Аспекты - Джон М. Форд

которой предстояло одобрить принятый законопроект.

Предложения по второму и третьему пункту повестки дня поступили из палаты общин – просьбы городских властей Кум-Стрейта о сносе двух исторических объектов. Первый, каменный мост, возведенный пять веков назад, действительно обветшал и представлял серьезную угрозу для судоходства, а вот вторым объектом была кверцийская вилла в черте города. Судя по всему, «развалины» – резные каменные фризы, керамика и кованое железо, а возможно, и статуи, фрески или мозаичные полы – стоили гораздо больше, чем сама вилла в ее удручающем состоянии. К сожалению, отклонять просьбу не имело смысла, поскольку городские власти Кум-Стрейта внесут то же самое предложение на следующее заседание парламента, только с большей настойчивостью. Или случится необъяснимый акт беспрецедентного вандализма, но его расследование ни к чему не приведет.

Парламент мог объявить любые владения охраняемым объектом государственной важности, как было сделано с лесными массивами, парками и полотном железных путей. Однако охраняемые владения не приносили налогов в казну. В сущности, присвоение охранного статуса означало конфискацию объекта, пусть даже законным путем. Предложения о присвоении охранного статуса делались в исключительных случаях. К счастью, по законодательству любой снос подобных объектов требовал особого разрешения.

Оба предложения были приняты – о сносе моста единогласно, о сносе виллы – открытым голосованием, три к одному.

В половине одиннадцатого председатель объявил перерыв на четверть часа. Варис вышел в вестибюль, где по распоряжению парламентского мажордома подавали чай и печенье. Варис взял две чашки чаю и, вернувшись в зал, отдал одну Извору.

– Я только что говорил с Кладеном, – сказал Извор. – Он очень хочет с вами побеседовать. Вы знакомы?

Кладен, лорд чародейский, как раз подходил к своему креслу в первом ряду сектора, где сидели представители его фракции. Лысый морщинистый толстяк в темно-синем фраке и в галстухе, заколотом булавкой с золотой розеткой, производил впечатление рассеянного человека, но это была иллюзия. На самом деле он слыл самым уважаемым чародеем в Лескории и шестикратно избирался главой национальной гильдии чародеев. На заседаниях парламента Кладен появлялся редко и непредсказуемо; его присутствие само по себе не означало, что в повестку дня включено что-то важное, но сегодня оно говорило о многом.

– Нет, официально мы не представлены, – сказал Варис. – Разумеется, я буду счастлив познакомиться с главой гильдии, но, может, как-нибудь в другой раз?

Небрежным тоном, чтобы посторонние восприняли вопрос как праздное любопытство, Извор осведомился:

– Ради Матери-Волчицы, признавайтесь, что вы натворили, милорд корон?

– Надеюсь, ничего особенного, – ответил Варис. – Точно так же, как и вы не сделали ничего особенного, когда внесли предложение в повестку дня. – Он взглянул на галерею; Каббельс и его телохранитель уже вышли. – Все зависит от того, что сделают другие и когда именно они это сделают.

– Да, – задумчиво сказал Извор. – Спасибо за чай.

Варис вернулся на свое место. Никаких затруднений возникнуть не должно – во всяком случае, с Извором. Невозможно проработать в мельчайших подробностях все планы до единого, но порой так и лучше.

Варис провел вчерашний вечер интересно и в некоторой степени напряженно, в обществе трех светских чародеев. В какой-то момент у него страшно разболелась голова, однако он не обращал на это внимания до тех пор, пока не убедился, что внушил своим собеседникам все, что хотел до них донести. После этого он отправился домой, отпустил дворецкого и так сосредоточенно смотрел на стену, что не услышал, как Винтерхольм звонит в дверь.

Но головная боль прошла, Кладен явился на заседание парламента, а Извор побеседовал с главой гильдии чародеев на глазах двух сотен присутствующих. Все было на рельсах.

Перерыв закончился. Четвертым пунктом в повестке дня стояла петиция, зачитанная каким-то короном со Срединных Равнин, о пожаловании домовладения одному из торговцев в его коронате. Этот старинный обычай был древнее, чем пожалование короната. Домовладелец имел право укреплять жалованный участок земли и вооружать своих слуг. Поскольку за последние сто пятьдесят лет новых коронатов не создавалось, а новая редакция конституции вообще не предполагала их создания, такие петиции были очень популярны среди новоиспеченных богачей. А поскольку укрепленные строения, охрана и оружие облагались налогом, такие петиции были очень популярны и в парламенте.

Несколько миним корон рассказывал о добром нраве и миролюбии будущего домовладельца, который намеревался возводить укрепления и вооружать своих домочадцев. Петицию приняли единогласно. Возможно, палата общин ее не одобрит, подумал Варис. Депутаты палаты общин куда лучше лордов представляли себе нрав будущего домовладельца, а те, кто сам получил такое пожалование, не хотели, чтобы подобную честь оказывали всяким там кузнецам или повитухам с кое-какими связями в Листуреле.

В восемь миним двенадцатого Извор, который представлял следующую инициативу, передал слово председателю, чтобы тот огласил пятый пункт.

Эта инициатива была пробным шаром. В новой редакции конституции, которую готовил Извор, предполагалась новая статья. В ней говорилось: «…коль скоро чародейство является искусством и деятельностью, которая добровольно практикуется магистрами, сознающими накладываемые ею ограничения и риски, то все плоды этой деятельности следует считать результатом намеренных действий магистров в соответствии со всеми правами и обязательствами, закрепленными в отношении таковых действий в соответствующих законодательных актах…»

Иначе говоря, если чародей заставил дождь пролиться на иссохшие поля того или иного землевладельца, то землевладелец не имеет права отказать ему в оплате на том основании, что дождь якобы проливается по воле Богини. Предположительно лордам чародейским это понравится. Однако это также означало, что, если дождь привел к наводнению, которое залило поля или пастбища – а, исходя из природы магии, такой результат вполне возможен, – на чародея могут подать в суд. И вот это лордам чародейским явно не понравится.

Разумеется, лордам чародейским это не понравилось. Они перешептывались до тех пор, пока председатель не застучал церемониальным жезлом, а потом один из чародеев встал, прося слова. Его звали Дериано. Он был худощав, невысокого роста, с тоненькими темными усиками и аккуратной квадратной бородкой. На нем был элегантно скромный черный фрак из дорогой ткани, жилетка, расшитая золотистыми розетками, и крупные рубины в перстне и в цепочке часов. Во всем, начиная с вымышленного кверцийского имени, он точно соответствовал газетному образу светского чародея. Нынче утром он был бледен, под глазами залегли темные круги – видно, полночи не спал.

Варис знал, как именно Дериано провел ночь, потому что сам очень поздно распрощался с помощником Дериано и его спутниками, еще не меньше получаса помощник ехал в кэбе к своему магистру, чтобы рассказать ему все, о чем болтал вусмерть упившийся корон.

Извор дал слово Дериано. Чародей поблагодарил его, глядя на Извора сочувственно и в