Куда уходит кумуткан - Евгений Рудашевский

– Да, они из Ниловки. Хорошо бы их туда забрали.

– Вот! – торжественно заявила Аюна. – Зя всё это устроит. Ну или не так явно. Может, у них там в «Минас Моргуле» эпидемия гриппа начнётся.

– Чудненько, – усмехнулся Саша.

– Ловко, – улыбнулся Максим. – Надо было раньше так сделать!

– Говорю же, раньше не могла.

– А как выглядит эта твоя зя?

– Она не моя. Это рисунок. Я уже всё сделала. Нужно начертить на мышиной шкурке человеческую фигуру – вниз головой. Я чертила угольком от жертвоприношения, чтобы зя стала ещё сильнее. А когда рисуешь голову, нужно закрыть глаза и представить самое страшное, что с тобой случалось. Представить так, чтоб страх вернулся, чтоб ты весь задрожал, чтоб эта дрожь сама нарисовала голову фигуры.

– Что же ты представила? – поинтересовался Саша.

Максим был уверен, что Аюна опять вспыхнет, скажет что-то вроде «Не твоё дело, Людвиг!». Но вместо этого она вздохнула, пожала плечами, а потом заговорила – так, будто Саша ни о чём не спрашивал:

– Нужно пронести зя в квартиру Сёмы.

– И как мы это сделаем? – удивился Максим.

– У меня есть план.

– Надеюсь, не сегодня? – протянул Саша.

– Ты что! – взвилась Аюна.

В её глазах мелькнул до того густой, глубокий страх, что Саша растерялся и лишь неуверенно пробормотал:

– Да мне сегодня в комнате надо убрать. А то мама не отпустит. Я же хотел завтра на горку… Кстати, пойдёте со мной?

– Нельзя, нельзя! – затараторила Аюна.

Она вскочила с сидушки и ударилась головой о крышу.

– Ещё пара таких ударов, и от штаба ничего не останется, – заметил Максим. – Надо было не клеем замазывать швы, а бетоном.

Аюна даже не улыбнулась. Принялась торопливо объяснять:

– Зя нужно подбросить сегодня. Она ожила, я это чувствую. Если её правильно делаешь, она срабатывает как ловушка – затягивает злого духа и потом питается его энергией. Ночью дух выходит из неё в виде мёртвой женщины и виснет на потолке вниз головой. Вреда он не приносит, потому что слепой. Но шамана, который его поймал, видит. И если шаман не прошёл четырёх посвящений, он его съедает. А я ведь и первого посвящения не проходила. Рано ещё. Если не подбросить зя, этой ночью мёртвая женщина меня съест. А ест она изнутри, начинает с ног. И внешне ты остаёшься нормальным, а внутри – пустой, как кукла.

Максим и Саша переглянулись. Им стало не по себе от таких рассказов. Максим даже согрелся и на мгновение перестал дрожать. Он жил в одной комнате с Аюной, и ему совсем не хотелось проснуться ночью от того, что по потолку, как таракан, ползёт мёртвая женщина.

– Он у тебя с собой? – прошептал Саша.

– Зя?

Саша кивнул.

– В кармане.

– Чудненько…

– Каков план?

Ребята склонились над картой дворов. Им хватило нескольких минут, чтобы обсудить и принять план Аюны. Договорились пока что разойтись, а через два часа встретиться под Алькатрасом. Максим хотел переодеться. К тому же он обещал зайти к дедушке, нужно было снять игрушки с новогодней ёлки. Старый Новый год давно отметили, близился февраль, и ёлка начала осыпаться.

У Саши было более ответственное задание. Ему предстояло навести порядок в комнате и запротоколировать итоги двадцать седьмого совещания в штабе. Записи он вёл в толстой тетради с твёрдым переплётом. Секретную информацию вносил шифром пляшущих человечков, который частично позаимствовал у Шерлока Холмса.

– Куда? – Аюна дёрнула Максима за рукав. Он уже открыл дверь и хотел выбраться наружу. – Забыл?

– Забыл…

Покопавшись в кармане, Максим нашёл две барбариски. Положил их перед Тюлькой на алтарь. Мысленно поблагодарил его за защиту и только после этого вышел из штаба.

Через два часа, как и договаривались, ребята подошли к Алькатрасу. Сейчас домик и его покрытая жестью горка пустовали. На улице было минус двадцать. Пахло колючим холодом. Если сильно вдохнуть носом, стенки ноздрей ненадолго слипаются. Снег мягко скрипел под валенками. По рябинам и деревянным истуканам белым налётом проросла куржуха[4]. Стеклянное, чистое небо было высоким и лёгким.

– Принёс? – заговорщицки спросила Аюна.

– Отец убьёт, если узнает, – ответил Саша.

– Принёс?!

– Да принёс, принёс. – Саша похлопал себя по куртке.

Во внутреннем кармане у него лежал баллончик с пеной для бритья.

– Тогда идём.

Опасаясь, что Сёма увидит их в окна и заподозрит неладное, ребята пошли в сторону Котла. До Сёминого подъезда от Алькатраса было метров тридцать, но прямой путь не предвещал ничего хорошего.

Ребята спустились к рынку, издали поглядывая на заваленный сугробами «Эдорас». Вышли к Кораблику – длинному кирпичному дому, за пределами Рохана больше известному как Навуходоносор. По улице Ржанова дошли до Неверхуда. Отсюда был виден тринадцатый дом, куда Саша ходил на кружок по керамике. Обогнули Пустырь, прошли заснеженный Тролегор – в опасной близости от границ Мордора. Перебежками, прячась под балконами первых этажей, одолели участок тропы, с которого просматривался «Баргузин», проскочили Вонючее ущелье и наконец оказались у подъезда Сёмы.

Задыхаясь от волнения и стараясь не шуметь, открыли дверь. Первый этаж был затянут тёплой, влажной дымкой. Лестницу, перила и стены покрывала ледяная корка. Дымка была весьма кстати. Ребята боялись, что Сёма или его мама, Гэрэлма́ Зоригтуевна, посмотрят в дверной глазок.

Прислушиваясь к каждому шороху, прокрались на второй этаж и дальше поднимались уже спокойнее.

На пятом этаже, за дверью, обитой коричневым дерматином, жила Арина Гарифовна – учительница географии из двадцать второй школы. Она хорошо знала Сёму и недолюбливала его, как, впрочем, и всех соседей-бурят. Аюна придумала воспользоваться этим.

Максим торопливо разжевал жвачку. Сделать это было непросто, так как она успела одеревенеть на морозе. Похвастал перед Сашей новым вкладышем Turbo, затем старательно залепил жвачкой дверной глазок Арины Гарифовны.

Саша достал баллончик. Встряхнул его и большими белыми буквами вытянул на стене: «Саурон жив». Это был лозунг «Минас Моргула», чьи приспешники писали его на асфальте, партах, тетрадях и в учебниках, за что не раз получали взбучку от учителей. Расчёт был точным.

Аюна тем временем одобрительно кивнула Саше. Вынула из кармана стеклянную банку. Замахнулась. Подмигнула Максиму и со всей силы бросила её в угол. Грохнуло так, будто столкнулись две машины. Осколки разлетелись по всей площадке. Эхо пролетело по подъезду, лёгким паром вырвалось на улицу.