Защита - Стив Кавана

Подумал про Эми – как она, размазывая по пижамке слезы, умоляла меня остаться.

Ну уж нет. Больше я тебя не брошу. Мгновенно привел голову в порядок. Террористы не лезут без очереди. Они терпеливо ждут. Их задача – максимально слиться с толпой, не привлекать внимания, не вызывать даже малейших подозрений. Так что лучше мне сейчас превратиться в наглого беспардонного хама, поднять как можно больше шума и суматохи – тогда толстяк решит, что я просто жлоб, а никакой не потенциальный бомбист.

Когда я решительно двинулся в обход очереди, публика возмущенно зароптала. «Вот гондон!» – пробурчал тот самый репортер. Сердце опять отчаянно запрыгало в груди – все быстрей и быстрей по мере того, как приближалась цель.

– Эй, Барри! Дай-ка я проскочу по-быстрому. Опаздываю, – бросил я, нахально проламываясь сквозь рамку, которая тут же протестующее загудела. Слишком уж громко. Наверное, она у всех так гудела, но меня этот звук просто реально оглушил. Быстро перевел взгляд на толстого. Тот не двигался. Просто смотрел. Эдгар, в свою очередь, старательно шмонал первого в очереди и ни на что другое не отвлекался.

– Эдди! – позвал Барри. Не спеша вылез из-за экрана сканера, обошел вокруг аппарата, лениво шаркая ногами. – На секундочку.

За рамкой я ускорил шаг и нацелился в вестибюль, но тут белобрысый юнец вдруг растопырил руки и преградил мне дорогу. Так и стоял крестом, пока я не просек, что от меня требуется принять ту же позу – для обыска. Руки я по-прежнему держал по швам.

Толстый сорвался с места. Я влип?

Может, подорвать отсюда? Растолкать всех на пути, пробиться сквозь толпу, метнуться к выходу? Но за спиной в самом дверном подъеме уже громоздился какой-то здоровенный бородатый тип, который полностью перекрыл не только дорогу, но и сам дневной свет. Проскочить нереально. Едва остановил готовые сорваться с места ноги, которые незамедлительно задрожали мелкой дрожью.

– Братан, я тоже тебя с удовольствием обниму, но только не сейчас, – сказал я.

– Просто поднимите руки, сэр. Мне нужно вас по-быстрому досмотреть.

– Послушай, сынок, я очень спешу. Мы с тобой вроде еще не встречались, но уж поверь – я тут практически живу вот уже почти десять лет. Я адвокат. Вон хоть у Барри спроси, – продолжал я, пытаясь проскользнуть мимо него.

Его открытая ладонь зависла над рукояткой торчащей из кобуры «беретты», а пальцы скрючились, как у актера в старинном вестерне.

Я замер как вкопанный.

– Что-о?! Мне вытащить «пушку», торопыга?

Я ощутил, как публика позади отпрянула, наталкиваясь друг на друга. Ну вот, буквально через секунду все и кончится – спасибо тому ходячему шкафу и малолетнему упертому придурку, который слишком ревностно относится к своим служебным обязанностям.

– Хэнк, пропусти Эдди, – пришел мне на выручку Барри.

Хэнк опустил руки, закатил глаза и отступил в сторону. Толстый охранник остановился и сложил руки на груди поверх выпирающего живота.

Барри шутливо погрозил мне пальцем.

– Из-за этого твоего святого Христофора тебе когда-нибудь в жопу залезут с фонариком. Это тебе не прежние времена, Эдди!

«Как же я, мудак, ухитрился забыть-то?» – промелькнуло в голове. Судорожно расстегнув верхнюю пуговицу рубашки, я выдернул из-за пазухи серебряную цепочку. Нервозно хихикнул, помахал перед Барри круглым медальоном из белого золота. Все верно – вон он, святой Христофор.

И все сразу стало на свои места. Память моментально вернулась.

