Тот, кто знает. Том 2. Перекресток - Александра Маринина

- Але, мужик…

Эпизод закончился, пошел второй дубль. И снова то жеодутловатое, испитое лицо, на котором с трудом можно угадать некоторые признакикрасоты, оставшейся в далеком прошлом.

Просмотр длился еще долго, отсматривали и другие эпизоды, ноИра ничего не видела. Она сидела потрясенная до глубины души. Ее взялисниматься, потому что она подходит под типаж молодой опустившейся девки, пьянойи грязной, пропившей свою природную привлекательность. Девки, от которой вбрезгливом ужасе шарахается герой фильма. Да, она каждый день видела себя взеркале, но почему-то зеркальное изображение было совсем не таким. В зеркалеИра выглядела намного приличнее. В зеркале она была по-прежнему свежей икрасивой. А здесь…

- В зеркале ты видишь себя своими глазами, - спокойнообъяснила ей Наташа, когда они возвращались домой. - Ты видишь себя такой,какой хочешь видеть. А камера показывает тебя такой, какой тебя видят люди состороны.

- Значит, и ты меня тоже видишь такой… кошмарной? -недоверчиво спросила Ира.

- И я. И все остальные. И мужчины на улице. Исотрудники телевидения.

Наташа была удивительна безжалостна, Ире даже показалось,что соседка намеренно старается ударить ее побольнее. Она собралась в первыймомент обидеться, но не успела, потому что на поверхность сознания всплыломгновенное решение: так больше нельзя, надо завязывать.

Должно было случиться много всего, чтобы это решение вызрелов ее глупой легкомысленной голове. Скандалы, приводы в милицию, смерть Ксюши,попытка свести счеты с жизнью, аборт и лечение от гонорреи. Но единственное,что послужило детоонатором, случилось сегодня. Ира приняла решение. И свято еговыполняла…

Да, выполняла. Как бы трудно ни было. Так неужели она несправится с тягой к сладкому? Элементарно, Ватсон!

Потолки в их квартире высокие, дом-то старой постройки, ещедореволюционной, и елку Вадим всегда старался найти повыше. Наряжать ееприходилось при помощи стремянки, и снимать игрушки, соответственно, тоже, ноИре лень было возиться с лесенкой, и она решила обойтись обычным стулом. Вкрайнем случае, если не достанет до елочной макушки, можно пару книжек потолщена стул положить. Хорошо, что никто не видит ее акробатических художеств!Наташка разоралась бы, а старенькая Бэлла Львовна - та вообще с инфарктомслегла бы, у них в квартире до сих пор жива легенда о том, как сын БэллыЛьвовны, Марик, которого Ира совсем не помнит, тоже наряжал елку, стоя на стулес книгами, упал и сломал руку. Да когда это было-то! Сто лет назад. А до сихпор все помнят и боятся, чуть что надо достать - сразу за стремянкой бегут,перестраховщики. Тоже мне, нашли кого сравнивать, Марика какого-то и ее, Иру.Марик, судя по рассказам очевидцев, был маменькиным сынком, за Бэллочкину юбкудержался, не отрываясь, и вообще, книжный червь, мальчик-всезнайка, учительматематики. Такие никогда спортом не занимаются, падать не умеют, а чуть чихнутили пальчик поцарапают - им сразу консилиум из лучших врачей собирают. То лидело Ира, никогда на болячки свои внимания не обращает, с высокой температуройна работу ходит. А уж падала она сколько раз! И коленки расшибала, и локти - иничего, всхлипнет пару раз, кровь носовым платочком вытрет и дальше бежит. Протот случай вообще вспоминать страшно, а ведь доехала до Москвы, сама доехала. Ипотом, чуть полегчало - уже к друзьям помчалась, хоть и болело все, и ныло, даона и внимания не обращала. Подумаешь! Так что перспектива свалиться со стулаее не пугает ни капельки.

Самый сложный этап - снятие игрушек с верхушки - прошелуспешно, Ира поставила на место толстые тома энциклопедии и снова взобралась настул. И кто ж так замотал нитку серебряного дождя! Теперь за сто лет нераспутаешь… Не иначе, Вадик постарался. Конечно, его усердие можно понять, имеятакого ребенка, как Сашка, нужно все, что можно, прикреплять намертво, потомукак мальчишка, пулей проносясь мимо, задевает все, что на пути попадается. Ноне до такой же степени! Разрезать нитку, что ли? Ира переставила стул кпротивоположной стороне елки и попыталась разделаться с серебряным дождем, неприбегая к кардинальным мерам, но быстро поняла, что для спасения несчастнойнитки ей придется каждые полминуты переставлять стул. Нет, это уж слишком! Онапорылась в ящике, где у Наташи лежат принадлежности для шитья, достала ножницы.Ну вот, совсем другое дело, три взмаха - и готово. Решительно, быстро и просто.

Девушка уже приступила к нижним лапам, наполовинуосыпавшимся и печальным, когда в коридоре затренькал телефон. И тут жепослышались неторопливые шаги Бэллы Львовны.

- Я подойду! - во весь голос закричала Ира, бросаясь кдвери.

Она ждала звонка своего нынешнего кавалера и, как многиеюные девушки, отчего-то боялась, что что-нибудь обязательно пойдет не так, еслине она сама снимет трубку. Вихрем промчавшись по коридору, Ира подлетела квисящему на стене аппарату.

- Да, слушаю! - выдохнула она.

- Добрый день. Я могу услышать Наталью Александровну?

Ладони мгновенно вспотели, трубка чуть не выскользнула из еерук. Она узнала этот голос. Она никогда не разговаривала с ним по телефону, новсе равно узнала. Пока жива будет - будет помнить этот низкий баритон, звучныйи вызывающий ассоциации с шоколадного цвета бархатом, переливающимся и мягким.

- Она… ее нет, - запинаясь проговорила Ира. - Она наработе. Ей что-нибудь передать?

- Нет-нет, спасибо, ничего передавать не нужно. Япозвоню в другой раз. Скажите, а Ирина все еще здесь живет?

- Да. То есть… это я.

- Ира? - переспросил бархатный голос.

- Да, - уже тверже ответила девушка, ей почти удалосьвзять себя в руки.

- Ты меня, наверное, не узнала…

- Узнала. Как вы…? Я хотела спросить, как у вас дела?

- Все хорошо. Я в порядке. А ты как?

- Я тоже в порядке.

Господи, от волнения она не может вспомнить его имя!

- Почему вы позвонили? что-то случилось?

- Ничего. О Наталье Александровне сейчас много пишут,она стала такой знаменитой. Тут в одной газете появилась фотография, на которойвы вместе. Ты стала еще красивее. Вот… решил позвонить, узнать, как ты.

- Спасибо, я тоже в порядке. В институт поступила.

Кажется, Борис… Черт, отчество никак не вспомнит! Да как жеего зовут?!

- Ты молодец, - бархат стал теплее, теперь голоснапоминал Ире коричневый мех норки. - Я за тебя рад.

Иванович! Точно: Борис Иванович!

- Борис Иванович…

- Да, Ирочка?

- Я хотела сказать… то есть… может быть, вам что-нибудьнужно? Помощь или еще что-то… Наташа и я… мы…

- Спасибо, девочка. Я же сказал: у меня все в порядке.И я рад, что у тебя все хорошо.