Обитель Апельсинового Дерева - Саманта Шеннон

Розлайн бесстрашно нацелила клинок ему в горло, но убийца ударил ее кулаком в лоб, так что хрустнула шея. Гневно вскрикнула Сабран. Эда, выбравшись из схватки, подбежала к ней – убийца в это время замахнулся на Льевелина, едва успевшего парировать удар мечом.

Завязалась скоротечная, яростная схватка. Льевелин был сильнее, и в каждом его движении сказывались годы выучки. Он покончил с врагом одним жестоким ударом.

Сабран отступила от трупа. Ее супруг взглянул на свой меч и сглотнул. С клинка капала кровь.

– Ваше величество, королевское высочество, за мной! – От сражающихся отделился рыцарь-телохранитель. Медные пластины его доспехов стали краснее, чем были. – Я знаю здесь безопасное место. Капитан Кудель приказал увести вас туда. Идемте сейчас же.

Эда уставила на него острие одного из ножей. Вне дворца телохранители носили шлемы, и голос звучал искаженно.

– Ни шагу дальше, – сказала она. – Кто ты?

– Гранц Спини.

– Сними шлем.

– Спокойно, госпожа Дариан. Я узнаю голос, – остановил ее Льевелин. – Снимать шлем ему опасно.

– Роз… – Сабран потянулась к своей даме. – Обрехт, пожалуйста, возьми ее на руки.

Эда искала глазами Маргрет и Катриен, но не могла найти. Льевелин поднял Розлайн и шагнул за рыцарем Спини, который уводил Сабран. На все корки браня князя за доверчивость, Эда бросилась следом. И другие рыцари-телохранители пытались пробиться к королеве, но врагов было слишком много.

Кто сумел собрать такую свору?

Она нагнала Сабран с Льевелином у поворота, по которому Спини уводил их с Пути Беретнета. Он увлек их через заросший кладбищенский сад к руинам святилища в Колчанном переулке. Своих царственных подопечных он впустил внутрь, но подоспевшей Эде загородил дорогу:

– Найди остальных дам, госпожа.

– Я буду с королевой, рыцарь, – отрезала Эда, – или тебя с ней не будет.

Спини не двинулся с места. Эда крепче сжала рукояти ножей.

– Эда, – позвала Сабран. – Эда, где ты?

Рыцарь еще миг простоял истуканом, потом отступил. Пропустив Эду, он вложил меч в ножны и задвинул дверной засов. Когда рыцарь снял шлем, она убедилась, что под ним скрывалось раскрасневшееся лицо Гранца Спини. Тот взглянул на нее с большой неприязнью.

Внутри святилище заросло почти как кладбищенский сад. Бурьян лез в разбитые окна. Розлайн лежала на алтаре с закрытыми глазами, но еще дышала. Сабран, укрыв даму своим плащом, стояла рядом, с виду вполне владея собой, и держала ее бессильную руку. Льевелин расхаживал взад-вперед со сведенным судорогой лицом.

– Бедняги, что остались снаружи. Линора… – На щеке у князя была кровь. – Сабран, я должен вернуться, помочь капитану Куделю. Останься здесь с Гранцем и госпожой Дариан.

Сабран кинулась к нему, сжала его руки:

– Нет! Я приказываю тебе остаться.

– Мой меч не хуже других, – уговаривал ее Льевелин. – Моя охрана…

– Мои телохранители тоже остались там, – перебила его Сабран, – но, если мы погибнем, усилия наших защитников пропадут зря. Им придется думать не только о себе, но и о нас.

Льевелин взял ее лицо в ладони.

– Милая, – сказал он, – ничего со мной не случится.

Сейчас Эда впервые увидела, как глубоко он любит Сабран, – и была потрясена.

– Проклятье, ты мой супруг! Ты получил мое ложе. Мое тело. Мое… мое сердце! – обрушилась на него Сабран. Лицо ее осунулось, голос прерывался. – И ты не оставишь нашу дочь без отца, Обрехт Льевелин. Ты не оставишь нас тебя оплакивать.

Он разом переменился в лице. В глазах засветилась надежда.

– Правда?

Не отпуская его взгляда, Сабран нашла ладонь князя и положила себе на живот.

– Правда, – очень тихо сказала она.

Льевелин прерывисто вздохнул. Улыбка растянула его губы. Он погладил щеку королевы одним пальцем.

– Я счастливейший из принцев, – прошептал он. – И наша дочь, клянусь, будет самой любимой из принцесс. – Выдохнув, князь прижал Сабран к груди. – Моя королева. Счастье мое. Я буду любить вас обеих так, чтобы заслужить это счастье.

– Ты и так заслужил. – Сабран поцеловала его в щеку, куда дотянулась. – Разве ты не носишь кольцо с моим узлом любви?

Она уткнулась подбородком ему в плечо, ладонями погладила по спине и крепко зажмурилась, когда он тронул губами ее висок. Если между ними и было недоверие, оно ушло. Пропало, как сбитое пламя, – когда их тела сомкнулись воедино.

В дверь застучали кулаками.

– Королева! – услышали они. – Ваше величество, это Катриен и Маргрет. Впустите нас, пожалуйста.

– Катри, Мег… – Сабран поспешно разжала объятия. – Впусти их, – прикрикнула она на Спини. – Поспеши, рыцарь!

Эда опоздала распознать уловку. За дверью была не Катриен Вити. Кто-то подделывался под ее голос.

– Нет! – приказала она. – Стой!

– Как ты смеешь противоречить моему слову, – накинулась на нее Сабран. – Кто тебе позволил?..

Она пылала от гнева, но Эда не дрогнула:

– Ваше величество, это не Катриен.

– Я, кажется, узнаю голос. – Сабран кивнула Спини. – Впусти моих дам. Не медли.

Он был ее рыцарем. Он повиновался.

Эда не теряла времени. Когда в открывшуюся дверь ворвался убийца, ее нож уже рассекал воздух. Мужчина в маске ловко уклонился от летящей смерти, выстрелил в Спини и тут же навел пистолет на Эду.

Доспех рыцаря зазвенел по каменному полу. Пуля попала Спини между глаз.

– Ни с места, эрсирка, – прозвучало из-под маски. Ствол пистолета дымился. – Брось нож.

– Чтобы ты убил королеву Инисскую? – Эда и не думала слушаться. – Скорее я приняла бы твою пулю в сердце, только, думаю, нет у тебя больше пуль, не то все мы были бы уже мертвы.

Убийца молчал.

– Кто тебя подослал? – Сабран расправила плечи. – Кто замыслил покончить с родом Святого?

– Чашник не желает вам зла, ваше величество, – вы только прислушайтесь к голосу разума. Если вы уведете Инис с ложного пути…

Чашник…

– Этот путь, – продолжал голос, заглушенный маской чумного доктора, – ведет Инис ко злу.

Видя, что ствол разворачивается к супругам, Эда метнула последний нож. Он вонзился в сердце убийцы одновременно с грянувшим выстрелом.

Сабран вздрогнула. Эда, метнувшись к ней, замирая от страха, ощупала ее корсаж, но крови не было. Платье осталось чистым. А вот стоявший шагом дальше Обрехт Льевелин припал на одно колено. Его ладони зажимали расползавшееся темное пятно на дублете.

– Сабран, – выговорил он.