Древние империи Центральной Азии. Скифы и гунны в мировой истории - Уильям М. Макговерн

В китайских летописях есть одна интересная ремарка в отношении основной группы обитателей Северного и Северо-Восточного Туркестана этого периода. Они говорят, что этот народ, который раньше был известен как яньцай, теперь стал называться оланы (древнее произношение слова «аланы»). Немаловажны свидетельства греческих авторов, которые рассказывают, что как раз в это время (середина I в. н. э.) на территорию нынешней Южной Европейской России хлынули люди из Центральной Азии и что эти люди назывались «аланы». Собранные вместе китайские и греческие источники совершенно ясно говорят нам, что вскоре после начала христианской эры иранские обитатели Северного Туркестана, которые раньше были известны как яньцай (по-гречески аорсы) изменили свое название на аланы (вероятно, благодаря тому, что племя с таким названием обеспечило себе доминирование над другими племенами). Спустя несколько лет постепенная экспансия царства кангюев вынудила многих из этих аланов уйти через Волгу на запад. Из китайских записей ясно, что только часть аланов стремилась сохранить свою независимость с помощью бегства. Другая часть – вероятно, большинство – осталась в Северо-Западном Туркестане и подчинилась власти кангюев.

Как мы уже отметили, вторжение аланов на территорию с юга Европейской России в I в. н. э. можно в значительной степени считать следствием экспансии кангюев. Однако не следует забывать, что в эту цепь событий могли вклиниваться и другие неизвестные нам или как минимум не описанные в китайских летописях причинные звенья.

Вполне возможно, что движение гуннов на запад в течение этого периода тоже оказало свое влияние на то, что аланы оставили свои потомственные владения. Более того, Хёрт заставляет нас поверить, что в этот период в Северном Туркестане продолжали жить гуннские потомки повесы Чжичжи, и если так, то они могли сыграть свою роль в решении аланов искать себе новый дом на западе.

В любом случае было бы правильно держать аланов в поле зрения, поскольку в дальнейшем они сыграют в истории немаловажную роль. По прихоти судьбы позднее аланы заняли часть Венгрии, а еще позже завоевали большие территории в Испании и в Африке. Однако основная часть аланов осталась в степях (ущельях) Северного Кавказа, где и поныне живут их потомки, осетины, которые до сих пор говорят на языке иранской группы индоевропейской языковой семьи.

Обратившись теперь от Северо-Западного к Юго-Западному Туркестану, мы обнаруживаем, что в то время в этом регионе продолжала формироваться Парфянская империя. Парфяне, помимо того что держали под контролем Юго-Западный Туркестан, оставались доминирующим фактором на большей части Иранского нагорья. В войнах, которые парфяне непрерывно вели с римлянами на западе и с юэчжами на востоке, эта беспокойная нация иногда побеждала, иногда терпела поражения, но она в любом случае оставалась сильным и опасным противником, над которым гунны никогда не надеялись установить свой сюзеренитет.

Юго-Восточный Туркестан на всем протяжении этой эпохи также оставался свободен от влияния гуннов. Не будем забывать, что в этом регионе доминировали юэчжи. Несмотря на то что два века назад, когда юэчжи обитали на северо-западе Китая, они были разгромлены гуннами и вынуждены уйти на запад, теперь, обосновавшись в Юго-Восточном Туркестане, они стали намного сильнее и больше не боялись попыток гуннов вернуть свое былое величие. Фактически именно в течение I в. н. э. юэчжи создали свою великую империю, которой было суждено стать одним из самых важных культурных факторов в истории Ближнего Востока, Индии, Западного Ирана и Центральной Азии. Принимая во внимание размер, мощь и значимость этой империи, кажется удивительным, как мало нам известно об ее истории.

Юэчжи, как и их соседи, парфяне, не создали своей исторической литературы, или, возможно, будет правильнее сказать, что если они ее и создали, то она не дошла до нас. Но парфяне по меньшей мере контактировали с греками и римлянами и таким образом вошли в письменную историю. Юэчжи, со своей стороны, контактировали в основном с обитателями Индии, которых исторические знания интересовали меньше, чем любой другой народ в мире. Индусы никогда не могли создать трудов о собственной истории, не говоря уже о том, чтобы пролить свет на другие народы, которые вторгались и завоевывали их.

Некоторое количество монет, а также надписи на камнях, большинство из которых не имеет датировки или датировано в соответствии с неизвестной нам хронологией, несколько прямых ссылок в римских или парфянских описаниях событий на Дальнем Востоке, – вот и все, что у нас есть, чтобы воссоздать историю одной из величайших империй в истории человечества. Очень жаль, что китайцы с их обостренным ощущением истории имели лишь редкие случайные контакты с юэчжами в период их наивысшего подъема и могущества. Если бы эти контакты были более частыми, многие наши проблемы, касающиеся юэчжей, могли бы разрешиться. Но хотя китайцы сочли необходимым посвятить этой далекой империи только несколько строк в своих хрониках, эти несколько строк дают нам самые надежные сведения в отношении периода, когда племена юэчжей выросли в обширное имперское государство. Теперь благодаря этим случайным упоминаниям в китайских летописях дополненным данными европейских археологов, нам стали ясны основные вехи дальнейшей истории юэчжей, хотя по поводу деталей по-прежнему ведется множество споров.

Не будем забывать, что вскоре после того, как юэчжи вторглись и обосновались в Бактрии (примерно 130 г. до н. э.), они раскололись на пять частей, каждая из которых управлялась вождем, носившим титул ябгу. Одна часть этих племен назвалась кушаны. Какое-то время в начале I в. н. э. (25–40 гг.) правителю кушанов удавалось держать остальные четыре части в подчинении, объединив таким образом все владения юэчжей. Благодаря усилению кушанской ветви юэчжи стали известны народам Индии и других частей Ближнего Востока только как кушаны, а название «юэчжи» оставалось неизвестным или было забыто. Но китайцы, хотя они прекрасно знали об этом, продолжали называть их старым общим именем.

Основателем Кушанской империи был человек по имени Кудзула Кадфис, которого обычно называют Кадфисом I[45]. Те несколько монет, выпущенных этим монархом, которые удалось найти, демонстрируют удивительное сходство с римскими монетами того же времени. Когда Кудзула взошел на трон, юэчжи уже долгое время владели Бактрией – регионом, расположенным между верховьями реки Окс на севере и горами Гиндукуш на юге. Кудзуле посчастливилось не только подчинить власти кушанов все остальные ветви юэчжей, обосновавшиеся в Бактрии, но и расширить владения кушанов или юэчжей на многие соседние территории.

У нас есть некоторые сомнения по поводу того, насколько упорными были попытки Кудзулы и его преемников подчинить себе Согдиану, примыкавшую к ним с севера. Следует помнить, что в 128 г. до н. э., когда великий китайский посланник Чжан Цянь посетил юэчжей, он обнаружил, что большая часть этого народа по-прежнему жила к северу от реки Окс (то есть в Согдиане), хотя они уже обеспечили себе надежный плацдарм в Дахии (Бактрии), расположенной к югу от реки Окс. В дальнейшем, когда юэчжи раскололись на пять отдельных княжеств, мы видим, что все эти княжества, насколько можно определить их географическое положение, находились не в Согдиане, а в Бактрии. Из этого следует, что юэчжи оставили все притязания на территорию к северу от реки Окс. Вместе с тем по другим признакам создается впечатление, что вся Согдиана оказалась в руках кангюев.