Гражданская самооборона - Сергей Хорунжий

— Ты сяс пло сего сказал?

— Это я в том смысле, что мозги совсем закисли. Слов не хватает. Минуту думал, пока вспомнил, что шевелить нужно ногами, а не тем, что между ними находится…

Вася удивлённо уставился на Горыныча, собираясь, по всей видимости, задать какой-то вопрос, но не успел. Несколько взрывов, а затем короткие автоматные очереди загремели в той стороне, куда они направлялись.

— Ого! — мальчишка отреагировал мгновенно, восторженно округлив глаза. — Тама войнуска! Побезали…

— Стоп, машина! — Гор остановил торопыгу, оглядывая близлежащие деревья. — Посидишь наверху, вместе с сумкой, только тихо. Я вернусь, посмотрю, что там и вернусь.

— А как зить я? Я то зить хотю…

— Василёк, у меня нет времени с тобой спорить, а там может быть опасно, поэтому заберись повыше и сиди. Ни звука! Место я запомнил…

Войнушка продолжалась недолго.

Автоматные очереди смолкли так же внезапно, как и начались. Впрочем, Егор подобрался уже совсем близко, чтобы успеть глянуть на разборки непонятно кого, да ещё в таком месте. Всё-таки стрельба в центре столицы как-то не укладывалась у него в голове, поэтому в какой-то момент ему показалось, что это сон: очередная бредятина, которая вцепилась в него мёртвой хваткой после принятого на грудь накануне. Такое уже с ним бывало поэтому, привалившись к остаткам кованого забора, некогда отделявшего парковую зону от проезжей части, Гор принялся то щипать, то хлестать себя по физиономии.

Было больно…

Пару раз он врезал себе так, что в голове зачирикали птички: очень хотелось очнуться на Курском, в компании алкашей. Такое пробуждение ему подходило гораздо больше, чем нынешние дела — непонятные, пугающие!

Даже страшно было подумать, что в итоге могло произойти, если вокруг творилось, не разбери, поймёшь.

Ну не мог же он на самом деле пробухать такие события!!! Хотя-а-а, мастюха катила в последнее время, только держись…

А чего держись, кого держись?

Вспомнить то особо было и нечего, как не жмурься. Может, поколдовать надо было, вдруг поможет, типа: «Во нажрался, во нажрался, во нажрался!!!» В детстве так сам себя уговаривал, убеждал с закрытыми глазами, в ожидании чуда и исполнении тайного желания…

Егор потихоньку открыл глаза: «В рот компот!!!» Ничего не изменилось. Более того, сквозь густой кустарник он увидел Проспект Андропова, вернее то, что от него осталось: широкий просёлочный тракт, заросший травой, а кое-где даже низкорослым кустарником. Со всех сторон бывший важнейший городской путепровод окружала стена деревьев, которые наступали плотным строем, сомкнув свои ряды. Кстати, небезуспешно наступали: молодая поросль уже плотно обосновалась среди остатков асфальта, занимая своё место под солнцем. «Мама дорогая!!! Да чё происходит-то, в натуре! Куда это меня занесло, а?» — допаниковать ему не дали. Чуть в стороне, откуда несло гарью и смертью, закричали: грубые мужские голоса орали от восторга, женщина — от страха.

Егор аккуратненько выдвинулся вперёд, чтобы рассмотреть всё получше…

— Хлопцы, та на кой чёрт здалася нам эта москалька? — сокрушался вислоусый невысокий вояка в непонятной униформе, правда с аксельбантами и всякими маскарадными хохоряшками. Расстроенный он тащил несколько автоматов за своими подельниками, которые, гогоча и улюлюкая, волокли к деревьям, упиравшуюся молодую женщину. — Была же указа — в зоне ответственности нашего отряда встренуть о той специальный конвой.

— Та ладно, Петруччо, — красномордый толстозадый здоровяк отмахнулся в его сторону. — А мы хиба не встренули? Вона как встречаем!

— Точно! — довольно осклабился ещё один, крепко прихватив ноги пленницы. — Ща мы её допросимо, с пристрастием…

— А потом? — вздохнул недовольный Петруччо. — Хиба ж от неё шо то останется.

— Сволочи, подонки!!! — зашлась в яростном крике несчастная. — Так то вы службу несёте, соскучились, да? Мало вам проституток…

— Тю-у, хлопцы, я иё трогать не буду. Вона ж бешеная, ещё покусает!

— Да лан тебе, Петро, нехай себе орёт, — опять попытался успокоить своего дружка мордатый. — А ты, курва расейская, чего разошлась! Много ты про нашу жизню здеся знаешь? Попробуй у панов командиров чего-то выпроси, как же!!! А потом, ты бабёнка здоровая, нас шестерёх легко обслужишь, не рассыплешься.

— Тока, хлопцы, — опять загундел вислоусый. — Её надо отдать Темиркану обязательно, нехристю этому, вместе со всем грузом, как договаривались.

— Та не боись, Петруччо, кому ж охота свою голову подставлять, — посерьёзнел тот, что держал ноги. — Мы хоч и ограниченный контингент, неприкосновенный, но с Серыми липше не шутковать.

— О тож! — вздохнул низенький брюзга, положив в кучу оружие. — Заткнить ей рот, зараз я помогу её растянуть. Та не, не так. Микола, старшой наш, любит сзади работать…

Егор подобрался почти вплотную к насильникам, особо не маскируясь. Четвёрка бравых вояк не замечала ничего и никого вокруг, устраивая поудобнее свою жертву. Женщина уже не брыкалась, понимая всю бесполезность этого сопротивления. Уткнувшись лицом в густую траву, она глухо рыдала, вздрагивая плечами, затянутыми в пятнистую армейскую униформу.

— Зараз, зараз, хлопцы. Вже иду, — здоровенный бугай, который помогал перекладывать ящики из подбитого, отмеченного красным крестом БТРа в целую машину, торопливо махнул рукой. — Ну, шо там, Сёма, ещё много?

— Неа, последний, — боец без каски спрыгнул на землю. — Кажись всё!

— О то добре! — обрадовано хлопнул в ладоши старший в этой группе. — Пошли, а то у нас там народ заждался.

— Та ничё, не опоздаем…

— Э-ээ, не, не скажи. Темиркан любит порядок. Договорились в четыре, значит, к этому часу надо быть и так будем оправдываться — почти всех постреляли.

— Так хто ж знал, шо они так будут сопротивляться…

Дальше Горыныч слушать не стал. Решение было принято практически сразу, как только он увидел и понял, что к чему. Лучшего момента быть не могло: четверо держали свою жертву, двое подходили и были уже рядом, в пределах досягаемости. Вся шестёрка настроилась совсем не на боевой лад, и мысли у этих шакалов сейчас работали только в одну сторону. Без оружия, бравые вояки, по крайней мере, на первоначальном этапе особой опасности для него не представляли, хотя у бугая и висела на ремне кобура. Правда, старший тут же помог Егору и решил эту задачу, расстёгивая и отбрасывая портупею в сторону. «Да уж! — довольно оскалился Горыныч. — Похоть фраера сгубила!!!»

Потом, всё было, как всегда…

Его нападение, конечно же, было нежданным, впрочем, по-честному этим ублюдкам никто войну объявлять и не собирался: процедуру бросания перчатки в лицо и вызова мерзавцев на дуэль, Гор опустил. На секунду задумавшись о захвате пленных, решил, что рассказа женщины вполне будет достаточно для того, чтобы въехать в окружающую обстановку и начал действовать.