Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX–XX столетий. Книга VI - Алексей Ракитин

с собой покончил неудачно. Надо сказать, что и с казнью его тоже всё сложилось несколько нестандартно, не как у людей.

Стаут, похоже, очень увлёкся написанием всяческих текстов и чувствовал себя чрезвычайно польщённым тем, что любая написанная им галиматья попадала на страницы местных газетёнок. Он подал прошение о помиловании на имя губернатора штата Нью-Йорк, но составил его в выражениях крайне неудачных — высокопарных и высокомерных. Судя по всему, он всерьёз верил в то, что губернатор не осмелится предать смерти такую ярку звезду местной журналистики, как он. Самое смешное, что, строго говоря, он не попросил губернатора о сохранении жизни. Вместо этого он довольно заносчиво написал: «Я не желаю демонстрировать трусливое упорство жажды жизни, но считаю неотъемлемым своим правом и долгом жить так долго, как смогу.» (Дословно: «I do not wish to show a cowardly tenacity for life, but I consider it my right and duty to live as long as I can.»)

Так писать прошения о помиловании, разумеется, нельзя. И не следует удивляться тому, что никто Мариона Стаута помиловать не пожелал.

Смертный приговор должен был быть приведён в исполнение 22 октября 1858 года. Как и полагается, смертник накануне казни был взвешен, и вес его оказался равен 186 фунтам, то есть 84,4 кг. Как видим, для своего времени он являлся мужчиной довольно крупным и плотным, всё-таки эпоха акселерации ещё не наступила! С учётом его веса длина верёвки была подобрана таким образом, чтобы обеспечить свободное падение тела с высоты 2,4 метра — подобная высота должна была гарантированно обеспечить перелом шейных позвонков (технологии осуществления казни через повешение посвящён мой небольшой очерк «Удушение как способ казни», который можно найти в открытом доступе на сайте автора «Загадочные преступления прошлого»).

Окружная тюрьма в Рочестере имела передовую по меркам того времени виселицу, её можно с полным основанием назвать малозаметной. Повешение производилось в комнате 2-го этажа, в которой раскрывающийся люк (в просторечии «западня») был искусно замаскирован паркетом. Верёвка с петлёй пропускалась через блок этажом выше — там находилась мансарда, и смертник вплоть до последних секунд верёвки не видел. Зрители размещались внизу — в зале 1-го этажа — и приговорённый их также не видел.

Итак, смертника вводили в помещение, предлагали произнести последнее слово, он его произносил [либо не произносил — это не суть важно] и оставался в уверенности, что это ещё не казнь, ибо виселицы нигде не видно и зрителей также нет. А между тем, на каждую казнь приглашалось по 100–150 человек, да кроме них приводились и заключённые тюрьмы, дабы они посмотрели на происходящее, так сказать, в назидание. После того, как смертник произносил последнее слово, ему на голову набрасывался капюшон, далее надевалась петля со скользящим узлом за правым ухом, и следовал свисток. По свистку стоявший на 1-м этаже палач дёргал верёвочку, привязанную к щеколде, запиравшую «западню», щеколда сдвигалась, створки люка открывались и приговорённый живописно падал практически на головы стоявших внизу людей.

«Законники» округа Монро очень гордились своей необыкновенной виселицей — гуманной и такой внезапной! Но в случае с Марионом Айрой Стаутом внезапная виселица внезапно сработала не так, как должно. После свистка «западня» благополучно раскрылась, и Марион полетел вниз. Упав на 2,4 метра, как это и было изначально рассчитано, он повис, дёргаясь в петле. Шея его, очевидно, не сломалась.

Проходили минута за минутой, но конвульсии смертника в петле не прекращались. Нескольким зрителям, стоявшим в непосредственной близости от повешенного, стало дурно — их вынесли из помещения на свежий воздух. По прошествии 8 минут тюремщики поставили возле висящего тела специальную стремянку, дабы врач мог подняться по ней и проверить работу сердца.

За ходом казни следили 2 доктора коронерской службы — Холл (Hall) и Эйвери (Avery — да-да, тот самый, что уже упоминался в настоящем очерке!). Доктора по очереди поднялись к висящему телу и проверили работу сердца — оно билось! Врачи были несколько смущены таким результатом и, объявив, что повешенный жив, предложили присутствующим лично в этом убедиться. Среди зрителей находились доктора Джеймс (James) и Миллер (Miller) — оба пожелали удостовериться в чуде. Поднявшись по стремянке и припав к обнажённой груди повешенного, врачи подтвердили правоту коллег из коронерской службы.

Происходившее не находило естественнонаучного объяснения. Присутствовавшие юристы принялись обсуждать, можно ли поднять повешенного наверх, заново укрепить петлю на шее и повесить вторично, или это будет «вторая смертная казнь», выходящая за пределы приговора суда. Одновременно дискутировалась возможность и противоположного исхода, то есть извлечение повешенного из петли и возвращение его к жизни, уж коли повесить его в «разумные сроки» не удалось.

На протяжении почти 40 минут (!) врачи по очереди поднимались к висевшему в петле телу и проверяли наличие сердцебиения. Лишь спустя более получаса с момента повешения они сошлись в том, что сердце остановилось, и приговорённого можно снимать с виселицы. Выждав для верности ещё несколько минут, они дали команду палачу перерезать верёвку.

Тело убийцы было доставлено в один из частных моргов для подготовки его к погребению. Но по прошествии 12 часов служащие похоронной компании обратили внимание на то, что у трупа не проявляется посмертная симптоматика — не образовываются трупные пятна и не проявилось посмертное окоченение. Местные мастера ланцета принялись за реанимационные мероприятия, в частности, они пытались «запустить» сердце повешенного мощными разрядами электрического тока, производимого «лейденскими банками». Кстати, автор должен признаться, что это первый известный ему достоверный случай использования электрического тока в подобных целях, хотя, по-видимому, для 1858 года он уже не являлся экзотикой [поскольку «лейденские банки» оказались в самой заурядной похоронной компании в провинциальном американском городке]. К коронеру округа Монро был отправлен посыльный с сообщением о попытке оживить казнённого. Коронер интереса к этому сообщению не выказал и в случае оживления умершего рекомендовал вызывать полицию, дабы та доставила Мариона в тюремную больницу.

К счастью, вернуть к жизни этого чудака не удалось, и он, в конце концов, обрёл покой на кладбище «Mount Hope» в Рочестере. Место его захоронения с номером «60» на могильном камне сохранилось доныне как безмолвное напоминание о необычном преступнике, умудрившимся запороть почти беспроигрышное дело, а вместе с ним и собственную жизнь.

Могила Мариона Айры Стаута на кладбище «Маунт хоуп» в Рочестере, штат Нью-Йорк.

После смерти Мариона Айры была издана небольшая книжечка с его признанием в убийстве Чарльза Литтла и некоторыми письмами. На её обложке помещён портрет сего