Бессмертие наемника - Вячеслав Шалыгин

— Знаю, — Сергей кивнул и, подняв свой вещмешок, двинулся к штабу флота.

Подходил к концу четвертый день моих мучений. Нет, я не грыз ногти в поисках образов или слов, все приходило само. Только с каждой строкой я чувствовал, как неудержимо соскальзываю в пропасть, на дне которой распростерся чужой пугающий мир Межзвездной Эллады. Словно некто незримый водил моей рукой, заставляя писать не то, что казалось мне логичным или эффектным, а что-то другое, более правдивое, но вместе с тем совершенно невероятное.

Как всегда, выручала Алена. Она внимательно читала написанное и после недолгих раздумий устраивала допрос… Мой строгий и пока единственный критик…

— А почему у твоих эллинов русские имена? А еще, ты на самом деле думаешь, что кто-то будет помнить, кто такой Титов, через триста пятьдесят лет?

Алена налила в чашку ароматный кофе и поставила ее передо мной.

— Елена — имя греческое, — возразил я. — Да и эллины в том мире не настоящие. Это мода, понимаешь? Их мир охвачен модой на античную культуру. Только и всего. Ну а насчет имен… можешь считать это глупым патриотизмом, только я глубоко убежден, что в межзвездных государствах соотечественники первого космонавта Земли не могут играть вторые роли. Ты уж мне поверь, я иногда встречаюсь с ребятами из Аэрокосмического агентства…

— Если они такие же трудоголики, как ты и твои коллеги, я готова поверить во все, что угодно. — Алена полистала книгу со стихами и, найдя какие-то строки, показала их мне: — Очень верное стихотворение…

Настроения у смертных, друг мой Главк, Лептинов сын,

Таковы, какие в душу в этот день вселит им Зевс.

И как сложатся условья, таковы и мысли их.

Архилох

— Просто рай какой-то! Нет, ты взгляни, Бурый, травка как будто подстрижена! А воздух! Не надышаться! В лесу, вон там, за холмом, я видел целый выводок диких свинок. Аппетитненьких таких, просто застрелиться!

Абордажная рота выстроилась на плацу для короткого смотра и инструктажа.

— Разговоры в строю! — прикрикнул на шептуна молодой лейтенант с аккуратно подстриженными усиками.

— Чего он орет, Бурый, может, ему усы пощипать? — возмутился так же шепотом солдат и толкнул товарища в бок.

— Это наш офицер, Чико, заткнись и слушай!

— А премии он будет выписывать или кто-то еще?

— Не он…

— Тогда пусть идет куда подальше!

— Но с его подачи.

— А… а… а… тогда другое дело. — Чико успокоился. — Пусть базлает. Ты, кстати, видел, какие в нашей роте телки? Четвертый взвод — одни бабы! Да все молодые, выпускной класс воскресной школы прямо!

Бурый покосился на товарища и, покачав головой, спросил:

— Ты что, с утра уже «причастился»?

— Клянусь — ни капли не принял! Точно тебе говорю — девки… С какого-то астероида… Как же его… А, черт, вылетело из башки название…

— Не с Пирея случаем?

— Вот, точно, с него самого!

— Все?

— Как одна…

— Тогда забудь про них.

— Это почему?

— Киборги…

— Тьфу ты, вот дерьмо! — Чико сплюнул на теплый асфальт строевого плаца. — А я уже прицелился! А чего они там, на Пирее, забавляются так, что ли? Киборгов под девок маскируют! Додумались!

— Это спецмодели. Для диверсий в глубоком тылу. Их по публичным домам распределяют. Они тебя сначала приласкают, бдительность усыпят, а потом ка-а-к щелкнет в одном месте острая такая задвижка, и кранты — ты уже не мужик, а одна видимость!

Строй, внимательно слушавший громкий шепот увлеченных беседой легионеров, грохнул дружным смехом. Даже командир, думавший сначала наказать нарушителей дисциплины, не выдержал и рассмеялся. Четвертый взвод краснел, но тоже улыбался. Больше из вежливости.

— Рота, напра-во! Шагом арш!

— Ну, Бурый, доберемся до казармы… — пригрозил Чико, втянув голову в широкие плечи.

— Разговоры, я сказал! — снова прикрикнул лейтенант.

Бурый незаметно хлопнул товарища по плечу и примирительным тоном сказал:

— Я тебе в утешение могу сообщить, что казарма у нас общая на всю роту… Вечерком подползем к «феминам», поговорим…

— А как же «задвижка»? Обделал меня перед всем строем, а теперь утешаешь!

— Ну, в лицо же тебя никто не знает. Все только шепот слышали.

— Ладно-ладно, Бурый, сочтемся…

— Левое плечо вперед! — крикнул офицер.

— Ни фига себе команда! — восхитился Чико. — Это как? Дайте сообразить…

— На месте стой!

— Все, армия мне больше не нравится, — сказал Чико и состроил страшную физиономию в спину отвернувшемуся лейтенанту.

— Не скисай. Это, кажется, столовая, — одернул его Бурый.

— О, тогда полчаса я еще послужу…

— Господин майор, там драка! — крикнул, врываясь в канцелярию батальона, возбужденный сержант.

— Это не повод нарушать субординацию. Выйдите, успокойтесь, а потом войдите и доложите, как положено… — спокойным голосом остановил его невысокий плотный майор. Он окинул воина с ног до головы холодным взглядом и указал на дверь.

«Чертов индюк в красном мундире!» — раздраженно подумал сержант и вышел.

— Господин майор, разрешите обратиться? Старший сержант Круг! — рявкнул он, возвращаясь.

— Слушаю вас, старший сержант.

— За казармой третьей роты идет драка. Легионеры схватились с десятком солдат из Центаврианской бригады.

Майор усмехнулся и спросил:

— Оружие применяется?

— Никак нет! Пока…

— Вызывайте караул. Когда в ход пойдут ножи — арестовывайте участников. До тех пор не вмешивайтесь. У меня здесь батальон гоплитов, а не семинаристов, пусть разомнутся…

— Понял. Разрешите выполнять?

— Да.

— Да плюнь ты на нее. Подумаешь — командирша! Мы уже сутки маринуемся по сборным пунктам, и никаких удобств. Что мы, не имеем права помыться?

Четвертый взвод абордажной роты готовил кровати к отбою, медленно раздеваясь под аккомпанемент угрюмого сопения остальной части личного состава роты. Бдительные сержанты тщательно следили за тем, чтобы к женскому взводу не было приковано ни одного лишнего взгляда. Парни сдерживались из последних сил, проклиная казавшийся раньше удачным вариант размещения всей роты в одной казарме и рискуя заработать косоглазие.