Плутократова идиллия - Иван Троцкий

– Не первой свежести анекдотец, хочу заметить…

– Нарочито рассказываю дурацкие шутки, для наглядности.

Это чистой воды манипуляция народным сознанием! Они просты, дабы проще донести суть обывателю. Актуальны, так как формировать общественное мнение необходимо здесь и сейчас, в данный промежуток времени. Ленин всегда – хитрый, беспощадный, жалость напрочь отсутствует, псевдодобродушный старикан. Сталин – кровожадный тиран, в коем нет ни капли пощады. Он самый худший человек на свете. Хрущев – невиданный тупица и урод, неспособный ни на одно здравое решение. Брежнев – такой же, как и Хрущев, с одним исключением, он – добрый. Черненко и Андропов – просто чемпионы в олимпиаде на катафалках.

Горбачев – перец, не сумевший спасти страну от развала.

Ельцин – алкаш, но дающий надежду на лучшее будущее. Путин… про него можно долго говорить, сейчас тема его личности актуальна. Про Путина есть такой анекдот, наверняка слыхали:

Москва. Центр. Стоит мужик в пробке. Вдруг стук в окно. Опускает стекло и спрашивает, что надо.

– Понимаете, террористы взяли президента Путина в заложники и требуют 10 миллионов долларов выкуп, иначе они обольют его бензином и подожгут. Мы решили пройти по машинам, кто сколько даст.

– Ну… я – литров пять могу дать…

А Медведев вообще – no comment.

– Значит тех, кого в народе хвалят – ублюдки, а кого хулят – распрекрасные люди?

– Нет, дружок. Не так. Они играют с массовым сознанием как им вздумается. Из доброго сделают злым, и наоборот. Иль вообще выдумают кого. Велика сила их! А народ…

– А народ как всегда верит! – прерывает его Авксентий, – что ни скажи, любую чепуху, любой вздор: поверит, даже сомневаться не вздумает! Знаю я народ этот…

– Поосторожнее со словами. Вы часто использует громкие слова: большинство, не мыслящие массы, быдло и т. д. И по каким-то неведомым мне причинам не относите себя самого к этой группе. Ведь ты сам ничего не понимаешь. Каждый считает себя умнее других! Да, если бы я в сон твой не пришел, ты бы так и был в неведении! Не фига ты не знаешь, как и другие! Все, во что верят люди, это пресловутое «большинство», включая вас двоих, – липа!

Беспрерывные покушения на Кастро – фикция. Для придачи ему веса.

– И вообще, Ельцин и Горбачев одно и тоже лицо.

– Да не может быть такого? – вскочил с места Авксентий и, огорошенный, заметался по кафе, схватившись за голову, напугав немногочисленных посетителей. Странный старик указал ему жестом сесть на свое место.

– Конечно, не может. Это я подшутил. Понимаю, что от такого количества новой информации мозг закипает, верит всему услышанному. Обмозгуй все, завтра встретимся еще, поговорим. В новом месте. Ты только усни сегодня, а то не узнаешь где встреча. Хотя не смогу тебя осудить, как от такого уснуть…

Почему я? Как же другие писатели?

– Никто бы не обратил внимания на этот сон. Другой писатель бы махнул на него рукой, либо рассказал пару – тройку друзьям. А ты-то принял его всерьез.

– Оказывается я рассудительней и дальновидней остальных, раз так сообразил!

– По правде, просто ты, голубчик, находился в кризисе, вот и схватился за тебя как утопающий.

– Могли бы уж промолчать.

– Это чтобы не зазнавался. Знай, что не твоя заслуга, – слегка повысил голос и случайно прикусил свою бороду загадочный старикан.

Встав из-за стола, добавил:

– Маша, неразделенная любовь моя, – это тоже ваших рук дело?

– Нет, это уже проекция твоего мозга.

– А я же один раз даже, как бы ненароком к ней прикоснулся, когда за одной партой фортуна распорядилась нас усадить, – вздохнул неудачливый романтик.

Втроем встали, собравшись расходиться:

– Самое главное не выяснили, – сказал Аркадий, – Кто враги, мы уже поняли. А, собственно, чьи интересы представляете вы?

– Я упоминал, что я – Маг. Представляю сообщество магов, или как мы себя называем академия магов. Думаю, вы наслышаны про магов из сказок. Волшебники там разные. По этой причине я явился к вам во сне, Авксентий Владимирович, в стереотипных одеяниях волшебника. На самом деле мы хоть и обладаем сверхъестественными способностями, но большинство из них не сами по себе, а с помощью технологий, которые разрабатывали наши предки, и которые продолжаем разрабатывать мы – новое поколение магов. Есть, конечно, у нас способности, которые отсутствуют у обычных людей, но об этом потом. Касаемо нашего наименования, так сложилась издревле, что мы прозвались магами. Это уже совсем другая история. Ее вам знать совсем необязательно.

Следующая встреча Амадеем была назначена в баре «Пинта».

Автомобиль Аркадия Федоровича испустил дух, тем самым отказав в возможности завестись. Хозяин только что погибшего мерседеса без отпевания и лишней сентиментальности оставил своего верного металлического друга проводить свои последние дни на платной автостоянке.

– Алло?

– Авксентий?

– Да, это я.

– Это Федорович. Аркадий Федорович. Из издательства. Где встреча назначена?

– Велели по телефону не сообщать. Приезжайте ко мне, расскажу все на месте.

– Было бы на чем ехать! Машинка моя подвела. Не заводится.

– Двигатель смотрели, или еще чего? – заметил он с видом знатока.

– Не заводится, говорю! Сдохла. Хоть и верно служила мне восемь лет.

– Так долго? С вашими ценами можно тачку хоть каждый год менять.

– Пустой разговор. Говори место, доберусь.

– Нет уж. Будь добр, сначала ко мне. А я буду проводником.

– Не томи. Говори, не теряй время.

– Не велено.

– Пройдоха. Ну давай, говори, как к тебе добраться.

– На 69-м автобусе до Михася Лынькова, потом садишься на 77-й троллейбус и до Матусевича.

– Славно. Дальше можешь не продолжать. Знаю, как дойти.

– Еще можно по другому маршруту, садишься значит на…

– Да понял я. Поеду на 69-м.

– Нет, ведь можно…

– Не надо, не надо, все, жди, выезжаю.

– Все-таки нужно было уточнить, где ты живешь. Долго мотался, искал, только с божьей помощью нашел, – раздражался Федорович.

– Приехал как приехал. Мы опаздываем. Давай выдвигаемся.

На холодной безлюдной остановке, осыпанной белоснежным снегом:

– Авксентий, а Авксентий. Как тебя твои старики звали?

– В какой смысле?

– По-домашнему… на что откликался?

– Так и звали – Авксентий, – задумчиво он ответил.