Пара для дракона, или рецепт идеального глинтвейна - Алиса Чернышова

— Ар, ты преступаешь грань, — таким тоном можно было бы, несомненно, при желании разбивать стекла, но у Казначея была бурная биография, потому такими вещами его едва ли можно смутить.

— Ты мой князь, Тир, — проговорил он тихо, — Более того, ты — мой друг. Глупо сейчас перечислять все, что мы прошли вместе, верно? И я не хочу, чтобы в будущем ты потерял все, что досталось тебе непомерной ценой, из-за какой-то человечки… вполне определённого поведения. Не сверкай глазами! Позволь для начала закончить. Я понимаю, что ты сейчас ослеплён инстинктами и эмоциями, но включи рассудок и поразмысли: почему отыскать свою пару среди людей считается наибольшим наказанием?

Тир передёрнул плечами:

— Они не чувствуют истинности, потому вполне могут бросить пару, к тому же, как правило, очень морально незрелы в силу специфики их расы. Однако, есть много примеров вполне счастливого воссоединения нелюдей с человеком…

— И не меньше — несчастного, — жёстко отрезал Ар, — Тот же Глава Медведей, кстати, по воле которого мы приволоклись в эти… чудесные края.

— А что с ним? — вяло удивился князь. Его мысли блуждали далеко, но Ара он знал: с ним либо выслушаешь, что тебе хотят сказать, либо — тебя привяжут и все равно выскажутся (реально имевший место факт, кстати, не входящий в копилку самых приятных моментов в его княжеской жизни). Справедливости ради, Тир Бирюзовый прекрасно знал, что в любой момент может пресечь это панибратство в общении, но осознанно не делал этого: угодливых лизоблюдов, заглядывающих правителю в рот, было вокруг предостаточно, только вот меняли лагеря подобные личности с той же непринужденной лёгкостью. Потому Тир решил выслушать до конца все, что друг скажет, заодно позволив тому выпустить метафорический пар: тема истинности для Ара была болезненной непомерно.

— О, глава Медведей встретил свою пару — тоже человека, между прочим — в Древнем Городе без малого столетие назад. Она вроде как приняла его, или просто решила провести развесёлую ночь, кто разберёт это различие культур и интерпритаций? В любом случае, Михал признал её и тут же связал их жизни: как же, девочка — человек, люди хрупкие и дальше по списку типичных для подобных случаев заблуждений. И что ты думаешь? Девица, счастливо обретя бессмертие, сбежала наутро, а он остался — без возможности составить семью с кем-либо ещё. Вот бедняга и катается в сии живописные края при каждом удобном случае, на содержание святынь немалые деньги отстегивает, даже для подписания договора именно это место выбрал — все ищет, да только смысл? А сколько ситуаций с шантажом, вымаганием денег, разного рода манипуляциями, ты даже вообразить не можешь! И это даже закономерно, заложено в культурном слое. Они, понимаешь ли, с самого детства читают книжечки в ярких обложках, где какой-нибудь несчастный вечный, которому не повезло с парой, выполняет все капризы вздорной девки, которую, не случись истинности, придушил бы, открой сия дева свой грязный рот. А она упивается своей властью и все якобы сомневается: а люблю ли я его, или кого-то другого?

— Меня ужасают твои познания в подобной литературе, — честно признался князь, который иногда полагал паранормальную начитанность Казначея скорее злом, чем благом: есть на свете категории книг, которые драконам-мужчинам с подобным мышлением даже в руки не стоит брать. Ар на это только отмахнулся:

— Ты прекрасно знаешь, что огромную часть моей сокровищницы составляет библиотека; я стараюсь приобретать все, выходящее из типографий, вне зависимости от жанра и целевой аудитории. Это называется саморазвитием, и оно приносит плоды: поверь, я знаю, о чём говорю. Как только эти людишки слышат словосочетание "истинная пара", у них в голове работает три механизма: у более умных — счетчик, у тех, что поглупее — либидо или жажда самоутверждения. При этом чувства, которые мы испытываем, степень зависимости, наши желания — все это считается побочным.

Тир только вздохнул: сложно не признать, что некоторая правда в словах друга присутствовала.

— Твоя Златовласка дурой не кажется, — вдруг сказал Ар, чем вызвал у князя прилив веселья и иррациональной гордости, — Я бы такую даже в прислуги нанял, не будь она такой наглой. Только подумай: торговаться со мной!

Тир закашлялся, дабы позорным образом не расхохотаться: ему с первого взгляда показалось, что его пара и лучший друг поразительно похожи — не внешностью и манерой поведения, конечно, но некой осью, незыблемой твёрдость характера и непрошибаемой рациональностью.

— Так вот, — продолжил Казначей, — Она не глупа, потому, когда придёт осознание ситуации, проявится корысть. Человеку её склада должно быть тесно в этом… здесь, и да, подумав, она пойдёт за тобой. Но мы оба знаем, что реальность не похожа на красивую сказку: помимо богатства и власти, двор Предгорья полон острых граней. Мы, конечно, не фейри — вот уж кого совсем бы не поминать — но, будем честны, в некоторых вопросах все даже хуже. И тебе, с учётом всех обстоятельств, просто неразумно брать в пару кого-то, от кого постоянно ждешь подвоха: а не продаст ли она тебя, не предаст ли, поверив каким-нибудь наветам или наговорам, не оставит ли в самый ответственный момент, сделав уязвимым? Люди, Тир. Ими очень легко управлять.

— Ты прав, — улыбнулся князь, — Но драконы немногим лучше, правда? Все могут предать, уйти, сделать неправильный выбор — даже истинные. Но я рискну, Ар. Мне кажется, именно в этом смысл.

— И по какому ж это праву ты постелила гостям — в нашей-то пристройке?! — вопела, потрясая телесами, Беата. Голосинушка у неё был — осадным трубам на зависть, выйти из зала она не потрудилась, потому на сей вопль тут же начали оборачиваться благодарные зрители. Невыспавшаяся, злющая, как оборотень в линьку Ирейн ощутила, что где-то здесь наступил край.

— Месяц ещё не прошёл, так что этом пока что точно моя пристройка! — рявкнула она, — А ты, матушка, катись отсюда клубочком, пока не вышвырнула!

— Что ж это делаиться, люди добры-ые!! — заголосоила пуще прежнего бывшая свекровь. Её группа поддержки — базарные кумушки разной степени свежести, признававшие в Беате непререкаемый авторитет — тут же загомонили наперебой, создавая неподражаемый фоновый шум. Почти все посетители тут же потянулись к орешкам да маленьким солёным пирожкам, предвкушая затяжной, как осенний насморк, спектакль.

В голове Ирейн словно бы колокол зазвонил, от боли виски буквально заломило, и отчаянно захотелось оказаться где-нибудь далеко отсюда, где нет никого, кроме неё и кровати.

— Я, между прочим, имею право прийти в пристройку и просто там поселиться, не спрашивая твоего согласия! — напирала свекровь.

— Валяйте! Если вас случайно во сне придавит улиткой, с меня не спрашивайте! — отрезала Ирейн, — А ещё я имею право в честь таких-то замечательных гостей, сложить там всяческие зело пахнущие удобрения — пущай перегнивают!

— Да она убить тебя вздумала! — взвизгнула одна из подпевал свекрови, — Слыхала? Мы все свиделями пойдём!

— Что, госпожа Латкифф, никак простить мне не можете, что я не покупаю ваш самогон, от которого люди мрут, как мухи?