Парижские тайны царской охранки - Валериан Агафонов

При письме приложен следующий адрес, который несомненно указывает на автора этого письма: Monsieur Ilngenieur Abramoff, 68? Gr(?)neb-urgweg, Frankfurt.

Аккерман Вульф Зельманов, мещанин г. Варшавы, рабочий. В революционной среде известен был под кличкой «Файвель-Токарь». Был арестован в Варшаве по делу анархистов-коммунистов и вскоре же в августе 1908 года сделался секретным сотрудником варшавского охранного отделения под кличкой «Белый».

В 1909 году Аккерман поселился в Париже (3, rue de Pressoires) и вступил под тем же псевдонимом в число осведомителей заграничной агентуры. Доставляя сведения об еврейской группе анархистов, получал 150 франков в месяц. В марте 1911 года был уволен за бездействие.

Алексеев Алексей Ильич, петербургский мещанин, служил, по его словам, бухгалтером в магазине Коровина на Садовой улице в Петербурге, а затем — в Париже в английской фирме, экспортирующей токарные станки. Жил в Париже в 1914–1915 годах.

В 1914 году заграничная агентура получила донос о предполагаемом на 14 октября взрыве посольской церкви в Париже. Заведующий агентурой назначил к церкви наряд русской и французской тайной полиции. Взрыв не состоялся, но утром этого же дня к заведующему агентурой явился Алексеев и сообщил о другом «заговоре» — о готовящемся покушении на жизнь царя. Алексееву дали на первый раз 20 франков, чтобы выведал планы злоумышленников. На следующем свидании Алексеев потребовал на расходы еще 300 франков, но Красильников ему отказал. На этом и закончились разоблачения Алексеева. Приметы Алексеева: родился в 1882 году, высокого роста, светлые волосы, лицо бледное, нос большой, маленькие усики.

Альбаум (Эльбаум) Калман Хаимов, сын частного поверенного; революционная кличка «Карл»; состоял секретным сотрудником бело-стокского охранного отделения, где получал 75 рублей в месяц. В январе 1912 года Департамент полиции запросил Красильникова о желательности передачи в заграничную агентуру Альбаума, который «предлагает свои услуги в деле политического розыска в Лондоне по группе анархистов»; о своем прибытии в Англию он должен быть уведомить Красильникова письмом за подписью «Corpulent». 2 марта Альбаум выехал в Лондон, а 10 июня состоялось его первое свидание с представителем агентуры. Однако в январе 1913 года Красильников уже доносил Департаменту полиции на основании сведений, доставленных секретным сотрудником Дорожко, что Альбаума товарищи подозревают в сношениях с полицией, причем у анархистки Каменецкой имелись прямые указания на то, что «Альбаум получил деньги на проезд в Лондон от начальника бе-лостокского охранного отделения».

Приметы Альбаума: около 26 лет (1912 год), выше среднего роста, блондин, носит усы, бороду бреет, глаза серые, нос и губы толстые, лицо полное, телосложения плотного, ходит, нагнувшись вперед.

Анненский Григорий Николаевич, в I860 году (как значится в справке Департамента полиции) состоял советником Могилевской палаты государственных имуществ, а затем мировым посредником в Могилевской же губернии. По злоупотреблениям в данной должности был предан суду. В 1868 году Анненский «самовольно оставил отечество и поселился в Швейцарии», откуда вернулся в 1872 году «по Высочайшему соизволению» в Россию, где в 1872 году шантажировал князя Голицына графа Ос-термана. В 1881 году Анненский поступил на службу секретным агентом Департамента полиции и был командирован в Женеву с жалованием 500 франков в месяц, но уже в сентябре 1883 года был уволен «ввиду полной бесполезности его деятельности»; несмотря на зту «бесполезность», получал от Департамента пособие вплоть до своей смерти в декабре 1898 года, когда было выдано последнее пособие его жене Марии-Луизе.

