(не)случайный наследник для магната - Вероника Колесникова

— Что это? — ухватилась я за его руку. — Ты дрался?

Алексей расправил и снова сжал руку в кулак и только тут я обратила внимание, что и на костяшках содрана кожа.

— Пустяки, бандитская пуля. — Он отшутился, но глаза посерьезнели.

— Кто это? За что?

Он рассмеялся.

— Ну не хватало еще, чтобы я с девушкой обсуждал такие проблемы.

— Алексей! — я испуганно прижала руку к сердцу. Отчего –то показалось, что эти царапины, эти отметины каким—то образом касаются и меня. Может быть, это моя мнительность заговорила, но все же…

В голове пронеслись воспоминания о том, как меня сторонились мальчишки с района или новенькие в детском доме – всех Жук привечал, знакомя с главной заповедью: трогать, смотреть, думать о Таисии Ореховой нельзя. У всех были такие же ссадины.

— Таисия! — передразнил он меня, смешно вытаращив глаза, и кивая в сторону от лифта, где находился его номер.

А оказавшись в комнате, Алексей шагнул ближе, приблизил свое лицо к моему, и я обо всем забыла.

От нахлынувших эмоций закружилась голова — находиться вот так близко к Алексею, чувствовать его бешенную энергетику, ощущать, как по спине бежит обжигающий холодок, было неимоверно приятно.

Сердце заколотилось так часто, что в глазах потемнело и все поплыло –я почувствовала, как кровь приливает не к голове, а к совсем другому месту…ощущать это было так остро, притягательно, необыкновенно и действительно возбуждающе, что сопротивляться этому течению не было никаких сил.

Алексей взял инициативу в свои руки, и это ощущалось так правильно, единственно верно. Легкими, прозрачными, нежными поцелуями он покрывал все лицо, и я знала: он зажмурился точно также, как и я сейчас – чтобы чувствовать, растворяться в каждом нюансе, оттенке той невероятной музыки, что творилась сейчас с нами.

Добравшись до губ, он приник к ним, будто человек, давно испытывающий жажду. И хотя это был уже не первый их поцелуй, я ощущала себя так, будто бы он целовал так впервые – словно хотел проникнуть в мозг, завладеть душой, навечно и навсегда.

Алексей дернул мое тело на себя, вжал в стену, впился в губы, прошелся языком по губам, скользнул внутрь, снова и снова перехватывая мою инициативу.

Все его естество бурлило, источало бешенную энергию, буквально заражало и вело за собой. Я чувствовала, что плавлюсь от этих эмоций, проваливаюсь в бездну, в черную дыру, ощущая невиданную эйфорию, невиданную до этого момента.

Он потянул меня за собой на кровать, и мы вместе, синхронно, опустились на него, продолжая неистово целоваться, так, что казалось, если сейчас дверь откроется, и туда войдет армия, мы бы ее не заметили. Я потерялась во времени и пространстве. Все чувства были накалены до предела, все было реальным и в то же время – совсем нет. Я плыла в облаках и одновременно чувствовала под ногами землю, порхала и в то же время чувствовала под собой жесткое покрывало на кровати, которое никто не удосужился стянуть на пол.

Я чувствовала, видела, ощущала каждой клеточкой своего тела, что и Алексей не сдерживает себя, потому что нас двоих настигло это странное чувство – будто бы мы шли по пустыне много дней и только сейчас добрались до родника – изголодавшиеся и уставшие без друг друга.

Весь мир сузился до одного человека для меня, и я не жалела ни о чем – просто не могла жалеть, в эту минуту не думала, не соображала, совсем отключившись от реальности. Несмотря на мой самый первый раз, не было больно – казалось, что он распалил меня так, что я была давно, очень давно к нему готова.

А в самый сладкий, самый эпический момент разрядки буквально потеряла сознание – таким настоящим, сильным, мощным было удовольствие.

И потому буквально через несколько минут, утомленные этим невероятным напором чувств, ощущений, мы оба уснули, кое—как прикрывшись тем самым колючим покрывалом.

А наутро все пошло кувырком.

Все утро мы нежничали, радуясь друг другу. Ни капли стеснения, ни капли сожаления – не было ничего такого. Одна только всепоглощающая, красивая, безбрежная нежность.

— Тася, — зарывшись в волосы, шептал Алексей. – Я все придумал. Ты сейчас собираешь вещи, и вечером мы вместе едем ко мне.

— Сюда? – рассмеялась я. — Будем жить в гостиничном номере?

— Нет, глупенькая. У меня дом в Москве. Квартира. Где будет удобнее, там и останемся жить.

— Да как я поеду, — усомнилась. – У меня здесь…

— Что у тебя? – он расхохотался довольный, откинулся на спину без капли стеснения, даже не укрывшись простыней. – Если так переживаешь, квартиру сдашь. С работы уйдешь, не больно большие деньги гардеробщицы получают. А в городе поступишь в вуз, начнешь учиться и жизнь повернется по—другому.

— Ну что ты говоришь, Леша, — слушать такие его слова было и сладко, и страшновато. Сердце замирало от каждого движения, каждого взгляда, каждого слова.

— Думаешь, быстро? — он хмыкнул. — Я тоже думал, что быстро. Но…пойми. В этом городе у тебя никакого будущего. Я если сюда и вернусь, то не раньше, чем через два года – не часто выезжаю с проверками. Там у тебя будет настоящее, серьезное будущее.

Я нахмурилась, сжалась, но Алексей знал, как уговаривать крупных бизнесменов, а девчонку, которой пару дней назад исполнилось восемнадцать лет, и подавно смог переломить в свою сторону. Поцелуями, уговорами, доводами, он каким—то образом сломил мое и без того не очень сильное сопротивление. Конечно я готова была с ним на край света, конечно, я понимала, что на расстоянии наши отношения не получатся – это точно не моя история, и конечно я понимала, что мне легче оставить свой дом, город, к которому я не была так уж сильно привязана, и бросить все, чем ему.

Мы договорились встретиться в шесть вечера в аэропорту –у Алексея была последняя встреча почти рядом со зданием и мы решили, что ехать за мной, потом возвращаться, снова ехать, было бы глупо – мы могли бы не успеть на самолет. Он поменял свой билет, так, чтобы сидеть рядом со мной и много—много раз целовал мое лицо на прощание, когда отвез меня до моей пятиэтажки.

— Много вещей не бери, — напутствовал он. — Только самое необходимое: документы, вещи на первое время. Все купим, незачем тащить с собой барахло, которое можно приобрести прямо там. Поняла?

Я кивнула, счастливая, раздавленная тем счастьем, которое на меня внезапно свалилось. Казалось, что так не бывает. И я попала в какой—то волшебный, переливающийся всеми красками, всеми цветами радуги, мыльный пузырь, внутри которого возможно все.

По лестнице я влетела, чтобы не дай бог, не столкнуться с тетей Соней. Решила, что соберу вещи, оставлю записку Лизе, чтобы она жила в квартире сколько ей будет нужно, и по поводу крыши над головой не переживала, квартиру другую не искала и не снимала.

В дорожную спортивную сумку полетел весь мой нехитрый багаж: туфли, кроссовки, джинсы, несколько учебных тетрадей, на случай, если придется готовиться к поступлению в университет – ЕГЭ я не сдавала. Косметичка и вовсе получилась едва полной.