Семь дней Мартина - Дмитрий Мансуров

Волк против воли сохранял нейтралитет, занятый наблюдением за Горгоной, с завидной периодичностью пролетавшей мимо выхода. На ее месте он предпочел бы затаиться и не показывать носа до той поры, пока люди не заинтересуются, где она, и сами не выберутся из здания. А так она скоро совершит юбилейный сотый облет вокруг башни и свалится от усталости.

Мартин отходил, не в силах удерживать позиции. Меч Правича оказался тяжелее, чем ожидалось, и на защиту тратилось больше сил. Вдобавок к этому, приходилось прислушиваться к звукам, издаваемым старыми досками: Помощник колдуна загнал-таки его на лестницу, и теперь теснил под самый потолок башни. Мартин не считал себя настолько быстрым, чтобы успеть соскочить со сломавшейся доски, но был готов переступить через прогнившую доску, чтобы на нее наступил Правич. При отступлении Мартин осторожно переставлял ногу назад и надавливал на доску, стараясь не переносить на эту ногу центр тяжести. Правич и сам то и дело прислушивался к скрипам, но уверенно шел вперед, зная, что пока Мартин не провалился и не упал на пол, доски выдержат вес одного человека.

Поднимаясь по лестнице, Мартин перешел в глухую защиту. Здесь, в темноте, приходилось биться практически вслепую: слабый солнечный свет из пробитого выхода не доходил до верхних этажей.

Еще ни разу никто из противников не попал по сопернику, и Мартин полагал, что всему виной именно темнота: солнечные лучи не проникали сквозь накрепко забитые ставни. Получалось скорее сражение не врагов с врагами, а столкновение мечей с мечами — занятие не менее интересное и в какой-то степени миролюбивое, но в данной ситуации оно не окончится техническим поражением или аналогичной победой. В живых останется один человек, и в зависимости от того, кто именно останется, будет ясно: предстоит битва с волком и Горгоной или же только с Горгоной. Правичу сложнее, но превосходство в силе по-прежнему на его стороне. Чтобы это изменить, требовалось вмешательство стороннее вмешательство, и Мартин решил, что сейчас пришло самое время для того, чтобы выложить карты: пусть Правич не чувствует себя победителем. Хотя остается важный вопрос: как он поведет себя после того, как узнает о случившейся с ним неприятности?

— Правич, расскажи мне перед смертью, где тебя носило, и как ты выжил? — потребовал он. Война войной, но кое-какие нюансы уточнить не помешает.

— Тебе-то что? Отбивайся, давай!

— Ты смертельно болен, и если не признаешься, с кем встречался, то через неделю твои друзья превратятся в кусающихся мертвецов.

— Чего?! – Константин отразил удар Мартина, и по инерции ударил мечом по перилам. Доска сломалась в двух местах, обломки полетели вниз.

— А как ты думаешь, почему пришельцы убивали каждого, кто дотронется до молодильных яблок? Потому что в прошлом яблоки испортились и превратили людей в живых мертвецов! И теперь пришельцы защищают нас от новой эпидемии, которая уничтожила всех жителей города. Помнишь, того самого, что стоит заброшенным невесть сколько лет? Ты заражен, и потому тебя не оставят в покое даже после моей смерти! Ступа — это мелочи, хотя Яга за нее тебе покажет, где раки зимуют.

— А мне до свечки, — ответил Константин, — у меня давно нет друзей, одни знакомые и завистники остались. Пускай превращаются, мне не жалко. Но ты подал отличную идею: расправлюсь с тобой и заражу еще человек двадцать. Давно мечтал свести с ними счеты изощренным способом. Твой как раз подойдет.

— Ты не успеешь.

— Почему? — Правич презрительно усмехнулся, — Ты, что ли, помешаешь?

— Нет. Ты сам станешь живым мертвецом. Недолго осталось.

— Сколько?! – не сдержался Константин.

— А какая тебе разница? — усмехнулся Мартин.

Правич гневно зарычал.

— Плевать! — воскликнул он. — Я сейчас и тебя заражу!

— Ха! — Мартин резко отскочил назад, и помощник колдуна несколько мгновений попусту размахивал мечом. — Я уже заражен, но проживу дольше твоего.

— Это еще бабушка надвое сказала! Сейчас дотянусь до тебя мечом, вот тогда и узнаем, кто из нас спляшет на чужой могиле.

Звон мечей разносился эхом, и враги далеко не сразу заметили, что к нему добавились глухие удары и непонятно чем издаваемое шуршание. В воображении Мартина нарисовалась картина: Горгона достала из закромов каменный молоток и теперь старательно долбит крышу, чтобы проделать второй вход в башню. Неужели она все-таки боится не темноты, а того, что кто-то перекроет единственный выход? Скорее всего, именно так и было: когда-то люди заколотили все окна, оставив одни ворота, спрятались здесь, и Горгона, влетев в башню, оказалась в полной темноте. Ворота закрыли, и Горгона очутилась на равных с людьми. В полной темноте никто не мог разглядеть ее глаз, как и окаменеть от ее взгляда. Возможно, кто-то и сумел сбежать, пока Горгона пыталась на ощупь отыскать людей. Дождался ночи и сбежал под ее покровом.

Непонятно одно: как и когда, в таком случае, эти люди заколотили окна? Ночью, предшествовавшей побегу? Но с тем же успехом прошлой ночью можно было сбежать, а не забивать окна.

Что-то не вяжется одно с другим.

Кто и зачем заколотил окна?

Справа от Константина раздался треск ломаемых досок: он потерял ориентацию в пространстве и ударил мечом по заколоченному окну. Меч прорубил старое дерево, образовав большую дыру, и верхняя часть башни осветилась впервые за много лет. После плотной тьмы увидеть Мартина оказалось не в пример проще, и помощник колдуна ударом локтя выбил остатки досок, усиливая приток света. Теперь освещалось гораздо больше пространства, и Правич довольно улыбнулся: Мартину не удастся повторить номер с исчезновением во тьме. Он виновато развел руками: мол, извини, что лишил тебя единственной защиты, и теперь тебе не спрятаться. Не в прятки играем, как-никак, а бьемся не на жизнь, а на смерть.

Солнечный луч уменьшился и потускнел. В башне вновь стало темно. Правич на мгновение повернул голову и увидел, что в дыру просунулась голова Горгоны. Сама она смотрела вперед, но шевелящиеся змеи моментально заметили место, где стояли люди, и зашипели в полную силу. Константин не стал дожидаться, пока Горгона посмотрит в его сторону. Ему хватило неприятных ощущений от взгляда ее погибшей товарки, и больше испытывать подобные неприятные ощущения он не желал.

— Не шумите! — угрожающе прошипела Горгона. — Посмотрите на меня!

Правич услышал скрип досок и спохватился, поняв, что хитрый Мартин не стал упускать возможности. Пока Константин отвлекся на Горгону, он подобрался практически вплотную и со всей силы вонзил меч ему в живот.

Правич почувствовал глухую боль, отдавшуюся по всему телу, и удивился, что пронзивший его меч вызывает совершенно не те ощущения, которые положено испытывать. Нет холода металла, нет острой боли, нет запах свежей крови. Посмотреть на место, куда попал Мартин, он побоялся, и вместо этого уставился на врага глаза в глаза: пусть видит страдания убитого, чтоб они ему снились до самой смерти.

Но странное дело: Мартин оказался слишком далеко для человека, который глубоко вонзил меч. Да и оставшаяся часть меча была слишком длинной.