Сердце дракона. Том 18. Часть 1 - Кирилл Клеванский

- И что он будет делать дальше? - Эйне поджала губы. - Если цветок съеден, то как же он спасет свою возлюбленную и… почему она, раз монстр так старается ради неё, предпочла героя.

- Все предпочитают героев, - пожал плечами Хаджар. - История про монстра не заработает хлеба своему рассказчику. История про монстра не воодушевит людей. Она не даст возможности увидеть новый мир или отыскать нечто красивое в старом. Истории про монстров, как и сами монстры, лишь отпугивают…

Эйне провела ладонью по краем рваных, черных одежд Хаджара.

- Тогда эти люди глупы, - с чувством произнесла она. - я знаю, точно знаю, что не каждый, кто монстр снаружи - такой же внутри. Но ты продолжай. Что будет делать монстр после того, как цветок окажется съеден? Как он спасет свою возлюбленную?

Музыка лилась, и история следовала за ней по пятам.

- Он отправится в новое странствие. В земли столь далекие, что их название забыто, а их жители - лишь не более, чем миф. Монстру придется пролить много крови. Снискать ненависть и страх. Ему придется стать настоящим монстром и разрушить все, что так ценно и дорого многим людям. И только тогда он сможет спасти свою возлюбленную, но…

- Но её заберет герой, который ничего для неё не сделал? Хаджар, мне не нравится эта история. У неё плохой конец.

- Как и у всех историй про монстров, - развел руками Хаджар. - у них у всех один и тот же - печальный конец. Люди помнят и любят героя. Люди ждут, что герои будут жить долго и счастливо. А монстр… он остается монстром. Что бы он не сделал и сколько бы блага не принес. Имя его забудут. Прошлое его изменят. А сам он станет олицетворением зла.

Эйне хотела сказать что-то еще. Но не успела. Дверь в маленькую комнатушку Хаджара отъехала в сторону, и служанка позвала миледи к хозяйке борделя. Эйне улыбнулась, что-то прошептала и убежала, а Хаджар поддался сладостной дреме.

Теперь он знал, что он явился сюда не ради доброй, наивной и этим столь прекрасной девушки.

И, может, надеялся, что это, все же, будет не просто сон.

Ему снилась пещера. Вонзенный в камень меч. Снился его зов.

Он уже видел этот сон.

Очень давно.

И знал, что ждет его впереди.

Потому что, чтобы история о монстре запомнилась людям, монстр должен выглядеть героем. Пусть только и внешне.

Глава 1562

Глупые сны. Дурацкие мысли.

Он накинул на плечи темные одежды, закрыл лицо и голову черным капюшоном, запахнулся в плащ на манер летучей мыши и вышел в город.

Город встретил Хаджара привычным гвалтом. Повсюду сновал люд. Кто-то что-то нес, другие мчались на открывающийся базар, иные просто брели по улочкам, неохотно “спеша” по улочкам. Если не обращать внимания на деревянные, странноватого вида постройки, на кареты запряженные лошадьми, на тканевые одежды, то Хаджар не видел в это мире ничего для себя нового.

Хаджар уже видел все это. Слышал. Чувствовал. Он протянул ладонь, завернутую в пожелтевшие, некогда белые повязки. Он мог ощутить ветер. Жар от печей. Вонь от лошадиного навоза. Его память стерла все неприятные воспоминания и Весенний казался ему райским уголком.

Он таким не был.

Как и любой другой город… или Город. Не важно.

- Вор! - взревел солдат, выхватывая из толпы сухую руку старика.

Такое часто происходило на базаре, куда и пришел Хаджар. Здесь он подолгу бродил между разными лавками, записывая в базу данных нейросети обрывки диалогов. Потом он запускал аналитические механизмы своего “спутника”, надеясь отыскать хоть намек на лекарство.

Увы, пока все тщетно.

Хаджар, словно через мутное стекло, сквозь призму дрожащей водяной поверхности. Он увидел парнишку, тянущего руки к старику. Того, исхудавшего, с практически прозрачными волосами, в каких-то драных хламидах, несколько солдат вели к позорным столбам на деревянном эшафоте.

- Простите! - причитал старик. - Простите меня!

Его, пытающегося всеми силами удержаться на земли, привели к деревянным столбам. Те, для удобства, стояли прямо здесь - на площади. Пять крепких столбов на небольшом подиуме. У двух из них были прикованы изнывающие от жажды люди.

- Привязать! - гаркнул солдат, щелкая по земле хлыстом.

- Простите, простите, - плакал старик.

Его руки крепко опутали веревкой и опустили на колени.

- Достопочтенный гвардеец, - обратился продавец, у которого только что пытались украсить несколько булочек. - Я не держу на него зла и претензий не имею.

- Не имеет значения.

- Но…

- Отстань! - и солдат толкнул продавца.

Тот упал и испуганно отполз в сторону.

Товар покатился с прилавка. Тот самый хлеб, выпечка и несколько пряников. Они упали прямо в навоз и несколько мух тут же кинулись на неожиданное угощение. Компанию им составили бродячие псы и кошки. Но никого не волновало внезапное пиршество и, уж тем более, не заботило, что солдаты нанесли куда больший ущерб, чем старик и его ребенок.

Ведь они - власть.

Дурацкое слово. Нелепое. Чем-то похожее на монстра о ста головах - одну срежешь, а еще две вырастит.

Просвистел кнут. Раздался крик, затем плач ребенка в оборванных одеждах. Он подбежал закрыть собой старика, но кнут продолжал свистеть и теперь уши резало уже два крика.

Старик кричал что-то о том, что его семья умирает с голоду, но солдат был непреклонен. Он, побледнев, продолжал бить ребенка и его отца хлыстом. Потому, что если он этого не сделает, следующий, кто окажется на столбе - будет он сам.

Народ роптал, но никто не смел и слова сказать. Все знали, насколько суровы и жестоки законы Примуса. Никому не хотел отправиться рабом на рудник, обрекая семью на голодную, медленную смерть.