Орден Единства. Мастер кинжалов - Анастасия Евдокимова

— нам приказывали менять одежду каждый день, потому что королева не терпела грязи даже во внешнем виде прислуги. Это всё напоминало мне о жизни в храме Приливов и отливов.

За эти три дня я несколько раз появлялась в покоях самой королевы: приносила ей ужин, меняла постельное бельё и в третий раз успела даже застать её в спальне. Это была высокая женщина с узкой талией, но пышными формами. Её длинные чёрные, как смоль, волосы расплывались по плечам и оседали на поясницу. Угловатое лицо выражало вселенскую злобу и коварство. Выразительные тёмные глаза с чёрными длинными ресницами, колдовской изгиб широких бровей, острый, но аккуратный нос, впалые скулы и хитрая широкая улыбка. Её длинные острые ногти издавали скрежет, когда она прикасалась к столу или стенам. От неё веяло резким ароматом розы, шоколада и страха. Всепоглощающая тьма — её истинная сущность. Было неприятно до мурашек находиться рядом с ней, но было в этой женщине что-то уж слишком манящее… Чары…

̶ Даркана…

Так звали нашего главного врага. Мне приходилось скрываться, чтобы связываться по хрустальному шару с ребятами. Сейчас я сидела под боковой лестницей дворца, постоянно выглядывая и опасаясь, как бы меня кто не заметил. Аза-лоро же находилась на кухне с другими служанками, помогая готовить обед. Ламиату и Фириллу удалось протиснуться в гарнизонные войска, теперь их задачей было воссоединиться с нами. Алекса и Кэнор узнали, что император Даркара очень болен, находится на грани жизни и смерти, поэтому ему неинтересно правление Дарканы. Он просо фактически не может этим интересоваться.

— Так значит, Даркана и организовала клан «Редблад»? — спросила я.

— Именно так. С ней ещё кто-то в союзе, но этого человека нет сейчас в городе. Никто не знает, где он, — отозвалась Алекса.

— А что удалось узнать вам, Кана? — вклинился в разговор Фирилл.

— Мы целыми днями только работаем! Нам даже спать не дают! — пожаловалась я.

— Кана, не забывай, вы там не ради работы, а ради задания… ― напомнил он мне.

— Я была пару раз у неё в покоях. Мне удалось осмотреть их. Но я не нашла ничего занимательного и уникального. Только лишь хрустальный шар на столе, ― я прищурилась, вспоминая мелкие детали. — Ах, да! Он был не такой, как наши. Я ещё удивилась слегка. Он переливался не небесным цветом, а сиреневым.

— Есть! Вот она, зацепка! — обрадовался Кэнор. — А что это значит, кто-нибудь знает?

— Это значит, что кто-то оставил послание внутри шара, — пояснил Фир. — Кана, когда ты заметила это?

— Сегодня утром, когда помогала одеться Даркане.

— Она не взяла его с собой, когда уходила?

— По-моему, нет… Так, а на что это ты намекаешь?

— У тебя новая задача. Тебе нужно пробраться к ней в спальню и три раза прикоснуться к шару, тогда ты сможешь увидеть оставленное послание.

— А если меня схватят? Что я скажу страже? — забеспокоилась я.

— Ну, тогда сворачивайтесь, мы отбываем домой! — развёл руками Фирилл. — Кана, не время поджимать хвост! Обратного пути нет! Страх — вот самая большая человеческая глупость. Страх совершить поступок, поговорить, признаться в чём-то, переступить самого себя. Мы все боимся и поэтому теряем что-то в жизни.

Я только кивнула и завершила наш разговор, спрятав шар в складки одежды. Моя задача — сделать всё как можно быстрее и не попасться. Было страшно, очень страшно… Меня слегка потрясывало. С приближением нужной для меня двери становилось всё хуже и хуже. В глазах появился туман, хотелось лечь на пол и плакать. Затем я встала уже у самой спальни и со словами «Кана, соберись, тряпка!» хлестанула себя по лицу ладонью. И тут же я услышала чей-то голос:

— Эй, ты! — я замерла и очень медленно стала разворачиваться, готовясь к самому плохому. — Как тебя там…

— Кана… — тихонько пискнула я. Оказалось, что передо мной стояла обычная старшая служанка.

— Да, Кана, что ты здесь делаешь? У тебя какое-то поручение?

— Да… ― если бы я сказала правду, то меня бы выгнали отсюда, заподозрив в чём-нибудь. Поэтому я стала импровизировать. — Мне нужно… забрать грязное бельё из покоев королевы и протереть пыль!

— Протереть пыль? Разве генеральная уборка не проводилась во время завтрака? — засомневалась женщина.

— Вы же знаете, как королева любит чистоту… Я решила ещё раз протереть, раз всё равно зайду к ней, — мне приходилось мило и глупо улыбаться.

— Да, я поняла. Хорошо, после этого приходи обедать. У нас есть 5 минут. Потом её Высочество, госпожа Даркана, просила всех созвать в главном зале, будет какое-то объявление.

Я только молча кивнула, дождалась, пока женщина уйдёт, и шмыгнула за дверь. Теперь меня затрясло ещё сильнее из-за осознания, что меня вот-вот могли поймать с поличным. Но я взяла себя в руки и стала оглядывать комнату. На столе всё на том же месте стоял хрустальный шар, отсвечивая сиреневым оттенком. Значит Даркана ещё не просматривала сообщения. Я тихонько, почти на цыпочках подошла к нему, коснулась три раза и увидела уже знакомого мне генерала Ферретиата. Мои глаза округлились, сердце забилось чаще. «Что? Этого не может быть…» ― крутилось в голове, а потом пришло осознание: «Вот где черти водятся…». Затем генерал Ферретитат заговорил:

— Даркана, я ещё раз подумал и повторно отвергаю твоё предложение о сотрудничестве! Пусть нашу деревню и сожгли дотла, но я не стану рисковать всем племенем ради твоей прихоти войны! — так вот что имел в виду генерал, когда говорил о счастливых деньках своей молодости…

Снаружи комнаты послышались торопливые твёрдые шаги и чей-то суетливый ропот. Я вновь воспользовалась «Расстворением», как тогда, в храме, прячась от служителей. Моё тело покрылось миллионом холодных капель пота, стало тяжело дышать. Я вжалась в стену между столом и платяным шкафом и замерла. Дверь резко распахнулась. Даркана, раздражённая и растерявшаяся, еле дыша, бросала свои грозные взгляды, полные ненависти и злобы, в сторону стола.

— Проклятье! — выругалась она. — Почему это шар такой огромный, что его нельзя поместить в карманы плаща? — она медленно подходила к столу, твёрдо ступая на пол так, что по всей спальне звонко разлетался звук соприкосновения каблуков с полом. За ней тихо зашла прислуга. — Я вечно забываю его! Вы можете что-то с этим сделать?

— Я… Боюсь, что нет, госпожа, — еле слышно проговорила женщина.

— Действительно, что вы можете… ― это звучало как утверждение. — Готова поклясться короной, что шар был сиреневым, когда я уходила утром. Скажи, кто-то был здесь?

— Только утром одна служанка заходила, убиралась в ваших покоях, госпожа, — от этих слов моё сердце стало колотиться, как бешенное.