Под откос - Дмитрий Грунюшкин

Это не входило в планы Алексея, и ответ сам прыгнул ему на язык.

– Хрен там! Вам Быстров какую команду дал?

Блеф удался. Спецназовец скрипнул зубами, сплюнул, но ничего не ответил.

– Вот так! – добил Леха. – Сказано – эвакуировать гражданских в хвост состава. Так что выполняйте приказ, и не перекладывайте выполнение боевой задачи на неподготовленных случайных людей. А мы тут ваших с тыла прикроем – зачистку вы же не провели, так?

Боец снова сплюнул и смачно выругался.

– И еще вот что скажу, – уже серьезно сказал Никифоров. – Вы там рассадите всех понадежней, и порядок наведите. А то они из окон повыпрыгивают. Совсем народ обезумел. А мы постараемся вагоны отцепить. При отцеплении хвост начнет резко тормозить, – вспомнил он наставления мальчишки-проводника. – Могут покалечиться. Понятно?

– Понятно, – криво усмехнулся спецназовец, незаметно для себя принимая командный тон ОМОНовца. – Кабан! Остаешься с этими махновцами, чтобы они тут чего не учудили и на подвиги не лезли. А то с них станется.

Трое спецназовцев скрылись в тамбуре, почти силой уводя с собой милиционера с перевязанной головой. Леха осмотрелся и удивленно хмыкнул. Здесь были люди в основном из его вагона – вихрастый дембель, два мужика, что ввалились в его купе, и двое мужчин в белых одеяниях.

– Рад тебя видеть, Хазрат, – обрадовался Леха.

– Взаимно, – улыбнулся Энверов.

Никифоров крепко пожал руки всем оставшимся, даже тому парню с водянистыми глазами. У них у всех было в руках оружие. А добыть стволы голыми руками в схватке с вооруженными головорезами могут только настоящие мужики. И неважно, кто они – менты, солдаты или бандюки. Сейчас они на одной стороне баррикад.

Но радость сползла с лица, когда Леха осмотрелся повнимательнее. Несколько трупов, в том числе и заложников, валялось на полу. Кругом пятна крови. И снова захолонуло сердце.

– Твоей девушки не было здесь, – негромко заметил Хазрат, с сочувствием глядя на Алексея. Тот вымученно улыбнулся.

– А паренек? Проводник из нашего вагона? Он нам обязательно нужен.

– Этот с ними, – презрительно скривился десантник.

– Нет, – отрицательно помотал головой Леха. – Он настоящий парень. Наш. И без него мы не сможем расцепить состав. Он мне что-то объяснял, но я ни хрена не понял, – сокрушенно развел Никифоров руками.

– Значит, надо его оттуда вытаскивать. И всех остальных, – мрачно заметил молчавший до этого спецназовец по прозвищу Кабан. – Но вам там делать нечего. Вас там всех положат.

– Я один с тобой пойду, – согласился Леха, отмахиваясь от возмущенных восклицаний мужиков. – Парни, я – мент. Я всегда на службе.

– И у тебя там женщина, – заметил Хазрат.

– Да, – взглядом поблагодарил его Леха. – А у вас тоже важное дело. Вы будете вторым эшелоном. Если вдруг чего – вы их остановите.

– Что там происходит? – дрожащим голосом спросила Ольга.

Дверь в купе была прикрыта, оставалась только небольшая щель, чтобы было видно, что они делают, и чтобы не могли запереться, о чем Руслан их сразу предупредил, недобро щуря серые глаза. Ольга была бледной, а на щеках Натальи, напротив, пылал нервный румянец. Двое парнишек из группы, те, что постарше, лет по четырнадцать, испуганно жались в уголке, но держали себя в руках. А Максим сидел молча, сосредоточенно, весь подобравшись, как перед дракой. Его взгля из-под толстых линз были серьезен.

– Похоже, штурм, – хрипло ответила Наталья, сжимая и разжимая ладони.

– Альфа? – догадался один из пацанов.

– Наверное, кто же еще? – согласилась Наташа.

– Значит, скоро все кончится?

Журналистка посмотрела на них, и не стала щадить. Она всегда придерживалась мысли, что лучше знать страшную правду, чем прятаться под одеяло самоуспокоенности.

– Не факт. Вагоны с заложниками, кажется, отбили – стрельба затихла, слышите? Но есть кое-что похуже.

– Что? – напряглась Ольга.

– У этих уродов есть бомба. Атомная. Она где-то в одном из соседних купе. Так что мы с вами попали в самое интересное место. Финальный акт драмы без нас не состоится.

Тагир не отрываясь смотрел на своего соседа по купе, и презрительная ухмылка кривила его губы. От этого тонкие усики изогнулись и шевелились, как мышиный хвост. Мурат был в полной прострации. Его смуглое лицо сейчас было белее мела, на лбу и на носу тряслись бисеринки пота, а выкатившиеся из орбит глаза не выражали ни единой мысли – только панический, парализующий волю страх.

– Готовься, брат, – серьезно заявил Тагир. – Сейчас все зависит от тебя. Когда кафиры ворвутся в вагон, ты должен отпустить эту кнопку и стать шахидом. Гурии уже заждались нас.

– Что ты понимаешь? – взвизгнул Мурат. – Какие шахиды? Это не просто фугас, кретин! Душа выходит из тела! А когда бомба взорвется, нас не разнесет на куски! Мы просто испаримся! Не будет никакого тела, никакой души, никаких гурий. От нас одни молекулы останутся, даже хоронить нечего!

Да, тут случай безнадежный. Тагир принял решение. Все нужно брать на себя. Он встал и протянул руку.

– Давай сюда пульт!

– Отойди! – заверещал Мурат. – Не подходи ко мне! Ты идиот!

Тагир брезгливо поджал губы и схватил пульт поверх пальцев Мурата. Тот задергался, пытаясь вырваться. Но он и так был слабее физически, а сейчас еще и боялся, что в борьбе может отпустить кнопку.

– Не суетись, дурачок! – усмехнулся Тагир. – Я тоже не хочу умирать просто так. Но ты не готов. Поэтому отдай пульт мне.

Пока он уговаривал слабака, его свободная рука незаметно достала из заднего кармана брюк складной нож – единственное оружие, которое у него оставалось после того, как он потерял пистолет… Хороший «Бенчмейд» с оксидированным черным лезвием легко открылся одними пальцами.

– Дурак ты, – сообщил он Мурату. – И слабый. Тебе не нужно было идти с нами. Это дело мужчин. Если ты готов убивать, то будь готов и к тому, чтобы умереть.

Мурат вздрогнул, попытался что-то сказать, но слова застряли у него в горле. Он только захрипел, втягивая в себя воздух. На миг глаза его приобрели осмысленное выражение, но тут же затуманились, и он медленно завалился на спину, так и не поняв, что его убило. Мурат намертво вцепился в пульт управления бомбой, и Тагиру пришлось полоснуть по мертвому запястью, чтобы забрать его себе.

Немного подумав, Тагир оторвал полосу от простыни, и примотал свою руку к пульту, оставив свободным только указательный палец на копке. Не хватало еще случайно выронить такую важную вещь. Нет, все должно быть сделано правильно. Красиво.

Он набросил покрывало на убитого. Ему не было жалко человека, которого еще недавно считал товарищем. Это был просто труп.