Мона - Дан Сельберг

— Вот, возьмите.

Мужчина сглотнул и кивнул. Он бросил стремительный взгляд на женщину и взял бутылки. Эрик наклонился, поднял мешочек и отдал мальчику. Малыш сомневался. Мужчина прорычал что-то, мальчик бросился вперед и схватил конфеты. Женщина, худая, с темными волосами и тонкими потрескавшимися губами и желтоватыми глазами, потянулась к Эрику.

— Assalamu alaikum. Shukran. Shukran.[101]

Эрик бессознательно отступил назад. Что-то в ней его пугало. Он хотел уйти отсюда. Группу окутывала вонь, от которой его тошнило. Мужчина поднял руки вверх.

— Shukran. Shukran.

Эрик натянуто улыбнулся, повернулся и быстрым шагом пошел обратно к итальянцам. Виски пульсировали, и ему пришлось опереться о раскаленную сталь автобуса. Было ли это самым героическим и неэгоистичным из всего, что Сёдерквист когда-либо делал? Он рисковал возможностью попасть в Газу. Все ради того, чтобы дать этим людям немного теплой воды. Он заметил на земле сиреневую конфетку. Наклонился, поднял ее и развернул шуршащую обертку. У нее был вкус сахара. Сахара с привкусом винограда. Эрик украдкой посмотрел на палестинцев. Прямо сейчас он, возможно, делится вкусом винограда с маленьким мальчиком. Эрика переполнило странное удовлетворение. Солнце обжигало ему лицо, а он втягивал в себя начинку карамели.

— Вон они снова идут. — Гино показал на пост таможни.

Офицер с солдатом направлялись к ним. Женщина тихо прошептала:

— Il momento della verità, момент истины.

Эрик отметил, что паспортов у военных с собой не было. Молодой солдат сел на водительское место в автобусе и требовательно протянул руку в окно:

— Ключи.

Гино поднял глаза к небу, а потом расстроенно посмотрел на остальных.

— Какого черта! Только не машина.

Офицер взметнул руками:

— Спокойно. Все в порядке. Вам дали допуск. Но Вейзман поведет машину до нашего контрольного гаража. Вам в любом случае придется пройти таможенный пункт пешком. Следуйте за мной.

Не говоря больше ни слова, он развернулся и пошел назад той же дорогой, которой пришел. Гино стоял как зачарованный, но когда водитель загудел, быстро достал ключи. Женщина толкнула Эрика в спину.

— Видите, Мадонна вас любит. Теперь впереди бесконечный ряд пунктов досмотра, длинные бетонные коридоры и тысячи вопросов. Если повезет, то окажемся в Газе через пару часов.

* * *

Стокгольм, Швеция

Пол Клинтон никогда раньше не бывал в Швеции. В Норвегии, Финляндии, Дании, но в Швеции — никогда. Светило солнце, шоссе от аэропорта окружали сочные зеленые поля. Пол видел лошадей, а на одном из полей — каких-то животных, похожих на маленьких оленят. Микаэль Ятес дремал, положив голову на стекло. Они должны были приземлиться в находящемся ближе к центру аэропорту Бромма, но его закрыли, так как компьютеры диспетчерской башни пострадали от вируса. Поэтому рейс перевели в аэропорт Арланда примерно в тридцати километрах к северу от Стокгольма.

Такси проехало мимо почти пустого поля для гольфа. Пол пытался вспомнить, когда в последний раз играл. Еще до инфаркта. Больше пяти лет назад. Кошмар. Он отвел взгляд от поля и стал просматривать почту на «Блэкберри». Восемьдесят четыре непрочитанных письма. Полет из Тель-Авива занял около пяти часов. Как, черт побери, можно получить восемьдесят четыре письма всего за пять часов? Его внимание привлекло короткое сообщение от Давида Яссура.

Рейчел Папо ранена. На Бена Шавита сильно давят.

Клинтон снова посмотрел в окно, они как раз проезжали мимо «МакАвто». Такого же, как дома. Как дела у Рейчел? Она производила впечатление терпеливой девчонки. А у Бена Шавита? Он слабак. Собрался выполнить требования «Хезболлы». Не сообщить ли ему о том, что у ФБР есть выход на террористов? Что они, возможно, смогут найти их? Это бы полностью изменило план действий и дало Полу дополнительное преимущество. А как, кстати, Эрик Сёдерквист? Пол прокрутил сообщения и увидел отчет о статусе Эрика. Он прибыл в Эрец и направляется в Газу. Неплохо. Пора сообщить Бену Шавиту парочку хороших новостей. Пол написал ответ Давиду Яссуру. Водитель такси обернулся.

— Вы хотите сначала ехать в отель? Было бы лучше наоборот.

Пол наклонился вперед, бросив взгляд на бейдж водителя. Андре Бажич. Должно быть, сербского или хорватского происхождения.

— Простите?

— Вы сказали, что сначала хотите поехать в отель. Потом в больницу. Но больница будет сейчас.

Пол заметил указатель немного впереди справа. Каролинская больница. Он быстро принял решение.

— Высадите меня здесь, а моего коллегу с сумками отвезите в гостиницу. Так будет лучше. Спасибо.

Водитель кивнул. Его крепкие предплечья были покрыты татуировками, а над правым запястьем виднелся уродливый шрам. И эта часть мира прошла через свои войны. Такси завернуло к главному входу в больницу, и Пол вышел из машины с одной курткой под мышкой. Микаэль ничего не поймет, когда проснется, ну и бог с ним. Он был обучен принимать неожиданности. По дороге к регистратуре Пол размышлял над тем, как лучше объяснить ситуацию. ФБР подозревает, что Ханна Сёдерквист заражена биологическим оружием, — сказать об этом было бы не лучшим решением. Букет цветов — хорошее прикрытие, за исключением того, что у Пола их нет. Как в Швеции регламентируются посещения больницы? Мог Клинтон сойти за родственника?

Когда дама в регистратуре устало улыбнулась ему, Пол выбрал семейную версию. После поиска в компьютере Пола направили к лифтам. Он был дальним родственником, который проделал долгий путь из США, чтобы повидать милую малышку Ханну. Десять минут спустя он надел бахилы, вымыл руки прозрачным гелем и вошел в отделение I-62. По словам дежурной, Ханну только что перевели в закрытое отделение. Пол хотел поговорить с дежурным врачом, но он был недоступен. Приятная медсестра со светлыми, собранными в хвост волосами объяснила, что Ханна Сёдерквист лежит в палате со шлюзом, то есть в специальном помещении для пациентов, которые могут быть переносчиками вирусов, передающихся воздушно-капельным путем. Медсестра рассказала, что у Ханны часто бывает сестра. И, конечно же, Йенс. Возможно, будучи родственником, Пол должен был знать, кто такой Йенс, но он все равно задал вопрос.

Медсестра засмеялась.

— Йенс стал частью отделения. Близкий друг Ханны. Он так хорошо ухаживает за Ханной, пока нет ее мужа. Он и о нас обо всех заботится. Покупает булочки к кофе и цветы. К сожалению, в отделении нам нельзя их держать, но он все равно покупает. А на днях угощал всех вином и сыром. Замечательный человек. Добрая душа.

Пока женщина говорила, она что-то записывала в блокнот, висевший у двери в кабинет. В отделении было тихо. В конце коридора мигала красная лампа. Пахло средством для дезинфекции и кофе. Сестра прикрепила ручку рядом с блокнотом, несколько раз провела руками по халату, будто стряхивая пыль, и окинула Пола внимательным взглядом с головы до ног.