Солнце - Анна Джейн

- Понимаю. Меня раздражает все на свете, - признается вдруг Крис. - Прости, Санни. Я хотел немного развеселить тебя и, по ходу, провалил задание.

- Все в порядке, - отвечаю я.

- Что у тебя случилось? - снова спрашивает он, резко переводя разговор на другую тему.

Я не могу рассказать ему правду. Хоть и очень хочу сделать это.

- Я перешла дорогу человеку, у которого есть власть и деньги, - всего лишь говорю я сухо. - Кому-то вроде твоего отца.

Крис поднимает грифельную бровь.

- Как умудрилась?

- Не согласилась на предложение.

- Всего-то?

Я неопределенно пожимаю плечами. Всего-то.

- Если у тебя будут проблемы, я помогу, - говорит Кристиан. - Поняла? Я хоть и бездельник, но... Но отец всегда мне поможет. Да и связи у меня есть. Поняла, Санни? - повторяет он, кладя ладони на мои плечи.

- Поняла, - улыбаюсь я. - Спасибо. А что с тобой?

- Что со мной?

- Ты ведь тоже странный. Мне кажется, что внутри тебя - целый огненный шар, который ты не можешь выпустить. И он сжигает тебя изнутри.

Кристиан внимательно на меня смотрит.

- Интересная метафора, - говорит он медленно. - Может, и так. Знаешь, есть очень важный человек. Почему важный, я и сам не знаю... Но он меня ненавидит.

- За что? - изумляясь, спрашиваю я, сразу понимая, что речь идет о девушке.

- За то, что я - это я. Я ему противен. Забавно, да? - хмыкает он. - Я старался быть хорошим. Серьезно, я старался. А теперь чувствую себя брошенной девчонкой, которой попользовались и выгнали утром из номера, предложив несколько сотен баксов.

- Интересное сравнение.

Мне не нравится слушать, что у Криса есть кто-то особенный. Мне самой хочется быть для него особенной, но что я могу поделать?

- Серьезно, мне кажется, что мною попользовались и выбросили. Отвратительно ощущение, - закуривает он. Дым призраком летит вверх и растворяется во мраке.

- Будешь? - спохватывается Крис и предлагает закурить и мне. Я отказываюсь.

- Если будет попадать на тебя, скажи, - добавляет Крис, имея в виду дым. Он курит так, чтобы я не вдыхала терпкий запах табака. Мне все равно.

- Ты делал так с другими? - спрашиваю я, зная ответ.

- Может быть, - пожимает он широкими плечами. - Но я старался... Как это сказать... Откупаться. Если я проводил с кем-то ночь, я дарил подарки. Девчонки всегда были в восторге. А мне нравилось чувствовать себя щедрым. Это забавно.

- То есть ты спал с кем-то, а потом благодарил подарками? - спрашиваю я.

- Это было неосознанно. Просто мне хотелось сделать приятное в ответ. Глупо, да? - стряхивает он пепел вниз, на сырую землю. - И желание позвать тебя на море тоже было продиктовано тем, что я хотел поблагодарить. Для меня устроить это легче легкого. А тебе - приятно. Правда ведь, рыжая мисс?

- У нас ничего не было, - усмехаюсь я. Жалею ли я? Не знаю.

- Это странно, но мне хватает, что ты просто рядом, - говорит он и тушит сигарету. А потом обнимает меня и просто прижимает к себе. Я теряюсь на мгновение, но обнимаю его в ответ, касаясь щекой его груди.

Никаких попыток поцеловаться, ничего лишнего. Просто объятия.

А потом мы просто кричим в ночи - кто громче. Кричим для того, чтобы освободиться от гнетущих эмоций.

И зажечь внутреннее солнце.

Это весело. Я надеюсь, что оставлю на этом берегу гнетущее меня предчувствие. А Крис - ощущение своей бесполезности и бессилия.

Это весело. Я надеюсь, что оставлю на этом берегу гнетущее меня предчувствие. А Крис - ощущение своей бесполезности и бессилия.

Только потом мы едем домой. Я не знаю, что мне думать о Крисе, но знаю, что он - хороший человек. Странно ли это? Я тоже не знаю. Я просто хочу спать.

Кристиан привозит меня к дому и, прежде чем мы прощаемся, берет за руку, заставляя едва заметно вздрогнуть - только он не замечает.

- Спасибо, - говорит Крис, глядя мне в глаза. - Сегодня эта встреча была важнее для меня, чем для тебя.

Я тихо смеюсь. И вовремя спохватываюсь, что не отдала ему кожаную куртку - она мне нравится: теплая и просторная.

- До завтра, - говорит Крис, салютует мне и уезжает в ночь. А я иду домой, ловя себя на мысли, что мне бы хотелось получить от него прощальный поцелуй. Почему? Я и сама не знаю. Мне хочется нежности и понимания. Горячих ладоней на спине и прикосновений губ к прохладной коже лица. Я не знаю, чего хочу больше - любви, романтики или ощущения того, что кому-то нужна.

Честно говоря, я думала, что Кирстен и Лилит уже спят, и то, что в квартире горит свет для меня полная неожиданность. Уже в прихожей я слышу голоса - много голосов - в том числе и мужских, уже знакомых. А когда захожу в гостиную, вижу целую толпу.

В одном кресле, закинув ногу на подлокотник, развалился Чет, у которого ухмылка от уха до уха. Второе кресло занято... Октавием, рядом с которым вьется, как бабочка вокруг лампы, Лилит. На диване расположились Хью и Уилл, в руках которых куча каких-то бумаг, и мужчина в строгом костюме и с умным лицом. А на подоконнике, как на троне, восседает Лестерс, с которым делает селфи довольная-предовольная Кирстен.

У меня от удивления немеют кончики пальцев.

Это что еще такое?..

Первым меня замечает сидящий ближе всех к дверям Чет.

- О! - говорит он нарочито громко. - Моя любовь пришла! Ласточка, а у нас гости.

Все замолкают и смотрят на меня.

- Какая я тебе ласточка? - с тихой насмешкой говорю я Чету. А потом спохватываюсь и объявляю на всю гостиную:

- Добрый вечер!

Со мной недружно здороваются. Хью, Уилл и незнакомец возвращаются к бумагам. Лилит заговаривает зубы Октавию. И только Лестерс хорошо поставленным голосом театрально обращается к Чету - они как раз сидят напротив друг друга:

- А я ведь говорил тебе, дружище, что твоя подруга тебе изменяет. Опять ее привез какой-то незнакомый тип на байке.

Наверное, он видел нас с Крисом в окно. Только свой шлем Кристиан так и не снял. Мне становится смешно.

- Да ничего, - лениво отмахивается Чет, - у нас свободные отношения. Пусть развлекается. Я же знаю, что она вернется ко мне.

Дастин недовольно поджимает губы. А я грозно смотрю на Чета - что он несет? Друг лишь игриво подмигивает мне.

- Я так скучал, моя хорошая, - ласково говорит он. - Обнимемся?

- Что происходит? - повторяю я, сдвигая брови к переносице.