Другое лицо - Ронда Бэйс

– Как ты сможешь там один? Оставайся лучше здесь.

Он вздохнул.

– Нет. Мне кажется, что я приду домой, и она будет там… Я понимаю, что обманываю сам себя, но ничего не могу с собой поделать.

Он сделал несколько шагов в сторону двери.

– Клод! Подожди! – Мариса подскочила к нему, схватила за рукав. – Оставайся!

Она умоляюще смотрела на него.

– Нет, не могу, – упрямо повторил он, высвободил руку и вышел.

Через несколько мгновений хлопнула входная дверь.

Мариса обернулась к матери.

– Даже не верится… – прошептала она.

– Да, – всхлипнула Камилла, размазывая по лицу слезы.

– Пойдем, я тебя уложу.

Мариса помогла ей подняться.

– Я не смогу уснуть…

– Я что-нибудь тебе дам из снотворного. Надо поспать, мама. Эти дни будут тяжелыми.

Камилла вздохнула.

– Теперь все дни будут тяжелыми, – прошептала она. – У меня сердце разрывается при одной мысли о том, что я больше не увижу мою девочку.

Мариса почувствовала, как слезы вновь полились из ее глаз.

– Мам, ну успокойся, – попросила она. – А то я сейчас опять разрыдаюсь.

Они обе всхлипнули, обнялись и расплакались.

– Как такое могло произойти? – недоумевала Камилла. – Как? Клод сказал, что она выехала на встречную полосу и чуть не врезалась в автобус. Потом машина выехала на обочину, съехала в кювет, несколько раз перевернулась и загорелась.

Мариса вздрогнула. Она и не предполагала, что все было так ужасно. Ей было жутко даже представить, как Джулия горела…

Господи! Ведь она совсем не хотела, чтобы сестра умерла! Просто хотела справедливости! Ну почему все настолько сложно в этой жизни?!

– Пойдем-пойдем.

Обняв мать за плечи, она вывела ее из гостиной.

Они поднялись на второй этаж. Мариса проводила Камиллу до спальни, уложила на кровать поверх шелковистого покрывала.

– Скажи мне, что тебе накапать? – спросила она, выжидающе смотря на мать.

– Ничего, – прошептала та, – ничего мне не поможет.

Мариса лишь вздохнула.

Она спустилась вниз, отыскала аптечку, порылась в лекарствах. Матери обязательно надо уснуть. Иначе она просто изведет себя и ее, Марису, тоже.

Найдя какое-то успокоительное, Мариса развела нужное количество в чае, и поднялась с чашкой наверх.

– Мам, на, выпей чаю, – предложила она, входя в спальню.

Поставив чашку на тумбочку, расположенную рядом с кроватью, Мариса помогла Камилле сесть на кровати, подложив ей под спину подушки. Затем она протянула матери чашку с напитком, проследила, чтобы та выпила все до капли.

– Ну вот, – облегченно вздохнула Мариса, когда Камилла протянула ей пустую чашку. – А теперь ложись, я посижу рядом.

Камилла всхлипнула.

– Я не могу поверить, что моя дочурка больше не придет сюда, не позвонит мне… – срывающимся голосом пробормотала она.

– Мне тоже тяжело будет с этим смириться, – прошептала Мариса. Взяв руку Камиллы в свои, она сжала ее. – Попытайся уснуть, мама, тебе надо хоть немного успокоиться.

– Я закрываю глаза и вижу ее лицо, – проскулила Камилла. – И мне страшно… Она горела в той машине, горела… И никто не спас ее.

Мариса вздохнула.

– Никто из нас не знает, как закончит свою жизнь, – философски заметила она.

– Я не усну. – Камилла будто не слышала ее, говорила сама с собой. – Я просто не смогу уснуть.

– Я посижу с тобой. Так что буду рядом, если что.

Через двадцать минут Камилла наконец задремала. Видимо, начало действовать лекарство. Мариса отпустила руку матери и поднялась, взглянула на нее. Дыхание Камиллы было ровным, и Мариса уверилась, что мать проспит до утра.

Вздохнув, она вышла из спальни, на всякий случай оставив дверь открытой.

Пройдя к себе в комнату, Мариса села на кровать и задумалась.

Джулия попала в аварию. Как такое могло произойти?! Ведь она всегда водила медленно и аккуратно, боялась машин. И тут такое…

Неужели?

Страшная мысль посетила ее. Ведь Джулия попала в аварию как раз после того, как застала своего мужа и сестру целующимися!

Если это правда… и если это обстоятельство сыграло какую-то роль в случившемся, то получается, что она, Мариса, тоже приложила к этому руку.

Мариса вдруг ощутила жар. Подойдя к окну, она распахнула его, выглянула наружу.

– Ты, даже покинув этот мир, сумела сделать меня виноватой! – зло пробормотала она, вглядываясь в звездное небо, раскинувшееся над землей темным мерцающим куполом. – И как тебе это удается?

Но напрасно Мариса ждала ответа.

Лишь легкий ветерок колыхал ветви деревьев, что-то шепча… Но что именно, она так и не смогла разобрать.

Боль, ужасная боль.

Все тело словно горит.

Она попыталась открыть глаза.

– Как сегодня дела? – раздался рядом незнакомый мужской голос.

– Пока все без изменений, – ответил женский голос.

Она прислушалась. Донесся вздох.

– Что ж, это, конечно, плохо.

– Я понимаю.

Она попыталась вновь открыть глаза. Слабый просвет возник впереди. Все было мутным, и она никак не могла сфокусировать взгляд.

– Ой! Смотрите!

Она, пожалуй, вздрогнула бы от этого крика, если бы это не было так больно.

– Мисс Мейнорд, как вы себя чувствуете? – озабоченно спросил мужской голос.

Приложив немало усилий и открыв наконец глаза, она вгляделась в лицо склонившегося над ней мужчины.

– Где я? – прошептала она, с трудом разомкнув губы. Было такое ощущение, будто она не пила целый месяц и в горле все пересохло. – Пить… – прошептала она.

– Так, сейчас, подождите.

Через мгновение она почувствовала легкий укол и погрузилась в блаженную темноту.

Ни боли, ни жажды – лишь забытье, из которого не хотелось возвращаться.

Мариса упорно давила на кнопку звонка. Она знала, что Клод дома, и решила, что никуда не уйдет, пока не поговорит с ним.

После похорон он не появлялся на работе, Мариса подозревала, что он просто пьет, сидя в своем пентхаусе. Она понимала, что ему тяжело. Но нельзя же так опускаться!

Состояние матери тоже внушало Марисе беспокойство. После похорон, порой просыпаясь ночами, Мариса слышала, как она плачет. И Мариса не знала, что делать.