Хаски и его Учитель Белый Кот, Том II - Жоубао Бучи Жоу

чтениях. Так как я все равно слоняюсь без дела, решил прийти и послушать.

Наньгун Сы кивнул, а затем, взглянув на темнеющее небо, предложил:

— Думается мне, брат Мо еще не ужинал. Раз уж ученик мастера Чу ступил на земли ордена Жуфэн, естественно, я хочу быть гостеприимным хозяином. Так уж вышло, что мой спутник ждет меня в ближайшем трактире. Как насчет того, чтобы вместе пропустить по чарке?

Поразмыслив, Мо Жань решил, что нет ничего зазорного, если он примет это приглашение, и вежливо сказал:

— Было бы невежливо отказаться[121.10].

— «Башня Уюй[121.11]» — самый известный трактир в Линьи, никто не делает девять оборотов гузенки[121.12] лучше, чем они. Вы слышали о нем? — спросил Наньгун Сы, идя с ним в ногу.

— Как я мог о нем не слышать? — с улыбкой сказал Мо Жань. — Одно из лучших заведений в Верхнем Царстве! Молодой господин Наньгун Сы, а у вас есть вкус.

— Это не у меня.

— О, вот как?

— Его выбрал мой спутник.

Как человек, проживший не одну жизнь, Мо Жань знал о сложных отношениях в ордене Жуфэн, и хотя он и не произнес это вслух, но про себя с удивлением подумал: «Е Ванси тоже здесь?»

Тем не менее он последовал за Наньгун Сы в трактир, но стоило ему поднять жемчужный занавес на входе и увидеть человека внутри, как он забыл, как дышать...

Одетая в простое белое платье Сун Цютун сидела у окна, любуясь на пышное цветение персика. Услышав шум, она повернула голову, и инкрустированные нефритом золотые подвески на ее висках зазвенели, отбрасывая мерцающие блики на белую как молоко кожу и неописуемо прекрасные алые губы.

Мо Жань, который было занес ногу, чтобы войти, неосознанно отшатнулся.

В голове была одна мысль: может еще не поздно сказать Наньгун Сы, что ему не нравится шаньдунская кухня в целом и особенно девять оборотов гузенки?

Глава 122. Отражение[122.1] Учителя

— Проходите, брат[122.2] Мо, позвольте мне познакомить вас. Это младшая ученица из моей духовной школы, ее зовут Сун Цютун.

В конце концов, Мо Жань, скрепя сердце, все же позволил Наньгун Сы усадить его за стол и представить своей спутнице. Впрочем, Наньгун мог больше ничего и не говорить, ведь он слишком хорошо знал эту женщину, вплоть до того, где у нее находятся родинки на спине и ноге.

Стараясь держать лицо, он сдержанно кивнул:

— Дева Сун.

— Это ученик образцового наставника Чу, Мо Вэйюй с Пика Сышэн. Ты, скорее всего, встречала его раньше в Цайде, но так как там было слишком много людей, вряд ли запомнила.

Сун Цютун благосклонно улыбнулась, и, поднявшись, вежливо поклонилась ему[122.3]:

— Младшая Сун Цютун приветствует государя Мо.

— ... — Мо Жань не смог заставить себя подняться для поклона. Он долго рассматривал ее, прежде чем ответить. — Не нужно церемоний.

К своей жене из прошлой жизни Мо Жань испытывал только ненависть и глубочайшее отвращение. Эта неизгладимая брезгливость появилась задолго до его перерождения, еще в прошлой жизни, подобно яду, она проникла в его костный мозг, став его неотъемлемой частью.

После возрождения Мо Вэйюй ни разу не виделся с ней лицом к лицу, и ощущения от тех встреч были несравнимы с тем отвращением на грани тошноты, что он испытал сейчас.

Сун Цютун выглядела очень хрупкой девушкой, всегда говорила тихим нежным голоском и напоминала незрелый зеленый плод, скрытый по ранней осени за пышной листвой дерева. Не такой ароматный, как цветы, да и цвет совсем неброский, но сочная и нежная мякоть и округлые формы так соблазнительны и свежи, что кажется, стоит только вонзить в него зубы и сможешь сполна насладиться терпким кисло-сладким соком.

И только укусив его, ты почувствуешь распространившийся по всему плоду мерзкий вкус от разлагающегося внутри заплесневелой сердцевины мертвого червя.

На самом деле, по сравнению с ним, даже в прошлой жизни Сун Цютун не совершала чудовищных злодеяний. Вряд ли таковым можно назвать предательство Духовной школы Жуфэн, что когда-то спас ей жизнь. Или то, что после того, как Мо Жань вырезал население целого города, она ради собственной защиты передала ему Е Ванси. Или то, что когда все земли Линьи были залиты кровью, а вместо городов остались лишь горы трупов, она, не скрывая радости, наслаждалась подарками Мо Жаня, рядилась в золото и украшала себя драгоценностями, изо всех сил стараясь угодить новому хозяину.

Когда бойня в городе закончилась, эта женщина, казалось бы, искренне рыдала над трупом Е Ванси, но после, когда этот человек замолчал навек, заявила, что он всегда был жесток с ней, не давая ни дня продыха, и что если бы не Мо Жань, она бы всю жизнь пахала как лошадь и умерла от истощения.

«Что тут добавить?» — про себя подумал Мо Жань. — «Что еще?»

Наньгун Сы был нетерпеливым человеком. Некоторые блюда запаздывали, так что он лично направился на кухню, чтобы поторопить поваров. В комнате остались лишь те двое, что в прошлой жизни были супругами.

— Молодой господин Мо, позвольте этой чашей выразить вам мое почтение, — сказала она, наливая ему вина и из-под рукава можно было разглядеть тонкое запястье, на котором красовался ярко-красный браслет.

Повинуясь импульсу, Мо Жань поднял руку и крепко схватил ее за запястье.

Она тихо ахнула и подняла на него испуганный взгляд зеленых глаз, прозрачных как поток речной воды.

— Молодой господин Мо, что вы...

Мо Жань на мгновение задержал взгляд на ее лице, а потом посмотрел на тонкие пальцы ее нежной руки.

— Какие прекрасные руки, — после долгой паузы мягко сказал он, но выражение его лица стало еще холоднее, — барышня Сун, вы умеете играть в вэйци?

— Немного, не слишком хорошо...

— Такие прекрасные руки словно созданы для того, чтобы играть в вэйци, — серьезно сказал Мо Жань. Снаружи послышались шаги Наньгуна Сы и лай его ручного волка.

— Прошу прощения за дерзость, — Мо Жань отпустил тонкое запястье Сун Цютун, вытащил носовой платок и тщательно вытер пальцы.

Снаружи красный свет закатного солнца освещал празднично украшенное к Весеннему Фестивалю здание трактира.

Выражение лица Мо Жаня не отражало его истинных чувств, и вел он себя так, будто ничего не произошло. Хотя Сун Цютун без всякого повода столкнулась с презрением