📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгДетективыБудильник в шляпной картонке. Колокол смерти - Энтони Гилберт

Будильник в шляпной картонке. Колокол смерти - Энтони Гилберт

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 75 76 77 78 79 80 81 82 83 ... 110
Перейти на страницу:

Через пять дней после убийства ко мне пришли. Жил я тогда в одном затрапезном пансионате. Хозяйка окликнула меня снизу: «Мистер Феррис, тут вас спрашивают», – и какой-то мужчина проковылял ко мне наверх. Вид у него был в высшей степени необычный: глаза, как у лягушки, очень узкий лоб и пышные пшеничные усы. Он с подозрением посмотрел на меня и сказал:

– Мистер Феррис? Меня просили доставить это вам. – И положил на стол тонкий пакет.

– Кто вы и откуда? – спросил я.

Но он просто указал на пакет:

– Здесь вы найдете все. – И, не добавив ни слова, удалился.

Я открыл пакет – в нем оказалась пачка банкнот, каждая достоинством в один фунт стерлингов. Я сразу понял происхождение этих денег и почему они дошли до меня таким необычным образом. Их прислал Фентон. Почтой воспользоваться не решился, боялся, что могут отследить. На пакете не было написано ни слова, ни единой закорючки – известны ведь случаи, когда люди попадали на виселицу из-за почерка. И банкноты стоимостью в один фунт, а не в пять или десять, потому что последние отследить легче. Даже имени на пакете не было. Он избегал малейшего риска. Первое, что пришло мне в голову, – отослать деньги назад. Я чувствовал, что не могу принять их. Покуда мне лично ничего от награбленного не досталось, я мог убедить самого себя, что ни в чьей крови не повинен. Да и ввязываясь в это дело, я ни на секунду не задумывался о возможности убийства. Я запечатал конверт и только тут сообразил, что не знаю адреса Фентона. Мы всегда встречались в одном и том же баре. Я решил было там пакет и оставить, но тут же отбросил эту мысль, ведь кто-нибудь мог запомнить, что это я его принес, а мне совершенно не хотелось, чтобы мое имя хоть как-то было связано со всей этой историей. Тогда я подумал, что можно отправить бандероль до востребования в почтовое отделение Чаринг-Кросс, но отказался и от этого намерения: ведь Фентон вполне мог и не зайти туда, а отправителя каким-нибудь таинственным образом в конце концов бы вычислили. В конце концов я сложил банкноты в пачку и сунул в прорезь ящика для пожертвований в пользу одной из больниц. Денег я даже не пересчитал, а через день или два прочитал в газете, что их обнаружили. Никому, подумал я, даже в голову не могло прийти, что это моих рук дело.

– Ну, а с вами что? – спросил Кэткарт, словно спасение души этого человека казалось ему важнее любого преступления. – Что вы стали делать?

