Assassin's Creed. Отверженный - Оливер Боуден

А стрелки не унимались. Вокруг нас со свистом пролетали пули. Вдоль стены склада в несколько ярусов тянулись узкие смотровые площадки. На ступенях первой из них нас встретили двое караульных с мечами. Опять наемники, толком не умевшие сражаться. Сбросив их тела в огненное море, мы поспешили дальше, чтобы разделаться с четырьмя стрелками. Огонь быстро распространялся вверх. Теперь даже караульные торопились убраться отсюда. Мы перебирались с яруса на ярус, пока не достигли чердака.

Противники остались позади, чего нельзя было сказать про огонь. Склад выходил к реке. Пока я пытался найти дверь или люк, Коннор схватил меня и потащил к ближайшему окну. Пробив собой стекла, мы полетели вниз. Я не успел даже возразить, как оказался в воде.

Я никак не мог позволить Бенджамину улизнуть. Не для того я почти месяц выносил тяготы жизни на борту «Аквилы» и далеко не самое приятное общение с капитаном судна Робертом Фолкнером (другом Коннора) и матросами. Мы гнались за шлюпом Бенджамина, но тот ускользал, дразня нас своей недосягаемостью. По пути нам приходилось лавировать, чтобы не попасть под огонь корабельных пушек. Не раз и не два, наведя подзорную трубу, я видел усмехающееся лицо Бенджамина, разгуливавшего по палубе своего корабля… Нет, я ни за что не дам ему скрыться. Особенно сейчас, когда мы приближались к Мексиканскому заливу и «Аквила» наконец-то стала нагонять «Радушный».

На руле в это время стоял Коннор. Оттеснив его, я стал круто разворачивать «Аквилу» вправо, допуская изрядный крен. Изменив курс, судно понеслось навстречу «Радушному». Этого никто не ожидал: ни та команда, ни наша, ни Коннор с Робертом. Только я. Пожалуй, и я понял это, лишь когда у меня все получилось. Теперь все матросы, у которых не было срочных дел, повалили на правый борт и на нос «Аквилы». Наш корабль на полном ходу врезался в левый борт «Радушного», повредив ему остов. Возможно, мой маневр был сумасбродным. Я понимал, что должен объяснить Коннору и в особенности Роберту причины, которыми я руководствовался, поведя «Аквилу» на таран и повредив ее остов.

Но я никак не мог позволить Бенджамину улизнуть.

На какое-то время смолкли все звуки, если не считать плеска волн, на которых качались обломки, и жалобного скрипа поврежденных снастей. Несильный ветер дул в паруса, но оба корабля застыли, будто столкновение начисто лишило их подвижности.

И вдруг раздался чей-то пронзительный крик. Матросы обоих кораблей очнулись. Стычка была неминуемой. Опередив Коннора, я достиг носа «Аквилы», перепрыгнув оттуда на палубу «Радушного». Мой скрытый клинок был уже выдвинут. Я убил первого сунувшегося ко мне матроса. Тот так и не успел взмахнуть своим кинжалом. Ударив его в бок, я приподнял корчащееся тело и швырнул за борт.

Заметив люк, ведущий вниз, я бросился туда. Туда же направлялся и матрос «Радушного», явно не желавший участвовать в сражении. Ударив его клинком в грудь, я отшвырнул матроса с дороги и поднял крышку люка. Прежде чем спуститься вниз, я еще раз полюбовался на дело своих рук – на два сцепившихся корабля, которые медленно разворачивало в сторону океана. Затем я нырнул вниз и захлопнул крышку.

Сверху доносился топот ног, приглушенные крики и выстрелы, специфический звук падающих тел. А внизу стояла странная, почти неестественная тишина. Пахло сыростью. Постепенно мои уши начали улавливать и другие звуки: капание и плеск. Они доносились не с внешней стороны, а изнутри. Значит, корабль Бенджамина получил пробоину и в трюм начала поступать вода. Я схватился за распорку. Она вдруг накренилась, и вода хлынула в трюм. Интересно, сколько еще «Радушный» продержится на плаву?

Я сделал открытие, которое вскоре предстояло сделать и Коннору: имущество, украденное Бенджамином, куда-то исчезло. Во всяком случае, на этом корабле его не было.

Пока я раздумывал над этим, невдалеке послышался еще один звук. Я быстро обернулся и увидел Бенджамина Черча. Тот стоял, держа обеими руками пистолет и глядя в щель прицела.

– Приветствую, Хэйтем, – прорычал он и выстрелил.

Он был хорошим стрелком, и я это знал. Потому-то он и нажал на спуск именно сейчас; он считал, что застал меня врасплох, и торопился разделаться со мной раньше, чем я успею прийти в себя. По той же причине он не стал целиться прямо в меня, а взял чуть вправо. Моей основной рукой в сражениях была правая, и он ожидал, что я качнусь вправо и встречусь с его пулей.

Но Бенджамин, видно, забыл, что это я когда-то учил его премудростям стрельбы. Я это помнил, и потому его пуля угодила в обшивку корабля, не причинив мне вреда. Я качнулся не вправо, а влево, перекувырнулся, встал на ноги, кинулся к нему и прижал к переборкам раньше, чем он успел выхватить меч. Держа его левой рукой за рубашку, правой я забрал его пистолет и отшвырнул подальше.

– У нас, Бенджамин, была мечта, – сказал я, глядя ему в глаза. – Мечта, которую тебе угодно было разрушить. И за это, мой падший друг, тебе теперь придется заплатить.

Первый удар я нанес ему в пах. Когда он скрючился и застонал от боли, я ударил его в живот, а затем и в челюсть. Последний удар оказался настолько сильным, что Бенджамин выплюнул два окровавленных зуба.

Я больше не удерживал его тело. Он упал ничком на пол, уже мокрый от прибывающей воды. Корабль снова накренился, но сейчас меня это не волновало. Когда Бенджамин попытался встать на четвереньки, я ударил его ногой, выбив из него последнее стремление к сопротивлению. Увидев поблизости моток веревки, я рывком поставил Бенджамина на ноги, доволок до большой бочки и крепко привязал к ней. Его голова свесилась вниз. Из полуоткрытого рта сочилась кровавая слюна, из носа – сопли. Все это медленно падало на пол. Я подошел, схватил его за волосы, приподнял голову и снова ударил – теперь уже не в челюсть, а в лицо. Услышав хруст костей, я понял, что сломал ему переносицу. Я отошел, отирая кровь с костяшек пальцев.

– Довольно! – послышался крик Коннора.

Я даже не заметил его появления. Коннор смотрел то на меня, то на Бенджамина. На его лице была брезгливая гримаса.

– Мы явились сюда с определенной целью, – сказал Коннор.

– Похоже, у нас разные цели, – качая головой, ответил я.

Но Коннор протиснулся мимо меня и направился к привязанному Бенджамину. Вода была уже на уровне щиколоток. Воспаленные, налитые кровью глаза Черча дерзко и с вызовом смотрели на Коннора. Я мог сломать этому вороватому врачу нос, но сам он не был сломлен.

– Где груз, который ты у нас украл? – спросил Коннор.

– Убирайся к черту! – ответил Бенджамин, сплюнув ему под ноги.

Затем неожиданно Бенджамин запел «Правь, Британия».

– Закрой пасть, Черч, – потребовал я, подходя к нему.

Мои слова не остановили его. Бенджамин продолжал петь.

– Коннор, вытряси из него то, что тебе нужно, и оставим его подыхать здесь.