Две пули полковнику - Николай Леонов

Обдумав все это, Ложкин хмуро сказал:

– Ладно, хрен с тобой! Но учти, это в последний раз! И завтра же вернешь мне мои деньги!

– Какой вопрос! – легко ответил Чеков. – Само собой, верну. С процентами верну, чтобы только ты не плакал! – В его голосе прозвучали насмешливые нотки.

Ложкин только скрипнул зубами, но ничего не сказал. Они вышли из машины, и Ложкин хотел запереть дверцы.

– Знаешь что? Оставь так, – вдруг сказал Чеков. – Ключи забери, и все. Тут вроде тихо, не угонят твою тачку!

– Чего это? – насторожился Ложкин. – Ты чего-то боишься? Думаешь, бежать придется?

– Да ничего я не боюсь и не думаю! – с досадой сказал Чеков. – Просто не за грибами идем. Всякое предвидеть надо. Мало ли что? Менты вдруг, или еще какой-нибудь форс-мажор. Короче, не запирай дверцы, никуда твоя жестянка не денется!

– Это не жестянка, – с обидой сказал Ложкин. – Нормальная тачка. У тебя и такой нет, между прочим.

Однако в результате машину он так и не запер, в очередной раз подчинившись нажиму Чекова. Но еще больше испортило ему настроение то, что друг неожиданно выхватил из его рук ключи и как ни в чем не бывало сунул их в свой карман.

– Так надежнее, – небрежно сказал Чеков. – Ты – растяпа. Не дай бог, потеряешь. Ключи должны быть у надежного человека.

Он продолжал делать вид, будто все идет как надо и никаких недомолвок между ними не существует. Держался уверенно и деловито, как хирург перед ответственной, но не слишком сложной операцией.

– Так, сейчас мы просто обойдем кладбище с тыла, – объявил он Ложкину, увлекая его в темный проезд между двух жилых домов. – Сделаем небольшой кружок и подвалим туда со стороны Яузы. По травке. Фонарей там немного, нас никто не заметит...

– А если этот аптекарь стукнул в ментовку? – угрюмо спросил Ложкин.

Чеков недовольно покосился на него. Эта неприятная мысль его самого беспокоила. Он боролся с ней простым способом – старался об этом не думать и надеяться на удачу.

– Не каркай! – буркнул он. – Не станет он в милицию стучать. Сейчас народ пуганый. Проще заплатить, чем потом всю жизнь на врачей работать. Мы, конечно, не звери, ничего такого в голове не держим, но аптекарь-то об этом не знает. И так лучше для всех, поверь мне.

Они прошли между домами, потом вдоль погруженного во тьму здания школы и выбрались на улицу в том месте, где она огибала жилой квартал. До зловеще темнеющего в стороне кладбища было не более полутора сотен метров. Чеков остановился на тротуаре, в тени дерева, и внимательно осмотрелся по сторонам.

На освещенной площадке перед воротами кладбища было пусто. Черные кроны деревьев за оградой казались сплошным чернильным пятном на фоне вечерних огней большого города. Мимо проехал автомобиль с затененными окнами. Изнутри его доносился приглушенный стук барабана – водитель слушал музыку. На углу топтались человек шесть подростков – девчонки и парни. Они курили и чему-то громко смеялись, демонстративно показывая, как они беззаботны и уверены в себе и как им безразлично соседство такого печального места, как кладбище. В какой-то момент они даже повернулись и пошли толпой в сторону кладбищенских ворот. Чеков взял Ложкина за плечо и легонько его подтолкнул.

– Давай обойдем кладбище, присмотримся. Особенно не рисуйся, но сам держи нос по ветру! Давай, двигай!

– А ты? – набычился Ложкин.

– Я тебя догоню, – успокоил его Чеков. – Нам сейчас не стоит толпой мотаться. Чем меньше будем привлекать внимания, тем лучше.

Ложкин тихо выругался, но все-таки подчинился. Он перешел улицу и, стараясь держаться в тени, засеменил в сторону кладбища. Чеков неодобрительно посмотрел ему вслед, покачал головой, а потом, сунув руки в карманы куртки, неспешно пошел налево вдоль домов. Он вел себя как человек, который возвращается домой и у которого нет никаких других забот, кроме как хорошенько поужинать и лечь спать. Однако по сторонам он смотрел очень зорко, подмечая все укромные уголки и подозрительные фигуры, которые потенциально могли быть опасны. Пока Чеков не заметил ничего такого, что могло бы по-настоящему напугать его. Стоял тихий летний вечер, резвилась, как ей и положено, молодежь, на кладбище вечным сном спали люди, которых Чеков не знал никогда и не видел, и никто не прятался в кустах, не звенел наручниками и не переговаривался лихорадочно по рации.

Как ни рисовался Чеков перед Ложкиным, а нервы у него были взвинчены до предела. Шантаж – не самое спокойное занятие на свете, особенно когда занимаешься им впервые. Чеков был уверен, что рассчитал все точно, но когда схема начала давать сбои, слегка испугался. Он нацеливался на быстрый результат, а к долгой осаде был не готов. Окрыленный первой удачей, он не сразу сообразил, что с аптекарем и антикваром дело затягивается самым безобразным образом, и с каждым часом оно становится все более опасным и непредсказуемым. Отступать Чеков не собирался – слишком многое было поставлено на карту, да и собственное упрямство не позволяло ему этого сделать, но чувствовал он себя совсем не так уверенно, как вначале. Он теперь допускал, что кто-то из его жертв мог обратиться в милицию, и побаивался оказаться в западне. Правда, о способностях стражей порядка Чеков был не слишком высокого мнения и считал, что такой умный и решительный человек, как он, всегда может обвести милицию вокруг пальца. Но все равно действовать теперь следовало гораздо осторожнее и рассчитывать каждый свой шаг.

Именно по этой причине Чеков выбрался на место встречи за час до срока и взял с собой Ложкина, который должен был сыграть роль амортизатора на тот случай, если произойдет что-то непредвиденное. Чеков намеревался использовать Ложкина в качестве разведчика, хотя и не думал предупреждать его об этом.

Ложкин, по мнению Чекова, был неплохим парнем, но не слишком хорошим другом. Он никогда сам не предлагал помощь и до денег вообще был жаден до неприличия, хотя совсем неплохо заколачивал на своей вонючей порнухе. Постоянно приходилось напоминать ему очевидные вещи, хотя Ложкин отлично знал, в каком отчаянном положении находится друг, и вполне мог хотя бы морально поддержать Чекова. Но он думал только о собственном благополучии. Потому и Чеков относился к нему немного пренебрежительно, зная, из какого ненадежного материала сделан приятель.

Чеков прогулялся вдоль улицы, заглянул в темные углы, понаблюдал. Ничто не вызывало у него подозрений. За час до назначенной встречи на условленном месте все было спокойно. Никаких признаков засады. Пожалуй, он зря так нервничает, подумал Чеков. Уж он-то ментов знает как облупленных. Приходилось ему отмазываться от ментов и когда он приторговывал дурью, и когда морочил голову любителям делать ставки на результаты футбольных матчей, и когда за гроши скупал антикварные вещички у одиноких старушек. Менты держат нос по ветру и за так пальцем не пошевельнут. Они не меньше других любят откаты и хрустящие зеленые бумажки. Чеков голову готов был дать на отсечение, что если аптекарь побежит в милицию, там с него сдерут за помощь не меньше, чем просит Чеков, да вдобавок еще и самого проверят на легальность бизнеса. С Чековым, пожалуй, будет проще договориться, и если этот аптекарь не полный дурак, то он именно так и поступит.