О чём молчат рубины - Фунтик Изюмов

Глава 2. Когда в сердца стучит тревога

Война превращает в диких зверей людей, рождённых, чтобы жить братьями.

Вольтер.

Земли, принадлежащие Тевтонскому ордену, замок Мариенбург, 16.07.1410 года. Вечер, ближе к ночи.

По двору стелились уже совсем густые сумерки, когда мы с матушкой вышли во двор и пошли в трапезную. Ну, в смысле, в то помещение, которое нам выделили под трапезную. Что значит: «кто выделил»? Я разве не сказала?! Ну, вот, когда говорила, что мол, со своим уставом в чужой монастырь не ходят? Точно, не сказала?

Подождите! Я же не рассказала вам главного! Я вообще не с того разговор начала!

А с чего бы начать? Начну с того, что наша обитель принадлежит братству бенедиктинцев. Ну, то есть, мы входим в орден святого Бенедикта Нурсийского, им самим и основанный в далёком пятом веке после рождества Христова. Руководит нашим монастырём матушка Терезия, монастырский келарь — мать Сусанна, казначей — мать Юлиана, эконом — мать Теодора, ризничий — мать Филиппина, духовник — отец Иосиф. Ну, вы же знаете, что духовным наставником, выслушивающим исповеди и отпускающим грехи, может быть только мужчина? Даже в женском монастыре? Назначается соответствующим епископом, с учётом возраста и опыта. Вот у нас — отец Иосиф. Старенький, подслеповатый, но добрейшей души человек. В общем, всё как в других монастырях, всё как у людей. Вот только… только расположен монастырь на землях Тевтонского ордена, в древней Пруссии, в Кульмерландской епархии, недалеко от Кульма, называемого поляками Хелмно, отчего и вся земля ещё называется ими Хелминской землёй. Уф-ф… Если вы не географ, то просто поверьте, что это кусочек земель Тевтонского ордена, который находится в непосредственной близости и от Польши, и от чешской Моравии, и от курфюршества Бранденбуржского. То есть, здесь всегда неспокойно. Если не верите — спросите мать Люцию. Она вам расскажет…

В миру она была простой деревенской девушкой Игнешкой. И так ей повезло, что влюбился в неё молодой парень Вацлав. Да, не просто парень! Городской! Медных дел мастер! Свою мастерскую имел! А семья его только он сам, его матушка, да старый дед.

Мать Вацлава, не старая ещё женщина по имени Ирма, и слыхом не хотела слышать про Игнешку. Мало ли девок вокруг такого завидного жениха увивается?! Вон, пусть выберет, хотя бы Данутю или Ягенку… Только не Игнешку! Не будет на то её родительского благословения!!!

— Игнешка, — коротко ответил Вацлав.

Тут надо заметить, что жили они вполне себе зажиточно. Хоть и городские, но позади городского дома, как и у всех почти, было своё хозяйство: огородик, коровка, лошадка, свинки, куры… И всё это хозяйство лежало на ней, на Ирме. Из деда какой помощник? Дров на зиму нарубить и то не в силах. А Вацлав целыми днями в мастерской. А на ней ещё готовка, уборка по дому, стирка, глажка, поход на рынок за продуктами, да ещё десятки мелочей, которых мужчины обычно не замечают. Одни засолки на зиму чего стоят! Сколько раз она предлагала взять в дом работника или работницу, благо финансы позволяют. Но Вацлав отвечал одним словом:

— Игнешка.

В конце концов, Ирма сдалась. Только условие поставила: всё, что она сейчас делает, будет делать ненавистная невестка! А она и пальчиком не шевельнёт! Вот так Игнешка стала женой Вацлава. Вот такие отношения у неё сложились со свекровушкой.

Год они так прожили или около того. Детишек Бог пока не дал, и Ирма бормотала под нос, что вон, Ягенка уже разрешилась мальчиком, а Данутя на сносях ходит, а Игнешку видно Господь наказал, и надо было сыночку слушать маму, мама плохого не посоветует… Но тут на город напали враги. Кто-то говорил, что брандербуржцы, которые воевали с чехами, кто-то, что это чешские полки, которые с брандербуржцами воюют, Игнешка не сильно-то и вслушивалась. Просто, страшно было до жути. Потому что врагов собралось видимо-невидимо. До самого горизонта, если с городских стен смотреть, всё враги, враги, враги… Конца-края тем врагам не видно.

Бургомистр, тем не менее, приказал городские ворота закрыть. И от сдачи города с выплатой контрибуции отказался.

— Ничего!.. — приговаривал он, — Пару дней отобьёмся, а там крестоносцы подоспеют. Я успел им весточку отправить. Ох и дадут они жару негодяям!

И велел кликнуть всех, кто ходить может, в ополчение. Вацлаву досталось у городских ворот сторожить, Игнешке — кипяток на стены таскать, Ирме — дежурить с ведром воды у ближайших к городским стенам домов, на случай, если горящие стрелы враг пускать будет. Дед Путята тоже дохромал до бургомистра, да его прогнали, сказали, что от него больше пользы будет, если не будет под ногами мешаться…

— Два дня! — подбадривал всех бургомистр, — Два дня нам продержаться, и хватит! А уж опосля!..

Горожане не продержались и суток.

Город — это вам не зáмок, со всяческими хитрыми фортификационными сооружениями. Город — это просто мощные стены, и ничего более. При умелом штурме город обречён. А нападающие явно умели штурмовать города. Сплошь профессиональные наёмники. Если они чуть и промедлили, то исключительно от удивления: неужели в городе есть некий военный отряд?! Не дай Бог, крестоносцы! Хотя бы человек сорок. Это страшная сила! Тогда надо срочно замиряться! Или просто, бургомистр дурак?

Отловили несколько окрестных крестьян, запытали их до смерти, но убедились, что никаких воинских частей в городе нет. И началось…

С утра и до вечера горожане пытались отбиться от неприятеля. С утра и до вечера непрерывным потоком враг штурмовал город. А к вечеру всё стало до боли ясно.

— Бегите, девки! — устало сказал бургомистр, уводя с городских стен своих слуг, — Бегите, и молите Господа о милости!

Куда бежать?! Когда со всех сторон враги?

Старый Путята всё понял, когда две испуганные женщины вбежали в двери.

— На колени! — закричал он, — Немедленно на колени! И молитесь пресвятой Богородице! Дверь не запирать! Не приведи Господь рассердить и без того сердитых захватчиков! Не сопротивляться! Враги по нашей милости своих товарищей потеряли. У них сейчас злость через край хлещет! Если они ещё ваше сопротивление почуют… Ни боже мой! И запомните, девки: по обычаю войны захваченный город три дня победителю на разграбление отдаётся. Кто три дня выжил, тот и дальше жить будет. А теперь — на колени!!!

Так они втроём и стояли на коленях, со страхом ожидая дальнейшего. А дальнейшее не заставило себя ждать. Хлопнули двери на первом этаже и забухали, затопали тяжёлые сапоги по ступеням. А потом в комнату зашли вооружённые