– Поехал к шурину. Думал, он сумеет помочь мне перебраться за границу. Англию мне больше и видеть не хотелось. Я просил его одолжить мне денег, но он сказал, что об этом не может быть и речи. Еще и пристыдил меня за попрошайничество. Да, так и сказал. Я вернулся в Лондон – это единственный город, который я знаю, в любом другом чувствую себя чужаком. Мне попалось на глаза объявление о работе, и так я стал носильщиком в одном пансионате в Блумсбери. Будь я способен здраво смотреть на вещи, наверное, ужаснулся бы самому себе, но тогда мне было все равно. К тому же я был пособником убийцы, так с чего же стыдиться работы носильщика? Правда, практически целыми днями мне приходилось дежурить внизу, у входа, но вряд ли кто-то, кроме обслуги, запомнил бы меня в лицо, а она менялась так часто, что на сей счет можно было не волноваться. Какое-то время я боялся выходить наружу; мне безумно хотелось скрыть лицо, приклеить усы, ну, все что угодно. Я даже подумывал, не покрасить ли волосы, но потом отказался от этой мысли. Через какое-то время я женился. С будущей женой я познакомился случайно, когда на несколько дней уехал в сельскую местность. В тот самый момент, когда я впервые ее увидел, мне стало ясно, что если кто и может меня спасти, то только эта женщина. Какая-то в ней чувствуется сила, нечто вечное – не знаю, как сказать. И она вышла за меня, ничего обо мне не зная. Я ей ничего не сказал. Она умница, она добрая – не знаю уж, что у нее за мысли в голове, но вопросов она не задает, и только благодаря ей я сохранил остатки душевного здоровья – в той, разумеется, мере, в какой это было возможно. Я даже начал забывать о Фентоне, и вот, когда все у нас пошло хорошо – до этого мы потеряли ребенка, но даже эту утрату жена мужественно перенесла, – вот тут-то, как я уже сказал, он снова появился на моем горизонте. Не думаю, что он сознательно к этому стремился, вряд ли так уж хотел повстречаться со мной, но, так или иначе, мы столкнулись лицом к лицу. Видите ли, я должен был поднести ему вещи. Повел я себя, конечно, как последний болван. Я дал ему понять, что боюсь его, и он этим воспользовался. Мне действительно стало страшно, хотя и не больше, чем тогда, несколько лет назад, – просто по-другому. Ведь теперь я обязан был думать не только о себе, но и о жене. А когда я говорю, что она значит для меня больше, чем я сам, – это чистая правда. Иногда мне даже кажется, что ей будет лучше, если меня найдут где-нибудь в заброшенной каменоломне или на дне морском, чем предадут публичному позору как человека, замешанного в убийстве.

– А дальше?

– В пансионате поднялся шум насчет украденного ожерелья, очень ценного, по словам его владелицы, остановившейся в пансионате. Она пыталась во всем обвинить меня. Я был вполне готов позволить осмотреть все мои пожитки, но никто этого не потребовал. Я не сомневался, что кража – дело рук Фентона, но он знал, что я буду держать язык за зубами. Оставаться в пансионате после этой истории я не мог. По удачному стечению обстоятельств, одна постоялица спросила, не заинтересует ли меня место церковного служки. Я был счастлив возможности убраться оттуда. Сын приходского священника, я, хоть бог знает сколько лет прошло, много чего помнил про церковные обряды, так что работа меня вполне устраивала. На ней я был в большой степени сам себе хозяин. Мог подолгу оставаться один. Словом, после всего пережитого это был настоящий рай. Честолюбия, которое движет большинством мужчин, у меня давно не осталось. Иметь больше, чем у меня было, я не хотел. И вот эта напасть. Хуже и представить себе невозможно. Практически каждый вечер я возвращался с работы прямо домой, никого не видел.

– Не забывайте, умер ни в чем не повинный человек, – негромко проговорил Кэткарт.

– Неужели вы думаете, что я об этом не помню? – У Ферриса дернулась голова. – Неужели вы думаете, что я способен забыть его – лежащим в этой клетушке? Ведь это из-за него я ушел из дома. Мне надо было как следует все обдумать. Я собирался отправить письмо, которое полностью сняло бы с Филлипса все обвинения, а потом исчезнуть. Это был бы лучший выход.

– Для кого?

– Для всех.

– Для вас – нет. Трусость не может быть лучшим выходом – ни для вас, ни для вашей жены и сына. Думаете, ему легко будет сознавать, что он – сын человека, ушедшего из жизни из-за страха расплаты?

– А вы думаете, ему будет лучше, если все узнают, что он сын человека, судимого за убийство?

– Но вы не убийца, и нет такого суда на земле, который сделает вас таковым. По крайней мере – пока не убийца. Но если вы отнимете у себя собственную жизнь… да кто вы такой, чтобы считать, будто она имеет меньшую ценность, чем любая другая?

По телу Ферриса, напоминавшего сейчас загнанного зверя, пробежала крупная дрожь.

1 ... 75 76 77 78 79 80 81 82 83 ... 110
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?