закрепленные в полу цепи. Именно их длина не позволяла дотянуться до решетки. Эовин протянула руку вперед. Световые прутья были в каких-то десяти сантиметрах от нее. Так близко… но не достать. Как будто насмешка.

Девушка с силой ударилась лбом о шершавый каменный пол.