Между гордостью и счастьем - Диана Рейдо

— Ну, так красиво я говорить не умею. Но вы персона и впрямь загадочная.

Он в очередной раз пожал плечами.

— Ничего загадочного, на мой взгляд… Да, словом и правда владею неплохо, по большинству жизненных вопросов у меня вполне четкая и сформировавшаяся позиция. Из этого не следует, что я обязательно должен оказаться репортером…

— А еще вы много где поездили, — напомнила Марибелл.

— Удивительная логика. Рад, что мне удается не слишком переоценивать женщин.

Она вовремя заметила, что он смеется.

— Как салат? — вежливо спросил он.

— Замечательно. Как раз то, что приятно съесть в качестве легкого ужина.

Он снова смеялся:

— И потом не говорите мне, что я не угадал. Диета, не есть после шести, низкокалорийный йогурт?

— Обезжиренное мороженое, — сердито сказала Марибелл.

— Мороженое я попросил вообще не класть к штруделю.

— Да, я заметила.

Холден с широкой улыбкой заметил:

— Я сделал это не для того, чтобы уязвить вас или обделить удовольствием. Скорее, наоборот. Теперь я могу предложить вам замечательный десерт этой кофейни — самое натуральное в Англии мороженое, с кусочками фруктов и ягод. Вам понравится. Сколько шариков? Четыре? Пять?

— И каких же?

— Позвольте, я…

— …сам закажу, — закончила за него Марибелл. — Ладно, валяйте, заказывайте.

Она мысленно ойкнула, а потом прикусила язык. В самом деле, почему она так робеет перед ним? Он не ее учитель грамматики в колледже.

Да, грамматика так же далека от темы сегодняшней беседы, как дежурный прогулочный пломбир в вафельном рожке — от этого роскошного холодного десерта. Мороженое медленно таяло в хрустальной креманке, а Марибелл наслаждалась вкусами на языке: банановый, карамельный, черничный, грушевый, и, наконец, просто ванильный с корицей.

Ее гастрономические изыски были прерваны вопросом Холдена:

— Марибелл, а вы чем занимаетесь? Помимо того, разумеется, что разгуливаете по ночному городу в шикарных платьях.

— А вы угадайте, — неожиданно для самой себя ответила она.

— Что ж… Вы сами напросились.

— Можете при этом рассуждать вслух, — не унималась Марибелл.

— Это несложно.

— Рассуждать вслух или угадать? — заинтересовалась она.

— Несложно и то, и другое. Итак. Ешьте мороженое, оно тает, здесь тепло…

— Не отвлекайтесь от дедуктивного процесса.

— Вы мыслите не слишком логически, но вам свойственно чувство прекрасного… Ощущается привычка прикидывать перспективу всего. А также внимание к деталям, мелким и не очень. Так, так… Пожалуй, вы — дизайнер, — объявил Холден.

Марибелл открыла рот, да так и осталась сидеть, не донеся до рта ложечку с банановым мороженым.

— Но как вы догадались? — глупо спросила она. — Наверное, я за время нашего общения успела ляпнуть это вслух, и сама не заметила…

— Могу объяснить подробно, если вам интересно.

— Давайте.

— О человеке можно многое рассказать, если понаблюдать за его манерой поведения, привычками, тем, как он держит себя, одет, как выглядит… Вы не вписались у меня ни в категорию светских львиц (слегка не хватило лоска), ни в категорию грубоватых рабочих девушек. Вы — офисный сотрудник, привыкший зарабатывать себе на жизнь скорее головой и интеллектом, чем руками. У вас относительно типичный кругозор… Почему я не отнес вас к техническим специалистам? Как я говорил раньше, у вас слегка хромает причинно-следственная связь. Для референта или другого административного работника вы слишком непостоянны, неусидчивы. Работа дизайнера все же предполагает некоторое разнообразие, которое вам на руку. Я что-нибудь пропустил?

— Вот разве что типичный кругозор, — пробормотала Марибелл, — не слишком ли это категорично?

Холден улыбнулся.

— Я с удовольствием бы разгромил вас в пух и прах и в этой небольшой дискуссии насчет культурных ценностей. Вряд ли бы у вас нашлось, чем удивить меня. Однако не в этот раз. Думаю, что нам пора.

— Пора, значит, пора. Тем более, что я уже все съела.

— Хотите заказать еще что-нибудь? — он поднял брови.

— Как можно. Вы наверняка торопитесь. Не хочу вас задерживать.

— Не будьте язвой. Вам это не идет. Вы и сами должны это понимать. Что ж, надеюсь, вам понравился наш спонтанный ужин.

И вот тут наступил щекотливый момент. Марибелл понятия не имела, как ей следует поступить. Это не свидание, и Холден Гроуд вовсе не обязан платить за нее по счету. С другой стороны, она не напрашивалась на угощение. Он сам привез ее сюда, сам выбрал, что заказать для нее. Будет ли приличным предложить ему оплатить счет пополам? Но цены, цены… Марибелл мысленно вспомнила цифры, стоящие в меню напротив каждого блюда. Мысленно она застонала.

Впрочем, пока она стонала, Холден неуловимым движением извлек из кармана пиджака бумажник, вытащил оттуда несколько купюр и вложил их в услужливо принесенный официантом счет.

Марибелл оставалось только вздохнуть. Хорошо, что она не успела полезть за кошельком или кредиткой. Только выставила бы себя в глупом свете. К тому же… Сколько у нее там наличных, в кошельке? Да и на кредитке негусто. Если сейчас придется все-таки вызывать такси…

— Вы закончили? — спросил Холден, наблюдая за ней. — Если да, то идемте. Если вам нужна дамская комната, то это в конце зала и налево.

— Пожалуй, я сейчас вернусь, — пробормотала Марибелл, взяла в руки свой клатч и поспешно скрылась «в конце зала и налево».

Там она вымыла руки, слегка взбила руками волосы и полезла в сумочку за блеском, чтобы освежить макияж. Внезапно собственное отражение привлекло ее внимание. Она уставилась в зеркало.

Юная, светловолосая, растрепанная девчонка с отчаянными синими глазами, в черном коротком платье смотрела на нее оттуда. Щеки пылали, она выглядела взволнованной и смущенной.

Да, немудрено, что она произвела на Холдена именно такое впечатление. Как жаль, что иногда изнутри ощущаешь себя совсем другим, нежели выглядишь в глазах окружающих.

Ничего удивительного, что она не заинтересовала его по-настоящему. Марибелл задумалась. Ее стремительное воображение мгновенно нарисовало ей женщину, которая, по ее мнению, могла покорить Холдена: брюнетка, лет двадцати восьми или тридцати, бледнокожая, с пронзительными карими или зелеными глазами. В красном платье, в золотых украшениях. Впрочем, украшения и антураж тут были совсем не главным.

Главное было то, как эта брюнетка сама ощущает себя. Наверняка она властная, но тонкий психолог, умеет играть с мужчинами, и быть податливой, где это требуется… А где требуется — дразнить и ускользать. Не позволять себя читать, как хорошо знакомую книгу. Быть загадкой, быть непредсказуемой, не такой, как все. Иметь интересы, не имеющие ничего общего с интересами большинства. Например: магия Вуду, занятия ирландскими танцами, вязание крючком ковриков из шерсти австралийских мериносов.