Кольцо принца Файсала - Бьярне Ройтер

Тео кивнула и наполнила вином два стакана.

– Разве у нас нет повода для праздника, Том Коллинз? Ты узнал, что являешься потомком знатного рода, хоть и с запятнанной репутацией. Я совсем скоро выйду замуж и отправлюсь в плавание на настоящем испанском фрегате. Я буду стоять на носу, когда мы будем пересекать Атлантический океан, и наслаждаться каждой секундой.

– На это плаванье уйдет три месяца, моя маленькая сеньорита.

– Значит, я буду наслаждаться каждой секундой все три месяца. Буду вдыхать чужеземные бризы, наполняя ими свою душу, сердце и голову. Кто знает, быть может, мы сможем писать друг другу письма.

Том хрипло рассмеялся.

– Крысы, – проговорил он, – чумные крысы, цинга, дизентерия, гнилая вода, ураганы, тайфуны, морская болезнь, понос, желтый горох на завтрак, обед и ужин. И это еще в лучшем случае. Черт возьми, Тео, ты понятия не имеешь, о чем говоришь. На море тебя будут ждать одни лишь утопленники, мятежи, пираты, буканьеры и насильники. Я плавал на одном испанском судне, так мы там каждую неделю выкидывали за борт по трупу, чтобы обезопасить себя от заразы.

– Как только окажусь в Европе, разыщу самую большую библиотеку и засяду там на долгие месяцы. Только вообрази себе, все эти знания… вся эта поэзия…

– Замечательно, я веду разговор с глухим. Что ж, ты хочешь увидеть мир, да на здоровье! Но стоит ли ради этого выходить замуж?

– А как еще девушка сможет увидеть мир, Том? Ответь мне! У нее есть только одна возможность это сделать. И я с большим удовольствием готова ухватиться за нее.

– Вот оно как. Что же, ничего не скажешь! Миссионеры, говоришь ты. И с каких это пор мы стали такими благочестивыми, что собираемся учить других?

– Если я чего-то и не знаю, то я могу себе это представить. Да, возможно, звучит легкомысленно, но это не пугает моего будущего супруга. Он принимает меня такой, какая я есть.

– Сплошное лицемерие, – отрезал Том, – что же это за брак у вас такой?

– Самый обычный, хотелось бы верить. Построенный на единственном чувстве, которое прочно, – на разуме.

– Моя мама, – Том сощурил глаза, – говорила, что вступать в брак следует только по любви.

Теодора всплеснула руками в притворном изумлении.

– Какие мудрые речи! Мой сводный братишка учит меня любви! Ну надо же. Может, хочешь что-нибудь еще добавить?

– Больше ничего, раз ты так на это реагируешь.

Том внезапно вспомнил девушку с Ямайки и почувствовал укол в сердце. Как странно, он позабыл ее имя, но до сих пор помнил, что ее дочь звали Анабель. Порой он думал о молодой матери и надеялся, что она тоже вспоминает о нем.

– Влюбленность, – продолжила Теодора и смахнула несколько пушинок с юбки, – проходит так же быстро, как обычный насморк, и я не позволю каким-то чувствам стать на пути к моему счастью.

– Ты действительно сошла с ума, если даже не любишь своего будущего супруга.

Вместо ответа Теодора уставилась на брата твердым и самоуверенным взглядом. Том отвернулся.

– Я не буду тебя осуждать, – произнес он.

– Конечно, не будешь. Наоборот, ты нальешь мне еще вина. Ночь только начинается, а мне еще нужно многое тебе поведать, от чего у тебя волосы на затылке встанут дыбом.

Том схватил бутылку и лил, пока вино не полилось через край. Следом осушил свой стакан и с громким стуком поставил его обратно на стол.

– Разбудишь сеньора Лопеса, – заметила Тео, впрочем, без особого волнения.

– Да пошел он к черту, жирный боров, – выругался Том, – пусть и дальше копается в своей грязи. Когда ты уедешь, Том Коллинз тоже уедет. У меня есть цель и есть средства, чтобы ее добиться.

– А, ты говоришь о том крошечном суденышке, что стоит в бухте? И о чернокожем недомерке, который в этом шлюпе живет? Ну и тощий же он, однако…

Том вскочил и сердито хлопнул ладонью по столу.

– Не смей говорить о нем в таком тоне, – огрызнулся он.

– Надо же, братец! Какой у нас с тобой получается занимательный разговор!

– Не хочу ничего слышать. Быть может, он невелик ростом, но он…

– Да, Том, так что же он?

Том упал обратно на лавку.

– Его настоящее имя – Ньо Бото, и в одном его мизинце воли к жизни больше, чем во всем моем теле. Хочешь послушать, что расскажет тебе братец Том? Если не хочешь, то я лучше помолчу.

– У нас вся ночь, – улыбнулась Тео. – И как сказала баба, колотя своего мужа скалкой, лучшее ждет тебя впереди.

Том покосился на сестру и откашлялся.

– Когда я встретил его в первый раз, у него на пальце было кольцо. Ты ведь помнишь Рамона из Кадиса? Он рассказал мне об этом парнишке и его кольце. Я знаю, ты не поверишь, Тео, но он сын короля. Доказательство этому я получил, когда мы оставили замечательный корабль Caballito del Diablo и ушли на двенадцативесельной шлюпке. Одни в океане, из провизии – только мешок пшена, два кокосовых ореха и фляга воды. Почему я это сделал? Да потому что должен был так сделать. Перед этим он показал мне то, что вшил себе в глотку, – сам, своими руками. Ньо Бото – мой лучший и единственный друг. И он теперь не больше раб, чем ты или я.

– А, так наш Том даровал ему свободу?

– Именно. А ты имеешь что-то против?

Теодора надула губки и кокетливо покрутила головкой.

– Я просто слушаю, – она провела указательным пальчиком по краю стакана. – Порой мне становится сложно тебя презирать, Том Коллинз. Но расскажи мне, что же за штуку он вшил себе в горло?

– Кольцо, Тео, кольцо. Он спрятал его там, чтобы сберечь… У меня нет слов, чтобы описать, насколько храбр этот парень.

Теодора откинула голову назад и рассмеялась.

– Вот те на! Ну надо же! Так ты, значит, оставил свои надежды на большое будущее?

Том неопределенно пожал плечами.

– Возможно, – ответил он. – Известно ли тебе, что жадность человека живет в его безымянном пальце?

– Это Большой Мир поведал тебе об этом?

– Нет, я узнал об этом здесь, на Невисе. Поздним вечером, два года тому назад. Черт, это вино ударяет прямо в голову. Думаю, мне лучше пойти лечь.

– Не теперь, дорогой братец. Подожди с этим. Разве ты больше ничего не хочешь узнать по поводу моего замужества?

Том развел руками. Тео улыбнулась.

– Ты даже не спросишь имени моего мужа?

– Я знаю этого человека?

Тео кивнула.

– Еще как знаешь. Ты будешь гордиться своей сестрой, Том.

– Ну так говори скорее, как его зовут, пока хмель не отбил у меня охоту слушать.

Теодора перегнулась через стол и заглянула Тому прямо в глаза.