Право Ангела - Дарья Вознесенская

— Будешь? — уделил он, наконец, внимание вновьприбывшему.

Парень отрицательно покачал головой, а от мяса и хлеба, также прихваченных принцем, не отказался.

— Как прошел день, Ваше Высочество? — спросил Ешка, расправившись с двумя бутербродами.

— Не пытайся быть вежливым. Знаешь, — голос принца звучал хрипло и невнятно, было заметно, что Вильям Первый уже довольно много выпил — я ведь до последнего не верил, что меня обяжут жениться как отца, как деда. Знал про заветы Пресветлой, но не верил. И теперь плохо то как…

— А что плохого? Девицы все сплошь красавицы и умницы, лучшие в королевстве — вы и так женились бы на ком-то из них, вот и выберете…

— В детстве, — принц совершенно его не слушал — у меня был друг. Самый близкий. Он говорил мне «Благородный человек знает только долг; низкий знает только выгоду». А мне иногда так хочется стать низким и забыть про долг…

— А где… где теперь ваш друг?

— Зачем тебе знать то? — принц неожиданно разозлился

— Просто вы сказали «был»…

— Не твое дело — мужчина отхлебнул еще от бутылки и снова уставился на ночное небо — Вот скажи, Ешка, ты как хотел бы прожить свою жизнь?

— Ну… счастливо.

— А что для тебя счастье?

— Не думал об этом — паренек вздохнул — наверное, дом. Семья. Чтобы хотелось просыпаться по утрам. Чтобы дети смеялись, а родители не болели. Чтобы люди вокруг не убивали друг друга. Чтобы было сытно и вкусно; а спать ложиться на свежей простыне. Чтобы было куда идти и к кому возвращаться… У меня все просто, Ваше Высочество…

— Все просто… Все ведь действительно просто — принц хмыкнул и закрыл глаза — Посиди здесь, пока я не усну… А потом иди, тебе ж, наверняка, рано вставать.

— А вы как же? Один?

Но принц только отмахнулся.

Дождавшись, когда принц заснет, Ешка быстро достал маленький мешочек с заготовкой. Провел ладонью над королевской печаткой Вильяма Первого, постоянно прислушиваясь к его дыханию, и, прошептав почти беззвучно какое-то заклинание над мешочком, достал оттуда практически идентичное кольцо. Он тихонько встал, чуть поколебавшись, накрыл принца краем одеяла, и побежал в сторону дворца. Залезть внутрь не представляло никакой проблемы — магический периметр, окружающий основное здание, если уж выпускал кого-то, то и запускал без проблем. Опасны были, разве что, стражники. Но и они стояли в определенных местах, целиком полагаясь на внешний патруль, да на магию, потому, если знать порядок перемещений, попасться им было сложно.

Быстрой тенью Ешка мелькнул по центральному коридору, поднялся по одной из боковых лестниц, потом пересек несколько помещений, свернул за угол и оказался перед дверями библиотеки. Но библиотека его не интересовала. Он зашел внутрь и направился сразу к неприметной дверке, слева в одной из стен.

С помощью созданного кольца, открывающего хитрый механизм, удалось попасть внутрь помещения, заполненного огромным количеством бумаг. Ешка вздохнул, зажег магический светильник и принялся за работу. Бумаги явно никем не систематизировались, потому работа была нудная и кропотливая. Он пачку за пачкой просматривал документы, не находя нужного. Спустя несколько часов так и не удалось получить то, ради чего он сюда пробрался. Парень потер виски. Что ж, это была бы большая удача, если бы он смог сразу найти необходимые данные в королевском архиве. Но, скорее всего, если те и были, то хранились в кабинетах: либо у Главного Мага, либо у Короля, либо у принца.

Ешка вышел из архива и направился прочь. Но возле стола с художественными принадлежностями остановился и о чем то задумался. А потом улыбнулся, взял все необходимое и покинул помещение, аккуратно прикрыв за собою дверь

Разбудить Аламею сегодня было делом весьма хлопотным.

Организм девушки, видимо, истощенный потрясениями последних дней, дал сбой, и розовая куколка в белоснежных кружевах хныкала и требовала к себе внимания.

