Джек Ричер, или Дело - Ли Чайлд

— Миссис Макклатчи, — обратился он к женщине, — нам необходимо расспросить вас о друзьях вашей дочери Розмари.

— У моей дочери Розмари, — ответила Эммелин, — было очень много друзей.

— Нас в особенности интересует один молодой человек с базы, с которым они могли видеться, — уточнил свой вопрос Мунро.

— Видеться?

— Ну да, встречаться, бывать вместе…

— Покажите мне фотографию.

Наклонившись, Мунро протянул ей фото. Эммелин взяла ее и повернула к свету, падающему из окна. Посмотрев некоторое время на фото, она сказала:

— Этого человека вы подозреваете в убийстве той самой белой девушки?

— Мы пока не уверены в этом, — ответил Мунро. — Но мы не можем исключить его из списка подозреваемых.

— А ведь никто не предъявлял мне никаких фотографий, когда убили Розмари. Никто не предъявлял никаких фотографий и миссис Линдсей, когда убили Шону. А почему, скажите?

На этот вопрос ответил Мунро:

— Потому что армия совершила непростительную ошибку. Я могу лишь добавить к сказанному то, что все было бы иначе, если бы я с самого начала подключился к этим делам. Или майор Ричер, сидящий здесь. Я могу лишь принести свои извинения.

Женщина посмотрела на Мунро, и я тоже перевел на него взгляд. Через несколько секунд она снова взглянула на фотографию и сказала:

— Этого человека зовут Рид Райли. Он капитан 75-го рейнджерского полка. Розмари говорила, что он командовал батальоном «Браво»… вроде так это называется.

— Так они встречались?

— Почти четыре месяца. Она уже поговаривала о том, чтобы жить вместе.

— А он?

— Мужчина может говорить что угодно, лишь бы добиться того, чего хочет.

— И когда их отношения закончились?

— За две недели до того, как ее убили.

— А почему их отношения закончились?

— Она мне этого не говорила.

— Ну а вы сами что думаете?

Эммелин Макклатчи ответила:

— Я думаю, потому что она забеременела.

На короткое время в маленькой комнате воцарилось молчание, а затем Эммелин продолжила:

— Любая мать видит это сразу. Она стала выглядеть иначе. Вести себя иначе. Она даже пахнуть стала иначе. Сначала она была счастлива, а затем сделалась жалкой. Я не спрашивала ее ни о чем. Я все надеялась, что она сама подойдет ко мне и все расскажет. Когда будет для этого в настроении. Но так и не дождалась.

Мунро, выдержав недолгую паузу и проявив тем самым уважение к женщине, спросил:

— А после этого вы видели капитана Райли?

Эммелин утвердительно кивнула.

— Он заходил, чтобы выразить свое соболезнование, через неделю после того, как было найдено ее тело.

— Вы думаете, что это он убил ее?

— Ведь это вы полисмен, молодой человек, а не я.

— Я думаю, у всякой матери есть чутье в таких ситуациях.

— Розмари говорила, что его отец какой-то важный человек. Она не знала, где он и кто. Возможно, политик. Работал в той области, где имидж много значит. Я думаю, что чернокожая подружка вполне устраивала капитана Райли, но вот беременная подружка была ему не нужна.

Расспрашивать Эммелин Макклатчи дальше не было смысла. Мы распрощались и пошли назад к «Хамви».

— Все выглядит из рук вон плохо, — покачал головой Мунро.

— А вы говорили с матерью Шоны Линдсей?

— Она не пожелала обменяться со мной ни единым словом. Просто прогнала меня, да еще замахивалась палкой.

— Насколько достоверна информация в отношении шерифа Деверо?

— На сто процентов. Они встречались, он положил этому конец, она не была этим довольна. Затем Райли, по моим прикидкам, переметнулся на Розмари Макклатчи.

— Это его машину разнесло вдребезги на железнодорожных путях?

— Судя по номерному знаку штата Орегон, его. Ведь вы же нашли пластинку с номером. Голубой «Шевроле» 57-го года выпуска. Отнюдь не выставочный автомобиль, а скорее кусок дерьма.

— Райли давал какие-нибудь объяснения?

— Нет, для этого у него есть юрист.

— А у вас есть доказательства, что он был бойфрендом также и Дженис Чапман?

— Бесспорных доказательств нет. Но она была из тех, кого называют дешевками. Ее видели со многими парнями. Не могла же она встречаться со всеми.

— Ее считали дешевкой еще и в Тулейне.

— Так она оттуда?

— По всей вероятности, да.

— Если всех тулейнских студенток собрать вместе, лично меня уже ничто не удивит.

— А вы знаете, что Дженис Чапман — это не настоящее имя?

— Как это понять?

— С рождения ее звали Одри Шоу. Она поменяла имя три года назад.

— Почему?

— По политическим соображениям, — ответил я. — Закончился ее роман с Карлтоном Райли, длившийся два года.

Я оставил майора размышлять над только что полученной информацией и пошел в южном направлении. А он поехал на север. На этот раз я уже не среза́л дорогу, не проходил через чей-либо двор. Я обходил квартал, как достойный гражданин, переступал через проволоку, шел через поля, пока не обнаружил ту самую грунтовую дорогу, заросшую по обеим сторонам деревьями. Меньше чем через двадцать минут я оказался на Мейн-стрит, еще через пять минут был в ведомстве шерифа, а через минуту находился уже в офисе Деверо. Она сидела за письменным столом, похожим на бумажное море.

— Нам надо поговорить, — сказал я.

Во взгляде Деверо, брошенном на меня, я заметил легкую тревогу. Возможно, ее потревожило что-то в моем голосе.

— Поговорить о чем? — спросила она.

Я задал мучивший меня вопрос:

— Встречалась ли ты с кем-нибудь из парней с базы?

— С какой базы? Из Келхэма?

— Да, из Келхэма.

— Это ведь несколько личный вопрос, ты так не считаешь?

— Так встречалась или нет?

— Конечно, нет. Ты, часом, не рехнулся? Да эти парни — моя самая большая проблема. Ты же знаешь, какие отношения между военными и местными правоохранительными органами. Они являют собой самый острый конфликт интересов.

— Ты имела личные отношения с кем-либо из них?

— Нет, по той же самой причине.

— Ты знакома с кем-нибудь из них?

— Чисто шапочно, — ответила Элизабет. — Я бывала на базе и встречалась с некоторыми старшими офицерами, но эти встречи были строго официальными. Как и должно было быть. Они пытаются решать те же проблемы, что и я.