Кот, который ходил сквозь стены - Роберт Хайнлайн

– Такую смешную штуку, которую носят на верхней части головы. По крайней мере, так делают на шарике.

– Я знаю, что такое шляпа! Я тоже родилась на шарике, как и ты. Но сомневаюсь, что за пределами Земли хоть один человек видел шляпу. И где ты ее найдешь?

– Не знаю, дорогая, но могу тебе сказать, где она понадобится. Я вежливо приподниму ее при встрече и скажу: «Сэр или мадам, умоляю, расскажите мне, почему кто-то желает вашей смерти к полудню воскресенья». Гвен, меня беспокоит вопрос, с чего начать такую беседу. Общепринятые формы вежливости существуют почти для всех случаев – от предложения верной жене совершить адюльтер до вымогательства взятки. Но с чего начать разговор на эту тему?

– Разве нельзя просто сказать: «Не удивляйтесь, но вас хотят убить»?

– Нет, это будет неправильно. Я ведь не собираюсь предупреждать этого парня, что кто-то хочет его пристрелить. Я пытаюсь выяснить, зачем это кому-то понадобилось. А когда выясню, то возможно, всем сердцем поддержу эту идею и не стану ничего предпринимать… или даже могу настолько ею вдохновиться, что сам исполню намерение покойного господина Шульца, оказав услугу всему человечеству.

С другой стороны, мне это может настолько не понравиться, что я вмешаюсь и добровольно отдам все силы и саму жизнь предотвращению этого убийства. Если, конечно, цель – не Рон Толливер. Но сейчас рано решать, на чью сторону становиться, – нужно понять, что происходит. Гвен, любовь моя, профессиональный убийца не имеет права сперва убивать, а потом задавать вопросы. Людей это раздражает. – Я снова повернулся к терминалу и уставился на него, не дотрагиваясь до клавиш. – Гвен, прежде чем мы займемся местными звонками, надо бы заказать шесть звонков с временнóй задержкой, чтобы поговорить с каждым из «друзей Уокера Эванса». В любом случае, главная улика для меня – тот факт, что Шульц упомянул эту фамилию. Ее сообщил кто-то из шестерых… и он должен знать, почему Шульц так трясся от страха.

– С временнóй задержкой? Они все далеко?

– Не знаю. Один, вероятно, на Марсе, еще двое могут находиться в Поясе астероидов. Кто-то может даже пребывать на шарике, но под фальшивым именем, как и я. Гвен, поражение, которое вынудило меня оставить веселую профессию военного и сделало этих шестерых моими братьями по крови… скажем так, пахло весьма дурно, с точки зрения публики. Я мог бы сказать, что репортеры, не присутствовавшие при этом, вряд ли поняли, почему так случилось. Я мог бы честно сказать, что то, что мы сделали, было моральным поступком – в том месте, в то время и с учетом тех обстоятельств. Я мог бы… не важно, дорогая. Скажу лишь, что моим братьям приходится скрываться. Разыскать всех – долгий и тяжкий труд.

– Но ты ведь хочешь поговорить только с одним? С тем, кто общался с Шульцем?

– Да, но я не знаю, кто это.

– Ричард, не проще ли отыскать его, идя по следу Шульца, чем заниматься поисками шестерых, которые скрываются под вымышленными именами и раскиданы по всей Солнечной системе? Или даже находятся за ее пределами?

Я обдумал это.

– Возможно. Но как мне найти след Шульца? Есть идеи, любовь моя?

– Ни одной. Но помню, что, когда я прибыла на станцию, в центральном модуле меня не только спросили, где я живу, и проверили данные по паспорту, но и стали выяснять, откуда я прилетела, и смотреть визовые штампы. Их интересовало не только то, что я прибыла с Луны – почти все прилетают сюда с Луны, – но и то, как я на Луне оказалась. Тебя об этом не спрашивали?

– Нет. Но у меня был паспорт Свободной Луны, где говорилось, что я являюсь ее уроженцем.

– Я думала, ты родился на Земле.

– Гвен, на шарике родился Колин Кэмпбелл. Ричард Эймс родился в Гонконге-Лунном – так тут написано.

– Ах вот как…

– Но пожалуй, действительно стоит поискать следы Шульца, прежде чем пытаться найти всех шестерых. Если бы я знал, что Шульц никогда не бывал дальше земной орбиты, я бы в первую очередь порылся вблизи – на Луне, шарике и всех орбитальных станциях в окрестностях Терры или Луны. Но не в Поясе астероидов, даже не на Марсе.

– Ричард? Что, если… Нет, это глупо.

– Что глупо, дорогая? Может, все-таки расскажешь?

– Ну предположим, что этот заговор, или как его назвать, направлен не против Рона Толливера или какого-нибудь другого Толливера, а против тебя и шестерых «друзей Уокера Эванса». Может, кто-то хочет, чтобы ты приложил все усилия для установления связи с остальными? Тогда заговорщики, кем бы они ни были, смогли бы добраться до всех семерых. Что, если это вендетта? Вдруг кто-то устроил вендетту против всех вас?

У меня засосало под ложечкой.

– Да, вполне возможно. Хотя нет, вряд ли. В этом случае непонятно, зачем убили Шульца.

– Я и говорю, что это глупо.

– Погоди… а его в самом деле убили?

– Мы же оба видели это, Ричард.

– Точно? Да, мне так показалось. Но надо признать, что это могло быть инсценировкой. То, что я видел, очень похоже на смерть от разрывной иглы. Но… Гвен, достаточно лишь двух простых приспособлений. Одно – для того, чтобы на рубашке Шульца появилось темное пятнышко. Второе – небольшой резиновый пузырь с фальшивой кровью, спрятанный за щекой. Он прокусывает пузырь в нужный момент, и изо рта течет «кровь». Дальше начинается спектакль… включая странное поведение Морриса и остального персонала. «Мертвеца» быстро уносят… за дверь с надписью «Только для персонала»… дают ему чистую рубашку и поспешно выпускают через служебный выход.

– Думаешь, все так и было?

– Гм… нет, черт побери! Гвен, я видел множество смертей, и он был от меня так близко, как ты сейчас. Вряд ли это была инсценировка. Думаю, я видел настоящую смерть.

Я злился на себя самого – неужели я мог так ошибиться? Конечно мог! Я вовсе не супергений, наделенный пси-способностями, и в качестве очевидца вполне мог ошибиться так же легко, как и Гвен.

– Гвен, – вздохнул я, – действительно я ничего не знаю. Для меня это выглядело как смерть от разрывной иглы… но если бы они хотели устроить спектакль и хорошо его подготовили, тогда, разумеется, все выглядело бы точно так же. По крайней мере, тогда понятно, почему персонал «Конца радуги» быстро убрал все следы. Иначе такое поведение выглядит невероятным. – Я снова задумался. – Любовь моя, я ни в чем не уверен. Может, кто-то пытается свести меня с ума?

Гвен восприняла мой вопрос как риторический, каким он и был – надеюсь, что был.

– Итак, что же мы будем делать?

– Гм… попробуем выяснить хоть что-то о Шульце. Насчет дальнейшего пока не беспокойся.

– И как же?

– Путем подкупа, любовь моя. С помощью лжи и денег. На первом можно не экономить, в отличие от второго – если только ты не богата. Мне как-то не пришло в голову спросить об этом до того, как я на тебе женился.