Расстояние - Хелен Гилтроу

Я поворачиваюсь. Марк стоит, прислонившись к дверному косяку, уже без пиджака, галстук ослаблен, рукава закатаны. Он держит в руке бокал вина и улыбается. Весь вид его говорит о благополучии и здоровье.

Я улыбаюсь в ответ и возвращаюсь к фотографиям. Девлину лет двадцать, он обнимает за талию девушку. Это не Кэтрин Галлахер. Да и почему это должна быть она?

Перед глазами вновь всплывает образ зябко кутающейся в куртку Кэтрин. Когда они познакомились, она, несомненно, была другой, успешной и ухоженной, как на фотографии Филдинга, с улыбкой, мимо которой невозможно пройти.

Не думай о ней. Не надо.

Я пристально смотрю на фотографию. Марк стоит с девушкой у дерева, и эта девушка…

– Мы встретили ее у ресторана. – Я пытаюсь вспомнить имя. Анна. Да, Анна. Ей удалось сохранить утонченное очарование. – Ты выглядишь очень молодо.

Улыбка получается сдержанной.

– Мы с Анной движемся назад во времени.

Он повторяется. У меня возникает ощущение неловкости.

Может, стоит сменить тему? Идеалистические картины из детства, дом в Уэльсе…

– Родовое гнездо? – усмехаюсь я.

– Самый обычный дом.

– Он по-прежнему принадлежит твоей семье?

– Надо его продать. Я нечасто туда езжу. Времени не хватает.

Я внимательно вглядываюсь в лица. Они были вместе и счастливы. А что потом? Как все закончилось? Но он сохранил ее фотографию…

– Она хочет опять быть с тобой.

Слова некстати слетают с губ. Я уже готова извиниться, но Марк улыбается – уже по-другому.

– Напротив. – В улыбке мелькает грусть. Он переводит взгляд на фотографию. – Она бросила меня через четыре месяца после того, как был сделан этот снимок. – Затем он придает улыбке печальный оттенок. – Она разбила мне сердце.

– Но вы все еще поддерживаете отношения. – Ее взгляд, быстрый, неуловимый, мне кажется, что девушка видит во мне соперницу. – Ты уверен, что Анна не хочет?… Она тогда посмотрела на меня так, будто…

Марк качает головой:

– Ты ошибаешься. Мы просто друзья. Довольно близкие – я ей нужен, у Анны проблемы, ей одной не справиться. Не проси объяснить, ладно? А ты? – спрашивает он, немного помолчав. – Как дела? Ты выглядишь усталой, я не ошибаюсь?

– Нет.

Марк смотрит на бокал, затем поднимает глаза на меня.

– В опере ты была в зеленом. Ты прекрасная собеседница и терпимо относишься к занудам. Ты богата, но не чванлива: были времена, когда у тебя не было денег. Ты очень умна. Не любишь людей, задающих вопросы о личном. Поэтому я не буду пытаться. Ты выглядишь так, будто не спала несколько ночей. Ладно, – внезапно прерывает он сам себя. – Я знаю, что прав. Ты осторожно относишься к новым людям в твоей жизни, не хочу казаться бестактным, но… ты уверена, что он тебе нужен?

Все дело в вине? Усталости? Я не знаю. Я не спрашиваю, о ком он, просто отвечаю:

– Дело совсем не в этом.

– Ты уверена?

Сейчас я уже ни в чем не уверена.

– Все не так, как ты думаешь. – Я вспоминаю встречу с Крейги в моей квартире, его предложение отойти в сторону. – Я не могу его бросить. Он во мне нуждается.

– Боишься, что, если бросишь его, все рухнет?

Я киваю. Неожиданно становится трудно говорить.

– Мы похожи больше, чем ты думаешь.

Я сжимаю губы и отворачиваюсь к окну, опустив глаза.

– Что будем делать? – спрашиваю я.

– То, что должны.

По дороге домой я думаю только об этой фразе.

Оставив машину, я поднимаюсь в квартиру, закрываю за собой дверь и прижимаюсь к ней спиной. Я стою и слушаю звуки пустого дома, погруженного в темноту, нарушаемую лишь отблесками неоновой рекламы. Я тянусь к выключателю и замираю, оглохнув от резкого звонка мобильного.

В сообщении от Финна всего два слова: «ЕСТЬ РЕЗУЛЬТАТ».

Прошло два дня с того вечера, когда Грейвс набрал неизвестный мне номер и вскоре был убит. Два дня с того момента, как я узнала об удалении всей информации об этом номере.

Возможно, эти люди предполагали, что выдуманная Грейвсом история вызовет у кого-то интерес, а затем и подозрения, и они дали ему номер телефона для экстренной связи. По которому он и позвонил.

В разговоре я дала ему понять, что игра окончена, я знаю, что записи поддельные. После этого они звонят в 19:34. Зачем? Проверить его или меня?

Два звонка.

Они могли подкинуть мне наживку и привести в заброшенное здание или в глухой тупик на дороге. Если так, то зачем им было удалять номер и всю информацию о нем, ведь я все равно ничего там не найду?

Надо действовать.

И не спрашивайте меня ни о чем.

День 20: понедельник

ПАУЭЛЛ

В понедельник он вновь засиживается в кабинете допоздна. Появились новые материалы с камер видеонаблюдения, на этот раз за человеком по имени Исидор.

Его нашли в воскресенье, на удивление быстро, описание Лейдлоу было очень точным – худощавый, похож на хорька, оливковая кожа, темные волосы, даже коричневая куртка на нем была та же самая. Часто бывает на рынке и в магазинчике, торгующем аксессуарами для мобильных телефонов, рядом с ним почти всегда девушка с обесцвеченными волосами и плохой кожей. Его разыскивали целый день и в воскресенье утром задержали прямо на улице. Они просто побеседовали. Пауэлл вел себя спокойно, почти дружелюбно. (Классический прием агентов: усыпить бдительность, оставаясь при этом настороже.) Исидор Максуд чавкал жвачкой, пил чай, даже позволил себе разглядывать его костюм – Классный! Где взял? – и ни слова не сказал о Ноксе. И они его отпустили, но лишь после того, как Митч сообщил, что установка жучков в квартире Исидора закончена.

Они следят за ним круглосуточно. Распоряжение босса, потребовавшего все отчеты по делу. Однако это пустая трата времени и сил: Исидор постоянно куда-то спешит, с кем-то встречается – перебросится парой словечек, поболтает, пожмет руку… Он понимает, что за ним следят, и специально запутывает, предоставляя слишком много контактов, которые сложно проверить, хотя каждый из них может привести к Ноксу.

Таким способом мы не найдем Нокса.

И что делать? Ждать? Сколько? Неизвестно, передал ли Исидор сообщение и знает ли он вообще, кто такой Нокс. Что он должен делать дальше?

На заднем плане, сменяя друг друга, крутятся одни и те же вопросы, в то время как главный не исчезает никогда: что делать, если ты не сможешь найти Нокса?

Немало дел открывается и никогда не закрывается. Необнаруженный крот, имя которого никто не узнает, способ утечки информации, навсегда оставшийся тайной, – подобные факты накапливаются год за годом. Несмотря на то что в его практике такого не случалось, Пауэлл знаком с подобными случаями и знает, что они способны лишить сна, разрушить брак, оставить детей без отца, высосать все силы и бросить на обочине жизни… У него не было нераскрытых дел и не будет. Никогда.