Хаски и его Учитель Белый Кот, Том II - Жоубао Бучи Жоу

Я не образцовый наставник. Это мой учитель — образцовый наставник. Не называй меня так больше.

Юноша почесал в затылке:

— Извините, все в деревне вас так называют. Я знаю, что вам это не нравится, но это уже не изменить.

Последние несколько дней Мо Жань провел в небольшой деревушке на границе обитаемого мира. Рядом возвышалась огромная заснеженная гора, и обитающие на ней ледяные призраки часто спускались в деревню и творили разные пакости. Это были низкоуровневые демонята, и созданный его учителем Ночной Страж с легкостью бы справился с ними, но эта деревенька была такой глухоманью, что до нее все еще не дошла даже весть об изобретении Юйхэна. Не имея другого выбора, Мо Жань решил сам воссоздать Ночного Стража в соответствии с руководством, составленным когда-то Учителем.

После множества неудачных попыток, он все же смог сделать первый рабочий образец. Его Ночной Страж был не таким быстрым и гораздо уродливее, чем у учителя, еще и жутко скрипел, но, главное, он мог быть использован по назначению.

Это оружие против зла так осчастливило жителей затерянной деревушки, что один за другим они начали звать его образцовым наставником Мо, что очень смущало Мо Жаня.

Но куда большой конфуз ждал его впереди.

В тот вечер закат уже окрасил половину неба алым. По натоптанной дороге он шагал через многолюдную Академию Синлинь[121.7], возвращаясь из библиотеки на горе Тай, когда кто-то крикнул:

— Образцовый наставник Чу!

Услышав знакомое обращение Мо Жань неосознанно повернулся на голос, тем самым поставив себя в довольно неловкое положение. В мире было так много совершенствующихся по фамилии Чу, но услышав этот окрик, он сразу же решил, что учитель очнулся раньше срока.

Разумеется, это было невозможно. Он слабо улыбнулся и, покачав головой, уже собирался отвернуться, как вдруг снова раздался крик:

— Образцовый наставник Чу!

— ... — Мо Жань удобнее перехватил стопку книг, щурясь, всмотрелся в толпу и, наконец, заметил, что кто-то машет ему рукой. Человек был слишком далеко, чтобы можно было увидеть его лицо, но он смог рассмотреть синие одежды, колчан со стрелами у него за спиной и следующего за ним по пятам волка.

Мужчина быстро подошел к нему, но когда они с Мо Жанем рассмотрели друг друга, то оба ошеломленно замерли.

— Вы…

— Мо Жань, — другой человек оказался расторопнее, чем растерявшийся Мо, в руках которого была неудобная ручная кладь в виде стопы книг. Ему оставалось только кивнуть и, бросив полный любопытства взгляд на лицо юноши, сказать:

— Не ожидал встретить здесь молодого господина Наньгун Сы.

Тот, кто кричал ему «образцовый наствник Чу», оказался никем иным, как Наньгуном Сы, сыном главы ордена Жуфэн.

Поскольку этот парень умер слишком рано, в прошлой жизни Мо Жань не встречал его, но Чу Ваньнин — другое дело, он ведь долгое время был почетным мастером ордена Жуфэн, так что Наньгун Сы наверняка неплохо знал его. Мо Жань оглядел его с головы до ног, на мгновение задержав взгляд на колчане в руке Наньгун Сы.

Это был очень старый колчан из потертой хлопчатобумажной ткани, расшитой камелиями. Узоры на нем давно выцвели, яркие лепестки слегка пожелтели, словно пожухли со временем, как будто напоминание, что ничего не может длиться вечно, и даже запечатленная в вышивке красота когда-то исчезнет.

Колчан множество раз ломали и чинили, во многих местах были видны следы штопки. Мо Жань сразу понял, что этот колчан был очень дорогой вещью для Наньгун Сы, но у кого в этом мире не найдется как минимум трех вещей, которые для него важны? Даже если человек выглядит, как идеальная картинка, в его сердце могут храниться воспоминания о ком-то, кто долгое время шел рядом с ним по жизни. Часто люди не так просты и простодушны, какими хотят казаться.

Складка пролегла между бровями Наньгун Сы:

— Мо Жань... Я помню. Ученик образцового наставника Чу?

— Да.

Услышав утвердительный ответ, Наньгун Сы несколько приободрился:

— Прошу прощения за ошибку, но вы стояли слишком далеко. Я видел только вашу одежду и решил, что образцовый наставник вышел из затворничества раньше срока.

Мо Жань отвел взгляд от колчана. Он тактично не стал задавать вопросов, а вместо этого спокойно ответил:

— Когда я услышал ваш крик, то тоже подумал, что Учитель уже вышел из уединения, а меня не успели уведомить.

Наньгун Сы рассмеялся. Может из-за того, что он родился в непростой семье, но даже когда этот юноша искренне смеялся, его лицо все еще несло печать высокомерия, и эта его заносчивость отличалась кардинально от надменности Сюэ Мэна. Гордыня Сюэ Мэна базировалась на уверенности в себе и своих силах, а по лицу Наньгун Сы было видно, что у этого человека сложный характер, вспыльчивый темперамент, и считается он только с собственными желаниями.

Однако благодаря прекрасным природным данным, даже эта врожденная надменность не делала его отталкивающим и неприятным на вид, а скорее уж придавала дикость и неукротимость его облику. Про себя Мо Жань подумал, что на самом деле Наньгун Сы похож на необъезженного норовистого коня.

Он глубоко погрузился в свои размышления, когда услышал, как Наньгун Сы сказал:

— Я был очень опечален, когда образцовый наставник Чу пострадал в той битве с Призрачным Царством. И рад, что учитель наставника смог вернуть его в мир живых. Когда он проснется, я обязательно приеду на Пик Сышэн.

— Тогда я буду ждать прибытия молодого господина.

Наньгун Сы небрежно махнул рукой. Тут его взгляд упал на стопку книг в руках Мо Жаня, и он с любопытством спросил:

— Брат Мо, а зачем вам это?

— Учиться.

Наньгун Сы подумал, что эти книги окажутся какими-нибудь трудными для понимания трактатами о природе вещей, но присмотревшись, понял, что это канонические книги, вроде «Вольные странствия[121.8]», «Записки о благопристойности[121.9]» и тому подобного. На миг он удивленно замер, но потом все же не сдержал любопытства:

— Это... Это же базовые трактаты. Я читал их, когда был ребенком. Какая от них польза?

Мо Жань не выказал даже тени смущения и спокойно объяснил:

— Когда я был ребенком, не мог написать даже свое собственное имя.

— Хм... — смущенный Наньгун Сы неловко прочистил горло. — Вы записались на обучение?

— Да. В последние несколько дней я собирал духовные камни для духовной практики в окрестностях горы Тай, и услышал, что Академия Синлинь объявила о новых открытых