📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгРоманы1812. Обрученные грозой - Екатерина Юрьева

1812. Обрученные грозой - Екатерина Юрьева

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 75 76 77 78 79 80 81 82 83 ... 131
Перейти на страницу:

Докки чуть не пролила чай, который в этот момент наливала для Швайгена.

— Э-э… — начала она, судорожно пытаясь сообразить, что сказать.

Барон, вернувшись в свой полк, все равно узнает, что она ехала в сопровождении Палевского: ведь ее видели многие офицеры. Ее уклончивый ответ в его глазах будет выглядеть подозрительно.

— Э-э… — она протянула чашку Швайгену и самым непринужденным тоном продолжила: — Мы поехали к Двине, но мост оказался сожжен.

— Как же? — удивился он. — Нас по той дороге довезли до целехонького моста и по нему переправили на тот берег. Верстах в пяти от того места, где мы с вами встретились.

— В пяти верстах? — переспросила озадаченная Докки. Она прекрасно помнила, как Палевский сказал ей, что до Двины тридцать верст. И вдруг поняла и внутренне возликовала: он не отправил ее к ближайшему мосту, а повез с собой, чтобы провести вместе с ней больше времени. Теперь она припомнила, что обоз с ранеными по дороге куда-то исчез, а она того не заметила.

«Он потащил меня с собой, — с упоением думала она. — Он не хотел со мной расставаться. Разве когда его вызвали к начальству, он действительно отправил меня к мосту, а мост успели сжечь. И мне ужасно повезло, что тот государев адъютант оказался таким остолопом и уничтожил переправу, благодаря чему стало невозможно перебраться на другой берег и…»

Докки почувствовала, как начали гореть ее щеки, схватила свою чашку и склонила к ней лицо.

— Верно, вы заблудились там, — тем временем говорил ничего не подозревающий Швайген.

— Chèrie baronne, позвольте обратиться, — к ним очень кстати подошел Рейнец. — Вы не помните, как называлась эта гостиница в Гарце, на вершине горы, о которой рассказывал нам как-то господин Крафтманн? Что-то связанное с Вальпургиевой ночью.

— Господин Крафтманн? — Докки обрадовалась передышке, давшей ей возможность несколько прийти в себя. — Ах, да, она называется «Hexentanzplatz»[26]. Насколько я помню, именно напротив нее — через ущелье — находится знаменитая скала с ровной площадкой наверху, где, по преданию, ведьмы собираются на шабаш.

— «Танцевальная площадь для ведьм»? — рассмеялся барон. — Хотел бы я пожить в гостинице с таким названием!

— И не испугались бы нечистой силы, которая, верно, водится там в изобилии? — развеселилась Ольга.

— В приятной компании и нечистый не страшен, — Швайген выразительно посмотрел на Докки. Она же заметила, как враз потускнела Ольга, перехватив его взгляд. И позже, когда полковник пригласил баронессу на днях на прогулку и она не могла ему в том отказать, опечаленный вид Ольги, пытавшейся скрыть свое разочарование, не оставил у Докки никаких сомнений: ее подруга увлечена Швайгеном.

«Барон предстает в виде рокового героя, — думала Докки после ухода гостей. — Из-за него я уже лишилась одной подруги, неужели потеряю и вторую?» Но если притязания Мари на Швайгена в качестве жениха ее дочери по меньшей мере были смешны, а Ирина могла прельститься лишь его титулом и чином, то Ольге он, похоже, нравится сам по себе, и нравится достаточно сильно.

«Ольга ревнует и страдает, — Докки заходила по спальне, не в силах заснуть из-за мыслей, ее одолевающих. — И что мне делать?»

Не могла же она предложить барону уделять внимание не ей, а ее подруге? Равно как и сообщить ему, что не может ответить ему взаимностью, поскольку любит другого.

Докки потерла грудь, пытаясь избавиться от боли, которая в ней поселилась, и устало опустилась в кресло у окна, рассеянно перебирая пальцами кисти наброшенной на плечи шали и сплетая их в косички.

Столь вдохновивший поначалу рассказ Швайгена о мосте, по которому раненых переправили через реку, вдруг предстал перед ней в ином свете.

«Допустим, Палевский не желал отпускать меня, — размышляла она, — и потому сказал, что до Двины нужно проехать эти тридцать верст. Но знал ли он о сожженном мосте? Он говорил об офицере, поспешившем уничтожить переправу, но что, если ему уже было известно об этом? Не потому ли он с легким сердцем отправил меня к мосту, а сам умчался в штаб, будучи уверенным, что я никуда не денусь, буду вынуждена заночевать в той усадьбе и… Нет же! Как он мог знать, если шел позади армии и все утро сражался с французами? Но…»

Докки совершенно запуталась в своих предположениях. Даже заранее все рассчитав, Палевский не мог быть уверен в том, что она придет в его объятия. Он ждал ее на балконе, но не стучался в комнату, лишь надеясь, что она почувствует его присутствие и сама захочет провести с ним ночь.

Так что же их свело вместе — удачливое стечение обстоятельств, как она думала раньше, или же его стремление и решимость сделать все, чтобы быть с ней? Конечно, она случайно оказалась на пути следования армий, но неужели остальное — дело его рук?

Вновь и вновь перебирая в памяти события того дня, Докки все более склонялась к мысли, что едва он увидел ее, как тут же наметил себе цель и составил план, как эту цель осуществить. Она восхитилась его целеустремленностью: какая женщина может похвастаться, что мужчина ради свидания разработает столь хитроумную стратегию, несмотря на войну, на сражение, на преследующего его противника и прочие заботы, связанные с командованием корпусом и ответственностью за подчиненных? И вновь поразилась его таланту все предугадать и предвидеть. На память ей пришли слова Катрин Кедриной, утверждавшей, что у Палевского не бывает случайностей: он все рассчитывает до мелочей, не полагается на судьбу, а сам ею руководит.

Итак, увидев Докки на дороге возле раненых, он отправил следом адъютанта, поручив тому ее привезти. Скрыл местоположение ближайшего моста, отправил к другому. Даже не зная, что мост сожжен, он мог предполагать, что успеет забрать ее оттуда и поселить в доме, в котором сам остановился на ночлег.

Конечно, Палевский не мог заранее быть уверен, увенчаются ли его усилия успехом, но он чувствовал ее ответное желание, иначе вряд ли повез с собой и не пришел бы на балкон. Он все рассчитал, все устроил и даже сумел справиться с теми неурядицами, которые она доставила ему той ночью.

Все случившееся вроде бы подтверждало его неравнодушие к ней. Или… Или Палевский лишь хотел добиться ее? И — добился.

Она встала и опять заходила по комнате, пытаясь понять, почему он, — если действительно испытывал к ней какие-то чувства, — не написал ей ни строчки после их расставания. Письмо не могло затеряться: все ее знакомые регулярно получали почту из армии. Была прервана связь с армией Багратиона, но и оттуда окольными путями порой доходили весточки до родных. Изматывающее отступление Первой Западной армии все же позволяло военным на привалах черкнуть пару строчек своим родственникам и знакомым, и Палевский при желании мог прислать ей записку. Прошел уже месяц со времени их встречи, он сейчас находился под Смоленском, и все указывало на то, что он не счел нужным ей написать.

1 ... 75 76 77 78 79 80 81 82 83 ... 131
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?