Сердце дракона. Том 18. Часть 1 - Кирилл Клеванский

С силой он вонзил осколок себе в грудь.

***

- А ты расскажешь мне ту историю про монстра, влюбившегося в смертную девушку и героя, пытавшегося её спасти?

Хаджар смотрел в глаза, которые он так и не смог забыть.

- Эйне?

Глава 1561

Она выглядела такой же, какой её запомнил генерал. Среднего роста, с точеной фигурой, смешным, чуточку курносым носом, маленьким подбородком, рыжими волосами и добрыми, разноцветными глазами. Один карий, а другой ярко зеленый. Она носила изумрудное ожерелье с кулоном, покрытым узором в виде листа.

Высокое Небо, Хаджар уже и забыл, насколько Эйне была молода. Ей едва исполнилось шестнадцать весен. Простая смертная девушка, которая не могла сравниться красотой ни с одной из воительниц и волшебниц, коих генерал достаточно повстречал на своем веку.

Но её красота была в другом. И в этом уже с ней мало кто мог сравниться в мире боевых искусств.

- А ты ожидал увидеть кого-то другого? - искренне удивилась девушка. Не брезгуя, не морщась и не отводя взгляда, она омывала его покрытые струпьями руки, меняла повязки на дурно пахнущих, гниющих культях, заменявших Хаджару ноги. Она укладывала припарки на его изуродованное лицо и улыбалась. Улыбалась не только алыми губами и белоснежными зубами, но и глазами и, скорее, самим сердцем. - Так ты споешь мне песню о влюбленном монстре, герое и пленнице?

Хаджар хотел было дотронуться пальцами до её атласной кожи. Провести по волосам. Заглянуть в глаза и отыскать там столь вожделенное им прощение.

Но не мог.

Это был лишь мираж. Искаженная реальность. И сколь отчаянно его сердце не пыталось бы отыскать в ней правды - все это лишь искусно сотканная ложь, нитями которой стали его боль и сожаления.

- Я так и не позволил себе полюбить тебя, маленький огонек, - прошептал Хаджар.

Он вдруг ощутил себя старым. По-настоящему старым. Может там, в Безымянном Мире, где по пыльным тропам блуждали забытые осколки прошлого возрастом в тысячи лет, он оставался безусым юнцом, мало что понимающим о мире. Но… для того, кто еще помнил камни Города - он скоро разменяет уже второй век.

Достаточный срок, чтобы среди отражений собственного прошлого видеть сожаления о бесцельно прожитых днях и целых годах.

- Ты сочиняешь новую песню? Красивая строка… маленький огонек.

Она омывала его руки. С заботой, на которую способна лишь искренне любящая женщина. А в искренности Хаджар не сомневался. Как еще можно было описать то, что такая девушка, как Эйне, за которой хвостом вились десятки влиятельных господ и их сыновей, предпочла общество уродливого калеки и его плохенькего Ронг’Жа.

- Я ведь так и не сыграл тебе, да? - если бы Хаджар мог плакать - наверное слезы бы коснулись его гнойников и прыщей на впалых щеках.

Он он не мог.

Давно уже не мог.

- Об этом я и говорю, - Эйне, аккуратно, стараясь лишний раз не задеть, мазнула пропитанной целебными отварами шелковой прокладкой по его носу. Или тому, что осталось от этого самого носа.

- Тогда я сыграю.

Хаджар потянулся, поднял Ронг’Жа и положил его себе на колени. Он тронул струны старого друга и заиграл. Это была его самая первая песня. Он придумал её для того, чтобы не умереть с голоду, пока он бродил по Лидусу вместе с цирком.

История о том, как монстр влюбился в прекрасную девушку и утащил её на гору, где спрятал от всего мира. А затем явился герой и битва их длилась много ночей, пока герой не обратил монстра в калеку, не отправил его играть перед людьми на Ронг’Жа, а сам не отправился в вечность вместе с возлюбленной.

- Но это конец истории, а есть еще и начало, - Хаджар перестал петь и просто сопровождал рассказ легкой мелодией. - Монстр заточил свою возлюбленную в ледяной горе и, чтобы избавить ту от болезни, отправился в дальнее странствие.

- Болезни? - Эйне сидела около его ног и, положив голову на обрубки коленей, слушала широко раскрыв глаза.

Хаджар хотел бы увидеть, что видела она. Вместо уродливого калеки. Кого видели эти теплые глаза, что он так сильно смог обмануть. Ибо, видят Вечерние Звезды, если бы сейчас он сидел в своем обычном обличии, от вряд ли бы сильно чем отличался от этого калеки. Может не телом, но, душой - точно.

- Она погрузилась в ледяной сон, - объяснил Хаджар. - в очень глубокий, ледяной сон. И чтобы растопить его, монстру требовалось отыскать цветок, сделанный из тысячи тысяч разных огней.

- Тысяча тысяч огней, - с придыханием протянула завороженная Эйне. - я всегда думала, что огонь только один, а оказывается - их так много.

- И даже больше, - кивнул Хаджар, вспоминая все те мириады отражений Духа Огня внутри Реки Мира.

- А монстр отыщет цветок?

- Отыщет, - снова кивнул генерал. - но будет слишком поздно. Дух сумеречных лесов, не зимы и ни лета, ни весны и не осени, съест этот цветок.

- Но зачем?

- Потому что ему так прикажет Королева Лета.

Эйне нахмурилась. Для неё, даже в этом иллюзорном мире, где каждый образ - вырванный из памяти Хаджара, история звучала как сказка. Выдумка. Небылица. В Лидусе никто и помыслить не мог, что Фейри - реальны, их Королевы - действительно ходят по миру духов, где-то живут бессмертные, по небесам летают драконы и так далее.

Все это - лишь сказки матерей наших матерей. Они преподают важные уроки, пугают, веселят, но не более того. Лишь истории, благодаря которым люди стараются сохранить память о прошлом.

- Но зачем?! - уже куда отчаянней воскликнула Эйне. - Разве она не знает, что цветок нужен монстру, чтобы спасти свою возлюбленную.

- Знает, - пальцы Хаджара соскользнули со струны, и та издала совсем не мелодичный перезвон. - Но монстр носит одежды Королевы Зимы, и потому Королева Лета не могла поступить иначе. Ибо она та - кто она есть и их вечное противостояние затягивает в свою воронку всех, кто рискнет подойти слишком близко. Монстр же оказался в самом эпицентре.