Бражник мёртвая голова - Виктория Глигорова

ним. В душе затаилась обида на господина Брауна: он поступил бесчестно, даже не сказав мне о дне похорон. Сославшись на то, что я была без сознания, учитель Мартина лгал. Мне показалось, что он считал меня виноватой в случившемся. Но в чём состояла моя вина? Разве я хотела, чтобы мой любимый человек умер?

— Мария., — рыдала я, — я скучаю по нему…

— Не плачь, девочка. Я тоже скучаю по своему мужу.

— Где он?

— Не знаю. Он не встретился со мной больше. Думаю, это потому, что он меня не любил. Так бывает.

Женщина говорила так спокойно, точно нелюбовь её совсем не расстраивала. Впрочем, неудивительно: из какого она была века? Кто знает, что с ней произошло? Возможно, она умерла так давно, что уже всё забыла из этой жизни.

Я спросила:

— Могу ли я увидеться с Мартином, как вижу сейчас тебя?

— Конечно! Он скоро придёт к нам.

— Что мне нужно будет сделать?

— Дорогая, — она погладила меня по волосам, но на месте её прикосновения я ощутила только холодок, — а что у тебя на шее?

Бражник мёртвая голова, что подарил мне Мартин, так и осталась надетой на мне.

Я вспомнила, что он рассказывал о ней, и поделилась этим с собеседницей. Она нахмурилась, но при этом продолжила восторженно говорить о том, как это здорово. Честно говоря, её экзальтация начинала меня смущать и казаться неестественной.

— Но она поможет нам встретиться… только если я умру!

— Не-е-ет, — задумчиво протянула Мария-Августа, — бабочка это важно! Хорошо, что она у тебя есть. Она проводница. Но есть способ видеться и так. Твоя душа больна, у тебя Сердцетрепера Осенняя — ты так тоскуешь по возлюбленному… Как мне жаль тебя, кроха! Но ты ведьма, а стало быть, проводница и сама. Обрати свою боль себе на пользу. Я дам подсказку.

— К-какую? — взволнованно спросила я, боясь, что наш разговор всё-таки слышится мне в бреду. Привидение собиралось давать мне советы, а мне не оставалось ничего, как прислушиваться к ним.

— Найди ягоды Чёрной Муэрте. Они символизируют мёртвых. Поймай птицу — Вена Аморис, её безграничная любовь не позволит разлучить вас. Пускай она склюёт эти ягоды, и кровь из них прольётся на Вечножил Траву — это растение помогает обрести вечную жизнь здесь. Опутай это место кругом из магических шипов… Мартин не сможет уйти за него, и останется с тобой.

Я не верила своим ушам. Мне ведь снилось то, что говорила Мария! Во снах, незадолго до его смерти, меня мучил именно этот ритуал… Неужели, всё было предрешено для него заранее?

— Спасибо! Спасибо, спасибо! — я кинулась было обнять Марию, но забыла, что она бестелесная. — Ты не поверишь! Мне снился этот ритуал… Откуда ты знаешь о нём так подробно?

— Я услышала о нём от Мартина, — невинно сказала она, — он сам так делал. Кажется, поэтому я здесь.

— Но он совсем молод, а ты… жила лет 200 назад.

— Время едино, а смерти нет. Твой возлюбленный вернул меня домой. Я так ему благодарна! Конечно, я хочу теперь помочь в ответ, — Мария странно подмигнула, но на тот момент я не придала этому значения.

Глава VII

Я оправилась от болезни окончательно. Оставаясь жить в доме Мартина, я не знала, куда мне пойти дальше, и не могла заботиться ещё и об этом. Моё тело восстановилось, но душа была глубоко ранена. Сил не хватало совершенно. Казалось, будто я навсегда останусь такой… мёрзлой внутри. Господин Браун не то чтобы избегал моего общества, но и говорил со мной неохотно. Мне не сильно хотелось вникать в то, что на уме у этого странного человека, не позволившего мне даже прийти на похороны возлюбленного.

— Ты хорошо себя чувствуешь? Голоса в голове больше не беспокоят? — спросил он однажды за столом, когда мы пили чай.

— Ты прекрасно знаешь, господин, что это не помешательство. Я вижу и слышу духов.

— Вот как! — с недоверием воскликнул он и вновь закурил свою трубку.

— Почему умер Мартин? — настойчиво спросила я.

— Как почему? Сердце… Молодое было, часто билось. Не выдержало… — ответил Браун. — Сколько ещё раз об этом спросишь?

— Не только. Что ещё? Я чувствую, он умер не просто так, не от внезапной болезни. Подобное невозможно, тем более, у практиков, как вы.

— Нарушенные клятвы обходятся дорого.

— Поясните?

— Ты и сама знаешь, Рэйвен! Зачем заставляешь меня говорить тебе обидные, неприятные вещи?.. Я устал. Оставь меня в покое.

Он осторожно поднялся. Клянусь, мне порой казалось, что я слышу скрип его костей. Что значит «неприятные вещи»? Мысль, которая регулярно меня тревожила, снова закралась в мою голову. Мартин умер из-за меня. Ведь он говорил мне тогда, сидя на берегу моря, что поклялся оставаться одиноким в обмен на магическую силу. Нарушив свой договор с тонким миром, он обрёк себя. Я не знала, что это так… серьёзно. Разве могут те же силы, что питают тебя, однажды варварски уничтожить? А я стала невольно причастной к его проступку, когда начала демонстрировать ему свою влюблённость. Кто знает, скрывай я свои чувства к нему, я бы лишилась его близости, но по крайней мере не лишила его жизни?

— Стойте! — крикнула я на господина Брауна. — Вы считаете, я виновна в его смерти?

— Нет, — удивлённо ответил он, — я считаю, что в смерти Мартина точно виновен Мартин. А вопрос своей вины ты решай сама для себя. Я в подобном тебе не советчик и не палач.

— Вы говорите так цинично, будто вам наплевать на него.

— Что? — ещё больше удивился мужчина. — Послушай, дорогая. Я видел много смертей, очень много. У меня погибла жена и двое почти подросших детей, ты не знала? Я не говорил об этом. Я взял под опеку Мартина, чтобы заглушить горе по утраченной семье. Мне много лет. Мои друзья умирали один за другим; я видел, как умирали незнакомые люди от голода, войны и антисанитарии, я видел, как умирали города, страны, их правители… Я слышал столько умерших, блуждающих душ, что сам больше не боюсь смерти. Это часть жизни, такая же как и рождение, как и сама жизнь. Да, я тоскую, что ушёл и мой совсем юный сын, но я знаю, что однажды мы снова встретимся. Нет повода убивать себя страданием, как делаешь ты. Но ты ещё совсем молода, а Мартина слезами ты не вернёшь. Может, ты вновь назовёшь мои слова циничными, но хотя бы задумайся об их смысле.

Бесспорно — люди, повидавшие многое в своей жизни,