Батушанский Борис Яковлевич (Берко Янкелев), мещанин города Дубоссары Херсонской губернии; состоял сотрудником при екатерино-славском охранном отделении с 1902 года под кличкой «Бабаджанов»; в России работал среди с.-д., где имел обширные связи и пользовался полным доверием. Батушанский приехал в Екатеринославль в августе 1902 года, и уже в конце октября он дает начальнику екатеринославского охранного отделения «ценные сведения в смысле освещения противоправительственной деятельности местной еврейской интеллигенции». Начальник екатеринославского губернского жандармского управления для удержания Батушанского в Екатеринославле дал ему 600 рублей для открытия зубоврачебного кабинета. Об этой деятельности Батушанского Департамент полиции докладывал министру внутренних дел следующее: «Когда Батушанский устроил в Екатеринославле зубоврачебный кабинет, он сделался положительно центром, которому были известны самые конспиративные замыслы с.-д. и с.-р. организаций, действовавших в Екатеринославле, а также организованного комитета Екатеринославского высшего горного училища». Батушанский не состоял ни в одной партии, но это не мешало давать ему охранному отделению «самые подробные и обстоятельные сведения о происходившем в социал-демократической организации расколе и затем разделении ее на «рабочую группу» и «группу искровцев» с указанием выдающихся деятелей в обеих группах. В начале марта 1903 года Батушанский доставил в рукописи воззвание «Организации комитета Российской социал-демократической рабочей партии», которое комитет предполагал издать по поводу празднования 1 мая 1903 года; благодаря Батушанскому были выяснены все делегаты этого комитета, приехавшие в Екатеринославль для организации группы «искровцев», а также Азриель и Сара Кушель, прибывшие для постановки в Екатеринославле тайной типографии; типография эта и была арестована 24 мая 1903 года. «Заключенный 27 того же мая в тюрьму на четыре месяца по делу, по которому Батушанский привлекался в 1902 году в Кишиневе, он и во время нахождения в тюрьме всеми зависящими мерами содействовал выяснению деятельности преступных организаций и, предупредил своим сообщением замысел политических арестованных отравить мышьяком чинов тюремной администрации и затем — совершил общий побег».

27 сентября 1903 года Батушанский освобожден из тюрьмы и, как докладывает директор Департамента полиции Белецкий товарищу министра внутренних дел, «несмотря на сильное расстройство нервной системы благодаря четырехмесячному одиночному заключению, немедленно занялся разработкой состава местных преступных организаций и к половине октября выяснил более видных из них, а также местонахождение тайной типографии социалистов-революционеров, а затем сообщал весьма ценные сведения о действовавшем «екатеринославском социал-демократическом комитете» относительно самых конспиративных сношений и задач комитета».

За столь блестящую деятельность министром внутренних дел Плеве было разрешено Батушанскому «в случае, если он будет скомпрометирован в революционной среде не по своей вине, ходатайствовать о назначении ему пожизненной пенсии в 1200 рублей в год».

В 1907 году Батушанский в целях розыска был командирован за границу, откуда посылал подробнейшие донесения Департаменту обо всех эмигрантских собраниях. За границей Батушанский получал жалование по 1000 франков в месяц.

Боязнь быть раскрытым была так сильна у Батушанского, что переходила порой в настоящую манию преследования и отражалась даже в его донесениях начальству, которое принуждено было его утешать и ласковыми письмами, и денежными наградами. Трусость нисколько не ослабляла провокаторской деятельности Батушанского, и он, не довольствуясь освещением c.-д., принял самое горячее участие в подготовке и организации за границей боевого отряда максималистов, который сам поехал сопровождать в Россию (1908 год). Этот отряд был конечно провален целиком, а участники его (Людмила Емельянова, княжна Мышецкая, Иван Коломейцев, Николай Пупянский и другие) пошли на каторгу, Батушан-ский же возвратился в Париж.