Чума вашему дому - Анна Жилло

— Возможно, поэтому тебе и дали еще один шанс? — я взяла его за руку, провела пальцами по запястью над браслетом часов. — Заставили понять, вот так жестко, и дали возможность все изменить? Ты ведь сделал это, Артем. Смог. Вылез. Вытащил себя за волосы.

— Да? — усмехнулся он. — Смог? Ты думаешь? Тогда почему я чувствую себя так, будто снова окунулся во все это дерьмо? Словно все произошло только вчера? Все-все? Увидел ее — и этих восемнадцати лет как не бывало. Как будто опять стою на крыше и смотрю вниз. Сижу в луже крови и думаю, что должен сожрать кусок своего мяса. Слушаю, как врачи совещаются, докуда резать ноги. Тамара, я не спал всю ночь. И пил. Можешь посмотреть в ведро, от такой дозы человек должен сдохнуть, а я всего в полсвиста. И скажи, врачи правда верят, что где-то там есть кто-то, который все решает?

Я встала, открыла дверцу под раковиной, заглянула в мусорник. Бутылка коньяка и бутылка виски. Не смертельная доза, конечно, но в одну дивизию очень даже приличная. Стресс — убийца алкоголя. Пока Артем держался, но потом, когда кортизол и братья адреналины уйдут спать, должно стать хреново. Очень хреново. Похоже, доктору Чумак предстоит веселая ночка. И вовсе не в постели. Как бы тут другой специалист не понадобился. Врач-похметолог.

— Не сдохнешь, — успокоила я. — Но неприятно будет. Есть у тебя тазик или ведро? А что касается веры… Знаешь, в человеческой тушке много такого, что медицина объяснить не в состоянии. Возможно, тушка еще не до конца изучена. А может, это то, что в принципе невозможно изучить. Артем, пять лет после такой травмы — это, как говорят в интернетиках, ниачем. Может и через тридцать снова накрыть. Не сердись, не хочу давить, но тебе бы с психотерапевтом пообщаться. С хорошим. Ты только что сказал: если не можешь справиться сам — надо попросить помощи. Это не стыдно. И не имеет ничего общего с капризами избалованной девочки, которая не желает взять себя в руки и прекратить истерику. Я тебе по секрету скажу, чем сильнее мужики, тем крепче их срубают подобные вещи. У женщин вообще психика более стабильная, их природа такими задумала, чтобы детей рожать. А знаешь, по кому сильнее всего бьет ПТСР? По спецназовцам на пенсии и прочим бывшим силовикам. Вот уж кого трудно заподозрить в слабости.

— Тома, после больниц Светка нашла мне самого крутого психотерапевта в Питере, — поморщился он. — Ну, так сказала, что самый супер-пупер-богический психотерапевт. Нет, действительно помог, грех жаловаться. Говорил, что я должен отпустить ситуацию. Не забыть, не простить — именно отпустить. Все, с самого начала. Перешагнуть, жить дальше. Постараться если не помириться с родителями, то хоть как-то контакт наладить.

— Но так и есть. Невозможно изменить то, что уже случилось. И нет смысла гадать, как могло бы быть, если бы все сложилось иначе. Можно только изменить отношение к прошлому.

— Да? — Артем скептически усмехнулся, пытаясь сфокусировать взгляд. Я подумала, что он потихоньку отходит, а это значит, очень скоро его основательно развезет. — Тебе удалось?

— Ты знаешь… да, наверно, удалось. У меня, конечно, с твоим не сравнить, но я отпустила. И мать, и отца. Со Стасом сложнее было. А когда увидела — вчера и сегодня, поняла, что да. Все в прошлом. Наверно, благодаря тебе.

— Я ведь, Том, правда надеялся, что они какие-то выводы сделали. И первое время действительно держались. Интересовались, как себя чувствую, не нужно ли что-нибудь. Квартиру помогли купить. Отец по фонду подсказывал, пока я не влился. Но в мои дела не лезли. А потом почему-то решили, что раз блудный попугай вернулся, можно снова им крутить. Ну для его же блага, что ты! С Юлей я их резко оборвал, все объяснил. Что это последний раз, когда слушаю такие вещи. Надеялся, дошло. Но… нет.

Он говорил теперь медленно и невнятно, взгляд плыл, на лбу выступил пот. Пульс на запястье частил сильно за сто.

— Ну вот что, Тимаев, — я встала и потянула его за руку. — Давай-ка ножками на диванчик, пока еще можешь. А то потом свалишься и останешься на полу. Мне тебя будет не дотащить, извини.

Опираясь на меня, он кое-как добрался до дивана в холле и лег. Я принесла из ванной тазик, развела в трехлитровой банке физраствор, налила в большую кружку. Похлопала его по щеке.

— Эй, дядя, слушай сюда. Как потянет блевать, сначала пей из кружки. Это хрен знает какая гадость, но надо. Сейчас приду.

Выйдя на кухню, я набрала номер однокурсника Витьки Капустина, токсиколога из Джанелидзе. Кратко обрисовала ситуацию. Кап без лишних слов уточнил ТТХ клиента, количество и давность выпитого.

— Ночью два пузыря? — удивился он. — И только сейчас взяло? Не может быть!

— ПТСР в обратке, — пояснила я. — Отошел, и повело.

— А-а-а, тогда понятно. Специфичный клиент. В общем, прополоскай его хорошенько, пока в сознанке. Не поможет, конечно, все давно всосалось, но хоть будет чем травить. Могу за три косаря прислать медсестричку со всем нужным. Плюс такси туда-обратно. За пять приеду сам, и это по очень сильной дружбе.

— Давай, Кап, ехай. И побыстрее.

К моменту его появления Артем истребил полторы банки физраствора и ушел в глубокий отруб. Измерив ему давление, Кап поставил капельницу, и мы пошли на кухню пить кофе.

— Томочка, — погладив бритый наголо затылок, он шумно отпил из чашки, — скажи, зачем тебе этот психический алкач? Он это часто проделывает? Обратки с алковиражами?

— При мне первый. За два месяца.

— Томик, ноги в руки и беги. Где первый, там и другие будут, зуб даю. Найди нормального.

— Кап, ты же врач, — хмыкнула я. — Нет здоровых, есть недообследованные. И беспроблемых нет, есть те, которые о своих проблемах еще не рассказали.

— Возьми меня, я относительно здоровый и почти беспроблемный.

— Да ладно, у тебя двое детей.

— Это да, — Кап вздохнул. — А еще жена и собака. Нет, две собаки — вторая теща. Злющая и зубастая. И лает без конца. Короче, я поехал. За капельницей следи, чтобы банку вовремя поменять. С утра таблетки дашь, я оставил. А вообще без шуток, серьезно подумай. Не про меня, про него. Если это разовая акция — полбеды, все может случиться. Но если повторится — руби канаты. Пока еще не муж.

— И что? — спросила Люка, размешивая в кружке сахар.

— Не знаю, — я скинула босоножки и положила ноги на подлокотник дивана. — Похоже, это у меня теперь обратка. В смысле, обратная реакция. Все держалась, как стойкий оловянный… перец, а сейчас с постели по утрам вставать не хочется.

— Да, видок у тебя аховский, — согласилась она. — Может, съездить куда на недельку?

— После Нового года собираемся в Европу, как раз на неделю. Больше не получится, у меня предзащита десятого января.

— Нет, Том, тебе бы одной куда. Просто отдохнуть и подумать спокойно. Прямо сейчас.