Где властвует любовь - Джулия Куин

– Я должна сделать признание, – произнесла она с некоторой робостью в голосе.

Колин: взглянул на нее с явным сомнением.

– Более серьезное, чем насчет леди Уистлдаун?

– Просто другое.

– Какое же?

Пенелопа отвела взгляд от невидимой точки на стене, которую она пристально рассматривала, и посмотрела на него.

– В последнее время я была немного, – она пожевала нижнюю губу, подбирая нужные слова, – недовольна тобой. Точнее, – поправилась она, – я была разочарована.

Колин ощутил легкий укол в сердце.

– В каком смысле? – осторожно спросил он.

Она пожала плечами.

– Мне казалось, ты сердишься на меня. Из-за леди Уистлдаун.

– Я уже говорил тебе, что это потому…

– Подожди, – сказала она, положив ладонь ему на грудь. – Позволь мне закончить. Я думала, ты стыдишься меня, и это ужасно ранило. Я не могла поверить, что такой человек, как ты, может считать себя настолько выше меня, чтобы стыдиться моих успехов.

Колин не сводил с нее глаз, ожидая продолжения.

– Но как выяснилось… – Пенелопа грустно улыбнулась. – Как выяснилось, ты вовсе не стыдишься меня. Просто тебе, хотелось иметь нечто похожее, что заполнило бы твою жизнь. Нечто вроде моих литературных трудов. Сейчас это кажется смешным, но мне всегда казалось, что ты непогрешим, что твоя жизнь – сплошной праздник, что у тебя нет тревог, страхов и неисполненных желаний. Теперь я понимаю, что заблуждалась.

– Я никогда не стыдился тебя, Пенелопа, – прошептал он. – Никогда.

Они сидели в дружелюбном молчании, пока Пенелопа не нарушила его.

– Кстати, к вопросу о нашем запоздалом свадебном путешествии, – сказала она.

– Да? – отозвался Колин.

– Почему бы нам не потратить на него часть денег, заработанных леди Уистлдаун?

– Я в состоянии оплатить наше свадебное путешествие.

– Отлично, – заявила она с высокомерным видом. – Можешь взять их из своего ежеквартального содержания.

Колин на секунду опешил, затем расхохотался.

– Ты собираешься давать мне деньги на булавки? – спросил он, широко ухмыляясь.

– На чернила, – поправила она. – Чтобы ты мог работать над своими дневниками.

– Деньги на чернила, – повторил он, изобразив задумчивость. – Мне это нравится.

Пенелопа улыбнулась, накрыв его руку своей.

– А мне нравишься ты.

Он сжал ее пальцы.

– Ты мне тоже нравишься.

Пенелопа вздохнула, пристроив голову ему на плечо.

– Неужели жизнь может быть такой замечательной?

– Думаю, да, – отозвался Колин. – Даже уверен.

Спустя неделю Пенелопа сидела за письменным столом в своей гостиной, читая дневники Колина и делая пометки на отдельном листке бумаги, когда у нее возникали вопросы или замечания. Редактирование записок Колина оказалось волнующим и интересным занятием.

Конечно, ее безмерно радовал тот факт, что он поручил ей роль критика и редактора. Это означало, что Колин доверяет ее суждениям, считает ее умной, способной проникнуться его творениями и даже внести в них свою лепту.

К тому же она нуждалась в каком-то занятии. В первые дни, покончив с литературными трудами, Пенелопа наслаждалась вновь обретенным свободным временем. Словно впервые за много лет у нее выдались каникулы. Она читала как одержимая, проглатывая романы и прочие книги, которые когда-то купила, но так и не удосужилась прочитать. Предпринимала долгие пешие прогулки, каталась верхом в парке, сидела в маленьком дворике за их домом, наслаждаясь весенней погодой и подставляя лицо солнцу – ровно, настолько, чтобы ощутить его тепло, но не дать щекам покрыться загаром.

Потом, естественно, все ее время поглотили предсвадебные хлопоты. Так что у нее практически не было возможности осознать, что в ее жизни чего-то не хватает.

Когда она печаталась в газете, писательство как таковое отнимало у нее не так уж много времени, но ей постоянно приходилось быть начеку, слушать и наблюдать. А в остальное время она размышляла над; очередной заметкой, стараясь запомнить пришедшую ей на ум остроумную фразу или хлесткое сравнение, чтобы записать их, когда доберется до дома.

Это было увлекательным делом, но только сейчас, когда ей представилась возможность вернуться к нему, Пенелопа осознала, насколько ей не хватало все последнее время напряженной работы ума.

Она записывала очередной вопрос, который собиралась задать Колину, когда дворецкий тихо постучал по открытой двери, чтобы привлечь ее внимание.

Пенелопа сконфуженно улыбнулась. Она полностью погружалась в работу, и Данвуди путем проб и ошибок усвоил, что нужно произвести некоторый шум, если он хочет, чтобы она обратила на него внимание.

– К вам посетитель, миссис Бриджертон, – сказал он.

Пенелопа улыбнулась. Наверное, кто-нибудь из ее сестер или родственников Колина.

– Неужели? И кто же это?

Дворецкий шагнул вперед и вручил ей карточку. Пенелопа взглянула на нее и ахнула, вначале от изумления, затем от огорчения. На кремово-белом фоне значились отпечатанные черным в классическом стиле два слова: «Леди Тумбли».

Крессида Тумбли? Какая нелегкая ее принесла?

Пенелопа ощутила беспокойство. Вряд ли Крессида явилась с чем-нибудь хорошим. Она никогда ничего не делает, если это не служит ее личным, далеко не бескорыстным целям.

– Прикажете сказать, что вы не принимаете? – осведомился Данвуди.

– Нет, – вздохнула Пенелопа. Она никогда не была трусихой, и Крессиде Тумбли не удастся превратить ее в таковую. – Я приму ее. Дайте мне немного времени, чтобы убрать бумаги. Хотя…

Данвуди замер, слегка склонив голову набок в ожидании продолжения.

– Впрочем, не важно, – пробормотала Пенелопа.

– Вы уверены, миссис Бриджертон?

– Да… Нет. – Она застонала. Кажется, она превращается в заикающуюся дурочку – еще один грех в длинном списке прегрешений Крессиды. – Вот что… если она проторчит здесь более десяти минут, не могли бы вы изобрести какое-нибудь срочное дело, которое якобы требует моего присутствия? Моего незамедлительного присутствия?

– Полагаю, это можно устроить.

– Отлично, Данвуди. – Пенелопа слабо улыбнулась. Возможно, это слишком легкий выход, но она сомневалась, что способна найти повод, который вынудил бы Крессиду уйти, а последнее, что Пенелопе нужно, так это застрять с ней в гостиной на все утро.

Дворецкий кивнул и вышел, а. Пенелопа сложила исписанные листки в аккуратную стопку и положила сверху дневник Колина, чтобы ветер, залетавший в открытое окно, не сдул их на иол. Затем встала из-за стола и пересела на диван, надеясь, что выглядит спокойной и довольной, жизнью.