Пара для дракона, или рецепт идеального глинтвейна - Алиса Чернышова

Во взгляде напротив ей почудилась тень искреннего азарта.

— То есть, я могу рассматривать это как похищение моего друга и требование выкупа? Что уголовно наказуемо, между прочим.

— Ваш друг применял магию, причём явно не простейшую, в стенах моего трактира — что уголовно наказуемо, между прочим!

Парень чуть сузил глаза. Ирейн пожалела, что держит Вету и не может упереть руки в бока.

— А что здесь происходит? — раздался у неё из-за спины бархатистый голос, — Ар, что ты делаешь, будь добр объяснить?

— Я? — очень выверено удивился серый, — Да вот, пришёл за своим другом-оригиналом, который исхитрился зключить пари с фейри. Причем не какое-то там, а "вы не сможете меня напоить"! Ты хоть сам понял, с кем и о чём поспорил?

Будь у Ирейн свободны руки, она прикрыла бы одной из них лицо.

— Но как им это удалось? — искренне недоумевал парень, которого Ирейн после услышанного начала по-своему уважать — такая степень храбрости вперемешку с идиотизмом стоила того, чтобы быть увековеченной.

— О, — язвительно улыбнулся серый, — Они смешали пыльцу фейри, тёртый клубень мать-королевы ядов и демонский самогон. После такого коктейля нам всем стоит радоваться, что ты, по крайней мере, ещё дышишь — особенно им. Кстати, твои кольца я прихватил.

— Артисты живы?

— Преимущественно, — ответил серый с непередаваемой улыбкой маньяка, а до Ирейн с некоторым запозданием долшло, что парень действительно не человек (любой смертный отбыл бы в иной мир от одного запаха описанного коктейля). Нервно кашлянув, она медленно обернулась — и наткнулась на полный очень противоречивых эмоций бирюзовый взгляд. Вчерашний буян избавился от колпака и свалявшейся шкуры, коса его оказалась ровнёхонько заплетена, а лицо, больше не носившее печать свойственной всем пьяным мужчинам придури, оказалось весьма привлекательным. И, что стало очевидно после какого-никакого сна и при дневном свете, его обличье не было иллюзией, а волосы и глаза эпизодически мерцали от пробегающих искр. На фоне всего этого Ирейн осталось только изумленно таращиться на того, кого она вчера… семейной сковородкой… ох, богиня…

Впрочем, парень тоже на неё таращился во все глаза, особенно — на Вету, затянувшую полюбившееся "гуи-гуи".

— Это… твоя? — спросил он хрипло, — Ты замужем?

— А тебе-то что? — буркнула Ирейн, — На свято место метишь? Так мне одного придурка, вползающего домой на бровях, за глаза хватило. Я ж не дура, костер на печь менять!

— Ладно, — как-то задорно улыбнулся бирюзовый, — С моей стороны будет глупо кричать "Я не такой" — после вчерашнего-то представления. Но все же, озвучу: обычно мне подобное поведение несвойственно, можешь поверить.

Парень поедал её взглядом, и в нём отражалось многовато всего — не разобрать. Ирейн почувствовала, что теряет контроль над ситуацией: перед ней был не очередной представитель распространенного вида "мужик в стельку бухой, одна штука", со всеми характерными и узнаваемыми признаками. Теперь, в свете утра, этот красавчик казался неизведанным и весьма опасным миром. Метаморфоза не нравилась трактирщице, потому она решила действовать так, как в практически любой спорной ситуации: наглеть.

— Так, мальчики, — сказала она, — Давайте вернёмся к вопросам земным. Слышь, князь похмельного царства, твой друг отказывается мне платить — я, мол, цену накручиваю.

Бирюзовая бровь взлетела вверх:

— Ар?

— Я стою на страже государственного имущества, — отозвался серый безмятежно.

— Ты сам понимаешь ситуацию. Моя пара — последняя, от кого имеет смысл его сторожить.

— Ещё не пара, — мягко проговорил этот самый Ар, — И, если у тебя есть хоть капля разума, ты повременишь с её признанием. А пока что… думаю, этого хватит.

На барную стойку небрежно легло несколько алмазов. На глаз, на их стоимость можно было бы построить ещё парочку улиточных пристроек.

— Я похожа на нищую? — уточнила Ирейн, — Впрочем, не важно, да или нет — забери свою подачку. Твой друг выпил пыльцовой настойки на семь золотых, их будьте добры выплатить — и выместись отсюда вместе с бредовыми идеями и семейными разборками. Я из-за вас даже дочь покормить не успела!

— Это компенсация, — хмыкнул серый, — За доставленные неудобства.

— Ар, — в голосе бирюзового вдруг появились опасные нотки, — Ты переходишь черту. Прости моего друга, он…

— Мне плевать на все половые проблемы твоего друга, — спокойно повторила Ирейн, — Вымелись отсюда сейчас же. Оба!

Вета, реагируя на тон матери, громко расплакалась, и именно это решило дело — "князь" слегка нервно покосился на ребёнка, после чего тихо сказал:

— Я зайду днём. Отдыхайте!

У Ирейн был соблазн много чего сказать этому охальнику на прощание, но она сдержалась: отчалили и ладно. Но эти его пожелания отдыха прозвучали то ли тонкой издёвкой, то ли…

— Эй, трактирщица! — первая пара заспанных рож скатилась по лестнице, — Есть что пожрать?

Она прикрыла глаза. О да, здравствуй, новый день!

— Ар, не могу не спросить: что ты себе позволяешь? — голос Тира не предвещал ничего хорошего никому и ничему. Злился, особенно на близких, князь крайне редко, но бывал в этих вопросах последователен и неотвратим.

Его друг, не спеша отвечать, задумчиво осмотрел пыльную, грязную улицу выросшего на пути к Древнему Городу поселения, которое из-за близости к землям одноименного оборотнического клана почти все называли "медвежьим углом".

— Я всего лишь стараюсь удержать тебя от необдуманных поступков, — сказал Казначей, внешне ничуть не смущенный гневом князя.

Тир прикрыл глаза, призывая все доступные ему глубины спокойствия.

— Очевидно, как ты относишься к истинным парам и почему, — начал он, — И все мы стараемся понять это, хотя, будем же честны, для дракона отрицать пару — против природы. Но так вести себя с моей… парой.

— О да, я так и понял, — в голосе Казначея прозвучало нескрываемое ехидство, — Ты даже не знаешь, как её зовут. Вот уж очаровательная история любви, достойная быть воспетой в легендах!

Князь поморщился — выпад был в цель. Он действительно не знал имени этой золотоволосой красавицы, да и выставил себя перед ней, мягко скажем, не в самом лучшем свете. Однако, это все было, по большему счету, не важно, поскольку…

— Между нами распустились полноценные цветы, — сказал он негромко, — Ты понимаешь, что это значит. Истинная, полностью совместимая пара — дар судьбы, существо, предназначенное только для меня. Прости, но нужно быть идиотом, чтобы от подобного отказаться.

— Правда? — неприятно улыбнулся Серый, — Она — человек, Тир. Чистокровный притом, без единой примеси высшей крови. Не притворяйся, что не понимаешь: ей наплевать на твои цветы с высочайшей скалы. Да, несомненно, какую-то тягу к предназначенным им судьбой люди испытывают, но она не идёт ни в какое сравнение с той саморазрушающей зависимостью, в которую погружаемся мы, особенно после выбора. Здесь, сейчас, у тебя есть шанс отказаться, повременить, найти кого-то более подходящего…