Я дала ей возможность немного побыть собой, а потом строгим голосом напомнила, что через час у невест состоится экскурсия и если она не хочет выглядеть простушкой в глазах принца, ей следует поторопиться. Упоминание о принце оказали магическое действие — девушка слетела с кровати и принялась сдирать с себя сорочку и халат:

— Скорее, Гела, скорее! Надо платье — лучшее платье! Вдруг там будет принц! Ах принц! Ты не представляешь какой он! У него такие волосы… золотые! А глаза — зеленые! А губы…

— Красные — буркнула я

— Глупая! Это самый красивый мужчина из всех кого я видела. Вот я тебе расскажу…

И она в который раз принялась рассказывать, как все удивились, что принц пришел на вчерашний ужин, какой он невероятно обаятельный-мужественный-на-белом-коне, как мило со всеми разговаривал и пообещал сегодня прогулку по столице, а в конце недели, — самый настоящий королевский бал!

— Ах Гела! Я так бы хотела остаться до бала! Я ведь никогда не была на настоящем балу! Но до этого еще три испытания, а я только и могу что музицировать — девушка легко перешла от состояния безоблачного счастья к тоске.

— С картинами я вам помогу

— Правда? Правда-правда. Гелочка?! Ах, как я тебя люблю! — она стиснула меня в своих мягко розовых объятиях, даже не спрашивая, в чем же будет заключаться моя помощь.

— А что за третье испытание?

— А нам еще не сказали, Гелочка! Но мы и с ним справимся, да?

Ну а что мне оставалось делать? Как минимум до конца недели я должна была продержаться во дворце, значит, справимся.

На прогулку по столице все девушки взяли служанок. Ну а как же — зонтик нести, прически по дороге поправлять, да мало ли что понадобится юной красавице. Так что зрелище было фееричным — под сотню барышень, шагающих парами, а за ними, также парами — такая же толпа служанок. Шествие растянулось на километр. Хорошо хоть принц так и не появился — а то никакого шествия не получилось, окружили бы толпой несчастного и перегородили всю улицу. А так мы двигались весьма организованно по набережной вдоль реки, начинающейся чуть ли не за воротами дворца. Отсюда можно было увидеть все основные достопримечательности: мозаику в честь Пресветлой, шедшую прямо по всей видимой поверхности крепостной стены, ограждающей Королевский дворец; колокольни Дэора на холмах, чья музыка дважды в день наполняла радостью столицу; и сады, зависшие на высоте двадцати метров над рекой на магических островках, полные роскошных цветов, свисающих чуть ли не до самой воды лиан, на которых пели птицы, душистых трав и растений, расплетающих свои корни в удивительном узоре.

Девушки крутили головами во все стороны и восхищенно ахали. Я тоже оценила невероятную красоту мозаичного панно, сообщавшего о добрых дела Пресветлой. Богиня была дочерью Создателя этого мира, она озаряла своим присутствием нашу планету и помогала государствам крепнуть, а людям — влюбляться. Благодаря богине земли были плодородны, войны гасли так же быстро, как зарождались, а магически одаренных существ не переводилось. По легенде, много тысяч лет назад Пресветлая ушла за любимым в другие миры; но своих детей не бросила — она сотворила целую сеть невидимых магических заклинаний, позволяющих этому миру процветать. И, будучи провидицей, оставила целый свод заветов, для всей планеты и отдельно — для каждого крупного государства. Именно заветы позволяли существовать в этом коконе из волшебства и удачи. И сначала все им действительно следовали. Затем нашлись правители, решившие, что им это без надобности. Те государства сгинули: кто заветы не выполнял, их будто выдавливало из нашего мира. Остальные же жили в довольствии и радости и оступаться уже не торопились. Кто-то называл это тюрьмой, но я не была согласна — это была защита. В соседних мирах, не осененных благословением Пресветлой, царил, порой, такой хаос и жестокость, что можно было только порадоваться за Подоборье и дальновидность его королей. Только с отбором они перемудрили. В заветах Пресветлой по другому немного говорилось, но первый же после ухода Пресветлой король Подоборья, вычитав там что-то свое, придумал совсем дикость, только и дополнявшуюся из века в век странноватыми подробностями. И вот, мы имеем, что имеем.