Когда я только начинал в роли адвоката и впервые стал представлять клиентов в этом здании, металлодетектор гудел при каждом моем появлении. Барри, Эдгар, другие охранники могли по сто раз прогонять меня через рамку – только чтобы услышать все то же занудное дудение. И обыскивали, и чуть ли не догола раздевали… Интересовались, не вставлен ли мне куда-нибудь в ногу стальной штырь. А медальон висит у меня на шее еще с подросткового возраста. Стал уже практически частью тела, я его вообще не чувствую и не замечаю. В общем, все только недоуменно скребли в затылках. И как раз Барри-то в конце концов его и обнаружил. Как сейчас помню – среда была, утро, на улице морось. Рассказал о находке остальным охранникам. С тех пор не припомню случая, чтобы меня обыскивали при входе. Рамка гудит – я прохожу. А если дежурному не лень оторвать жопу от стула, чтобы меня обыскать, то просто вынимаю медальон из-за пазухи и верчу его над головой, по-прежнему не задерживаясь. Даже после 11 сентября ни разу не обыскали. Вдобавок к тому времени меня уже хорошо знали в лицо – все-таки каждый божий день сюда ходил. Обыскивать меня – это все равно что обыскивать судей. Пару охранников даже довелось представлять в суде. Ко мне стали относиться чуть ли не как к предмету окружающей обстановки, как к закадычному дружку. Ну а у кого поднимется рука обшмонать друга? Может, это все адреналин, или спиртное, или удар по башке от того здоровенного русского, но по какой-то причине я напрочь забыл про медальон, пока Барри мне не напомнил.

– Не знаешь, что это за дяденька? – спросил Барри, обращаясь к Хэнку. – Это мистер Эдди Флинн. Я и забыл, что тебя сюда недавно перевели… Лучший адвокат во всем Нью-Йорке. Ты уж присматривай за ним, а он присмотрит за тобой. Если ему что-нибудь понадобится, сразу передавай мне.

Еще не остывший Хэнк недовольно кивнул и повернулся к следующему в очереди перед металлодетектором. Барри, судя по всему, регулярно накручивал ему яйца каждую смену – видать, находилось за что.

Я проследил, как толстый охранник поворачивается и уходит в сторону.

Черт, едва не влип. Буквально на волос был от того, чтобы влипнуть.

– Барри, мне реально пора, братан. Опаздываю. У меня этот мафиозный процесс, а я еще даже не знаю, в каком зале заседание.

– А я не знал, что ты эту сволочь защищать взялся… Но тебе пока везет: дело слушает судья Пайк, а она еще завтракает. Мы с Эдгаром только пятнадцать минут назад как впустили ее. Извиняй за мальца. Учишь его, учишь, а всё без толку. Тупой как пробка… Не подойдешь? Чисто на секундочку.

Оглядевшись по сторонам, никого из людей Волчека в очереди я не заметил. Но у него могли быть и другие глаза, которых я пока что не вычислил. От частящего пульса в ушах буквально звенело. Я понятия не имел, что еще вдруг понадобилось Барри. Не донесся ли до него какой слушок про Джека? И что, если русские заметят, как я перешептываюсь с Барри?

Придется все-таки переговорить с ним. Если откажусь, он может о чем-нибудь догадаться.

– Да запросто! – отозвался я с кружащейся головой.

Отошли в сторонку в угол вестибюля.

– Это насчет Терри, – сказал Барри. – Он, типа, хотел с тобой посоветоваться. Судится насчет руки, синдром у него какой-то профессиональный…

Я мысленно возблагодарил господа. Барри просто понадобилась халява для своего дружка. Классный мужик этот Барри. Человеку уже хорошо за шестьдесят, скоро пора на покой. Бывший коп, которому просто хочется спокойно сидеть за рентгеновским аппаратом, разглядывая содержимое чужих сумок, а после смены с чистой совестью пропустить стаканчик в баре.