Расстояние - Хелен Гилтроу

Полночь. Час ночи. 2:00. 3:00. Райли курит под тентом на улице. Винни метет пол и рассказывает всем, какое блюдо закажет себе первым, когда выйдет отсюда, потом, конечно, о собаке, он ее очень любит и обязательно увидит снова, затем переводит тревожный взгляд на Кейт. Та не обращает ни на кого внимания, сидит молча, губы превратились в тонкую полосу на белом лице, глаза остекленели от желания спать. Дрил сидит на стуле и смотрит на каждого по очереди, голова слегка откинута назад, будто он ощущает стоящий в воздухе страх Йоханссона и старается определить его источник.

Ты можешь прервать контракт из опасений за собственную безопасность.

Или, сжав зубы, позвонишь Карле и начнешь действовать.

4:00. В голову Йоханссона приходит мысль, предлагающая третий вариант.

Надо найти Чарли Росса и убить его.

У лестницы он натягивает ботинки. Кейт все еще в своей комнате наверху.

Во дворе никого. Он идет к воротам, открывает и выходит. Пересекает улицу, и хвост следует за ним. Он останавливается, останавливаются и они. Йоханссон не делает попытки оторваться – это лишь вызовет ненужные подозрения, – но их присутствие давит на него.

Он дал себе день. Один день, чтобы прочесать территорию в поисках Чарли Росса, но те двое за его спиной ничего не должны заподозрить: Йоханссон рассеянно смотрит по сторонам, словно шатается по городу без дела, однако вопросы он задавать не сможет, потому что они, как и все остальное, будут незамедлительно переданы Кийану. Итак, оторваться от хвоста, найти Росса, убрать его. Затем позвонить Карле, подтвердить готовность исполнить заказ и вернуться в лагерь как ни в чем не бывало.

Или его ждет провал, тогда необходимо звонить Уитману и убираться, пока не закрыли ворота.

* * *

Йоханссон идет уже час. Сначала вниз по улице мимо обучающего центра, где команда мусорщиков под надзором патруля бросает в машину пакеты. У здания администрации люди Кийана останавливаются и прикуривают сигареты. Над его головой сгущаются грозовые тучи.

Чарли Росса он не нашел. Ни среди собравшихся у часовни, ни среди наблюдающих за игрой в футбол на пустыре, ни у магазина с сигаретами. Не находит он его и в столовой. Чарли Росса здесь нет? Кто же был тот человек в тумане? Привидение? Но их не существует, в противном случае они давно бы к нему наведались.

Программа поглотила Чарли Росса.

Но может в один день выплюнуть обратно.

Одиннадцать часов дня. Если он хочет исчезнуть сегодня до времени закрытия Программы, Уитману надо звонить не позднее четырех.

У него пять часов, чтобы найти Чарли Росса. Йоханссон уже чувствует, что вскоре его ждет поражение и разочарование.

Терри Канлифф улыбается ему и смотрит пустыми глазницами.

«Не стоит считать это поражением», – говорит он.

День 21: вторник

КАРЛА

Доклендс только начинает пробуждаться, когда я выхожу из дому в четыре утра. На дорогах мелькают огни редких машин, такси высаживают биржевых трейдеров, чей рабочий день начинается рано в связи с торгами на Дальнем Востоке и желанием узнать индексы «Никкей» и «Ханг Сенг».

Я беру кеб и направляюсь в центральную часть Лондона, петляю по городу, чтобы запутать следы, поглядывая на камеры над головой. Затем сажусь в маленькую синюю машину с полным баком и специальным оборудованием, не позволяющим определить ее местонахождение, заменившую джип, от которого пришлось избавиться после смерти Грейвса.

Через два часа я на месте, еще час приходится потратить на то, чтобы осмотреться. Я занимаю позицию и наблюдаю.

Из-за кустов хорошо просматривается красный кирпичный дом эпохи короля Эдуарда. Я нахожусь в престижном районе на границе графств Беркшир и Суррей, недалеко от поля для гольфа Уэнтуорт. Меня окружают внушительные дома биржевых маклеров, скрытые высокими заборами, но интересующий меня дом меньше и хуже охраняется. Это один из трех домов, стоящих особняком, – старая постройка, большие участки, отдельная подъездная аллея. Тишину ничто не нарушает, хозяева спят либо отправились на поле для гольфа или на массаж. Только листья порой тихо шуршат у меня под ухом.

Из моего укрытия видна лишь задняя часть дома: первый этаж, дверь, ведущая в кухню или подсобное помещение, различимы пара небольших окон, французские двери и еще одно окно побольше. Патио с плетеной мебелью под тентом растянулось по всей ширине дома. Чуть в стороне несколько хозяйственных построек, когда-то давно выкрашенных в зеленый цвет.

Дом кажется нежилым. За все два часа в нем ни разу не вспыхнул свет, не открылись ни дверь, ни окно. Неужели я опоздала? Все ушли и больше не вернутся. Камеры под навесом сдерживают мое желание подойти и заглянуть в окна. Кроме того, люди, которые должны находиться в доме, не подозревают о возможной слежке, и я не хочу давать им повод думать иначе.

Прошло много лет с той поры, когда я выполняла подобную работу. С непривычки я быстро устала, проголодалась и замерзла. Выпитая утром чашка кофе осталась в далеком прошлом, а бутылка воды, что я принесла с собой, закончилась к девяти часам. Кажется, кровь перестала циркулировать в моем теле, ноги одеревенели уже час назад. Я все еще жду. Адрес этого дома единственное, что у меня есть. По документам он принадлежит несуществующей ныне компании, директорам которой было заплачено, чтобы они поставили свою подпись. Однако все звонки были сделаны отсюда. Больше искать мне негде.

Я меняю позу, пытаясь заодно согреться, и не отвожу глаз от окон. Часов в десять внутри вспыхивает лампа, но это может быть и сигнализация.

В половине одиннадцатого начинается дождь.

Я прежде слышу его, а потом ощущаю. Капли воды стекают по листьям и веткам у меня над головой, затем падают на волосы, стекая за воротник. Температура падает приблизительно на градус, потом еще на один.

Какая глупость! Что ты делаешь здесь одна, без прикрытия? Зачем наблюдаешь, скорее всего, за пустым домом? Даже если сюда кто-то придет и ты сможешь разглядеть их лица – что дальше?

Грейвс звонил им перед смертью, и они перезвонили позже, но это вовсе не означает, что именно они клиенты, чей заказ выполняет Йоханссон. Но если ты не сможешь вычислить клиента, у тебя ничего не получится.

Дождь постепенно затихает. Я начинаю ругать себя за глупость, когда в кухонном окне вспыхивает свет и в проеме мелькает лицо мужчины. Ледяными пальцами, затаив дыхание, пытаюсь нащупать в кармане камеру. Руки меня почти не слушаются.

Господи, ну, вернись же, ради всего святого, появись снова.

Медленно тянется минута, вторая. В доме тихо.

Попробовать подойти ближе? Нет, все же это слишком опасно.

Третья минута, четвертая…

Открывается задняя дверь, и выходит мужчина. При виде его я замираю.