Закон Долга. С востока на запад - Гюрза Левантская

оказалось не больше десятка, но Ира была этому рада — кабаны не те звери, с кем захочешь делить одну тропинку.

У костров, на поваленных деревьях мужчины и женщины болтали без умолку, не переставая что-то создавать руками. Женщин меньше. Детей почти не видно, только изредка пробегал мимо кто-то из подростков.

Иногда Ира замечала, как несколько мужчин суетятся вокруг одной и той же женщины, оказывая знаки внимания, но при этом меж ними нет ни единого признака ревности. Вспомнилось, как Енна упоминала про «мужей». Женщины вели себя свободно и раскованно, от кое-каких наблюдаемых любезностей ей хотелось отвести глаза, чтобы не покраснеть. И было что-то такое едва уловимое в этих отношениях, какая-то едва заметная почтительность, что у неё не мог в голове не родиться вывод, вырвавшийся вопросом:

— Простите, Енна, а у вас что, матриархальное общество?

— Не уверена, что поняла вопрос.

— У вас женщина главная? В семье и… вообще.

Шаманка посмотрела на неё с нескрываемым интересом.

— А ты быстро догадалась. Да, всё так. Тебе от этого понимания неприятно?

— Что? А, нет. Просто кое-что стало понятно. А у вас и правда несколько мужей?

— Да. Четверо. С одним из них ты уже успела познакомиться. Надеюсь, он был не слишком напорист, его впервые отправили допрашивать гостей.

— Нет. Не слишком. Но я всё время боялась, что он порвёт мне шнуровку, — подхватить тон шаманки оказалось легко. — Попросите его больше так не делать, мне дорог тот костюм.

— Ты так спокойна. Будто то, что увидела, для тебя не ново. Не скребёт по ощущениям при мысли о моей семье?

— А должно? Это же ваша земля и ваш обычай. Не мне судить или осуждать то, что создано усилиями целого народа. Раз так есть, значит, это для вас важно. Для меня да, непонятно и неприемлемо, но вы же вроде и не собираетесь заставлять меня приобщаться к вашей культуре и принуждать участвовать в этом.

Енна рассмеялась.

— И не надо тебе! Ты хоть и выглядишь выносливой, но на бойца ни разу не похожа. Да и проснувшегося дара в тебе не чувствуется.

— А это тут при чём?

Енна, улыбнувшись во всю ширь улыбки, ответила:

— На всё воля Великого, но большей частью времени женщин у нас рождается меньше мужчин. Хватает на каждую, и с избытком, но иногда бывает так, что на одного неженатого претендуют две женщины. И тогда своё право на мужчину нужно доказать в поединке. Так что, увы, не проникнуться тебе нашими традициями, вестница.

Ира покраснела до ушей и промямлила:

— Нет уж. Спасибо. Я ни на кого претендовать не собираюсь. Со своими ещё не… — и заткнула рот меховым воротником плаща, но тут же убрала его, наглотавшись лекарства, которое, в отличие от запаха, вкус имело как сгнивший щавель. Ясно, почему Линно-ри так плевался.

Как-то странно действует на неё этот лес. Рот не закрывается. Она с подозрением покосилась на шаманку: уж не владеет ли она силой, подобной той, что у Мерини. Влиять на разум? Но пальцев в голове или вещания не чувствовалось, и она решила, что её состояние — следствие шока. Она и под землёй трепалась, не переставая и при любой возможности. Но там её никто не понимал, а тут — привычка осталась, а помнить об окружении приходится.

Енна не обратила внимания на оговорку, но смеха в её голосе поубавилось. Переводя разговор на другую тему, она заметила:

— Ты держишься уверенно и от нас не шарахаешься. Сразу видно, что совсем не амелутка. А у тебя дома есть такие, как мы, вестница? Чтобы женскою рукою мир строился?

— Были в далёком прошлом. А сейчас если только где-то в очень уединённых племенах. Я читала, что такое бывает, только если мужчинам нет необходимости защищать свой народ. Это так?

— Может, у тебя дома и так. У нас дело в другом.

— Простите, Енна, а кто в вашем лесу так горько плачет? — спросила Ира оглядываясь. — Сейчас тихо, но раньше…

— Ты слышала? У нас не принято отвечать на этот вопрос. Или поймёшь сама, или тебе это не нужно. Кстати, мы пришли! Отведите наших гостей отдохнуть и накормите их как следует! Пусть всякий сложит легенду о гостеприимстве Руин-Ло!

Ответ «да, связующая» потонул в кличе, приветствующем последнюю фразу.

— А ты и Мритнерилия, пойдёмте со мной, — тихо мурлыкнула Енна, наклоняясь к её уху. — К омовению на Песчаной поляне ещё ни одна женщина не осталась равнодушна!

И она обняла Иру одной рукой за плечо, второй схватила за руку Мрат и потащила за собой. Ира едва успела удивиться, что уверенная в себе эйуна не сопротивляется, а следует за ними, как ветка, подхваченная потоком реки. Енна своей бурной деятельностью очень на него походила.

Под конец они почти бежали, так торопилась шаманка довести их до Песчаной поляны. И когда, в конце концов, достигли цели, Ира вмёрзла в землю, будто налетев на невидимую стену.

Она считала красивым озеро, где стирала Птичкины лохмотья. Неимоверно прекрасным — Мрекское болото зимой. Помнила весну в Ризме с вышедшей из берегов Омулой и живую природу Каро-Эль-Тана. Но пляж в Руин-Ло, это было нечто! Мягкий жёлтый песок, отблёскивающий белоснежным кварцем, ласково обнимал овальное озеро с зеленоватой водой, искрившейся в лучах трёх светил, бросавших на неё последние лучи. От воды поднимался пар. На другом берегу с небольшого обрыва срывался водопад, обрамлённый разноцветными листьями лиан, а слева с каменной стены текли, сбиваясь в один поток, ключи.

Ира пришла в себя оттого, что Енна, коснувшись подбородка, помогла ей вернуть на место отвешенную челюсть. Шаманка разразилась хохотом, не стерпев.

— Я вижу, тебе уже начинает у нас нравиться, вестница! Но то ли ещё будет! И она поволокла их к кромке воды, где сидели, разбирая что-то, две женщины-сквирри.

— Ваффи. Йoли, — представила их Енна, и те, улыбнувшись, поздоровались. — Давай-ка сюда свой плащ, — и она, не церемонясь, стащила его с Иры. Сразу стало неприятно: влажный эликсир начал раздражать кожу, которая не нуждалась в лечении, а ветер, остудивший его, заставлял Иру мёрзнуть. Но она не успела этого прочувствовать, потому что Ваффи поднялась и стала шустро орудовать по её телу плоской деревянной лопаточкой, чем-то напоминавшей скребок для депиляции. Вот только волоски на теле после процедуры оставались на хозяйке. Она соскребала лекарство с кожи и стряхивала его в глиняную расписную пиалу, оформленную маленькими бусинами. Йоли занялась её причёской, распустив косу и бережно снимая плотный слой субстанции расчёской, заточенной под эту процедуру.

— Плащ почистим, а