Чёрный снег: война и дети - Коллектив авторов

боях до города Берлина!

Кровное родство

Впервые в Санкт-Петербурге акция «Бессмертный полк» состоялась 9 мая 2014 года

Не хоругви, не знамёна, а портреты

мерно шествуют по Невскому проспекту.

Фотографии почти все увеличены

и по мере сил сегодня возвеличены.

Были для различных документов.

Нынче стали вроде монументов.

Сберегались столько лет в альбомах.

Как посмотришь – сразу сердцу больно!

Чёрно-белые почти что все и —

              на картонках.

Иx проносят, будто бы иконы, —

впереди себя и вровень с сердцем.

Никого дороже нет на свете!

Чаще – это прадеды и деды.

Все они встречают День Победы,

на сограждан пристально взирают,

сами на земле не пребывают:

кто – в боях,

            а кто – в госпиталях,

дома – кто,

             а кто – в чужих краях,

кто – давно,

              а кто – совсем недавно,

и еще не затянулись раны

у родных да у друзей-ровесников.

…А теперь они —

              в одном строю,

все вместе!

В штатском (поглядите!) —

с формой всем навек пришлось сродниться.

Вот фотографам когда была работа —

полстраны

              запечатлеть на фото!

Ты всмотрись

              в погоны и петлицы.

Юные

            преобладают лица.

Да к тому же все почти —

                          солдаты,

редко-редко встретишь лейтенанта.

Звёзд больших

                почти что не встречаешь

ты в колоннах этих неслучайно.

И, конечно,

           матушка-пехота

чаще продвигается,

                  чем кто-то.

Лица из войны.

             Лицо народа.

Из домов на свет

               выносят фото.

Снимки окантованы, подписаны

и в народе оставаться призваны.

Все в строю смешались поколенья.

Вы, солдаты, – наше пополнение!

А в свои кончины

              вы не верьте:

нас без вас бы не было

            на свете!

Заря по имени Победа

Я тоже родом из войны,

я тоже родом из блокады.

Воспоминания должны

быть вечной болью и отрадой.

Их наивысшая цена

ещё не названа судьбою.

Была у нас с тобой война,

была война у нас с тобою.

И, что, мой друг, ни говори

мы ей обязаны рожденьем.

Её огонь в душе горит —

живой Победы продолженье.

И что, мой друг, ни вспоминай,

легенды все и все преданья,

уходят на передний край

у нас с тобой воспоминанья.

Кого, мой друг, ни назови,

её вовек дороже нету,

надежды, веры и любви

зари по имени Победа!

Н. Н. Сотников

Продолжение Победы – в этом творчества девиз!

Чрезвычайно трудно сосчитать детские жертвы наших граждан в годы Великой Отечественной войны. А кто, скажите, возьмётся учесть детские слёзы?..

Несколько лет назад в городе на Неве на рекламно-информационных тумбах появились плакаты с очень сомнительным тезисом: война, мол, для всех наших людей была одна, одинаковая.

С этим решительно никак согласиться нельзя! Одно время журналисты и даже некоторые педагоги пропагандировали тезис такого рода: мол, каждый павший на войне – это герой. Никто из моих знакомых фронтовиков (а их было, прямо скажем, на моём жизненном пути немало!) не согласился с подобным утверждением. Я уж не говорю о предателях, перебежчиках, самострелах (к сожалению, даже у нас на Ленинградском фронте, который считался образцовым): были грубейшие нарушения обязательных правил техники безопасности, встречалось и разгильдяйство – вся рота уехала к передовой, а рядовой Иксов опоздал на грузовик, но… остался жив, так как в открытый грузовик было прицельное попадание вражеского снаряда. Было и просто-напросто фронтовое везение, а были и шальные неприцельные пули. Яркий тому пример – гибель в заболоченном лесу главного героя фильма «Летят журавли». Эпизод, блестяще снятый оператором Сергеем Урусевским. Да мало ли какие причины, если поискать и вдуматься, найдётся. Так что же – принимать на веру послевоенные россказни о мнимом геройстве тех, кто по своей вине получили тяжёлое увечье или ранение? Это очень острый, тягостный, но с точки зрения драматургии выигрышный жизненный и боевой материал.

Речь шла, разумеется, о взрослых, одетых в военную форму. Так что же спрашивать с детей, особенно маленьких, да ещё на какой-то опасный срок оставшихся без присмотра! Боюсь, что число таких трагических ранений и потерь в итоге значительно превысит число осознанных и подготовленных подвигов, что, в частности, и подтвердилось во время моих откровенных бесед с одним из оставшихся в живых молодогвардейцев – В. И. Левашовым (двоюродным братом Сергея Левашова, тоже молодогвардейца, замученного фашистскими извергами). Мне лично Василий Иванович Левашов с горечью и болью говорил так: «В послевоенных школах, особенно на уроках литературы и истории, и даже в ходе военных, тогда еще незавершённых действий, учителя в один голос утверждали, что – да, мол, предатели были, но единицы. Это, мол, явление нехарактерное в стране массового героизма! Как подпольщик, а затем фронтовик из Краснодона утверждаю решительно: молодогвардейцы были воистину окружены большим числом предателей и изменников вроде наиболее известного из них – Почепцова!»

Но самое страшное, на мой взгляд, то, что в числе жителей победившего в страшной войне Советского Союза находились и даже заявляли о себе сочувствующие не павшим героям, а арестованным врагам. Конечно, в документах встречались оговорки типа «такой-то в зверствах с немецкой стороны не участвовал!» И, что удивительно, нередко брали их под свою защиту сами каратели. Это художественно убедительно показано поэтом Игорем Таяновским в стихотворении «Старичок». Вы найдёте его в нашем сборнике.

Было бы глубоко ошибочно и нечестно сказать о том, что в послевоенные годы критики, публицисты и тем более поэты, однополчане по литературному перу, не пропагандировали своих литературных друзей, не писали о них, не были составителями авторских и коллективных сборников. У нас на памяти солидный труд – однотомник «Советские поэты, павшие в Великой Отечественной войне», вышедший в свет к двадцатилетию Победы в «Большой серии» «Библиотеки поэта». Помнятся нам посмертные книги Мусы Джалиля и Георгия Суворова. Были среди таких авторов и совсем юные бойцы, а затем и младшие