Смелость не нравиться. Как полюбить себя, найти свое призвание и выбрать счастье - Фумитаке Кога

ФИЛОСОФ: Да. Психология Адлера – это психология мужества. Вину за твое несчастное состояние нельзя возложить на твое прошлое или на твое окружение. Просто тебе не хватает мужества, чтобы стать счастливым.

ЮНОША: Мужества быть счастливым, да?

ФИЛОСОФ: Тебе нужны дальнейшие объяснения?

ЮНОША: Нет, постой. Это все больше запутывается. Сначала ты называешь мир очень простым местом. Ты утверждаешь, что он лишь кажется мне сложным из-за моих субъективных взглядов. Ты говоришь, что жизнь выглядит сложной, потому что я сам все усложняю, и это мешает мне жить хорошо и счастливо. Потом – что нужно встать на позицию телеологии в противоположность фрейдистской этиологии, нужно отречься от психологических травм и не искать причин в прошлом. Ты уверяешь, что люди стремятся к достижению той или иной цели, а не руководствуются причинами или событиями из прошлого. Все верно?

ФИЛОСОФ: Да.

ЮНОША: Далее, в качестве главной предпосылки телеологии ты утверждаешь, что люди могут меняться и что они всегда сами выбирают свой жизненный стиль.

ФИЛОСОФ: Все верно.

ЮНОША: Значит, я не способен измениться, так как последовательно принимаю решение не меняться. Мне не хватает мужества выбрать новый жизненный стиль. Иными словами, мне не хватает мужества быть счастливым, поэтому я несчастен. Я что-то упустил?

ФИЛОСОФ: Нет.

ЮНОША: В таком случае у меня вопрос: какие реальные меры я должен предпринять? Что мне сделать для изменения своей жизни? Пока что ты этого не объяснил.

ФИЛОСОФ: Ты прав. Что тебе нужно сделать, так это принять решение отказаться от нынешнего жизненного стиля. К примеру, недавно ты говорил: «Если бы я только мог стать таким же, как А., то был бы счастлив». Пока ты живешь в царстве вероятностей и думаешь «если бы да кабы», то никогда не изменишься. Такие размышления – лишь предлог для того, чтобы не меняться.

ЮНОША: Предлог?

ФИЛОСОФ: Да. У меня есть молодой друг, который мечтает стать романистом, но так и не написал ни одной книги. По его словам, работа настолько поглощает его, что он никак не может найти время закончить свои произведения и выдвинуть их на литературные премии. Но в этом ли заключается настоящая причина? Нет! На самом деле он оставляет себе возможность «я могу это сделать, если постараюсь» открытой и не прилагает особых усилий. Он не хочет, чтобы его творения подвергались критике, и определенно боится, что его литературное произведение окажется неудачным и его сочтут графоманом. Он хочет жить в царстве возможностей, где можно говорить, что ты написал бы шедевр, если бы располагал свободным временем или подходящими условиями. Через пять или десять лет он, наверное, выдумает другие предлоги вроде «я уже не молод» или «теперь мне нужно думать о семье».

ЮНОША: Я хорошо понимаю его чувства.

ФИЛОСОФ: Ему нужно лишь написать роман и выдвинуть на премию, а если рукопись отклонят, значит, так тому и быть. Если бы он сделал это, то мог бы вырасти как писатель или обнаружить, что ему лучше заниматься другими вещами. Так или иначе, он бы двигался вперед. Вот что значит изменить свой жизненный стиль. Он ни к чему не придет, если будет тянуть и откладывать.

ЮНОША: Возможно, он опасается, что его мечты будут разбиты.

ФИЛОСОФ: Остается лишь гадать об этом. Иметь простые задачи – вещи, которые нужно сделать, – и постоянно находить причины, из-за которых их нельзя осуществить, значит обречь себя на большие трудности, не так ли? Поэтому в случае моего друга, мечтающего стать литератором, вполне очевидно, что она сам усложняет себе жизнь и затрудняет путь к счастью.

ЮНОША: Но… это жестоко. Твоя философия слишком сурова!

ФИЛОСОФ: Да, это сильное лекарство.

ЮНОША: Сильное лекарство? Пожалуй, я согласен.

ФИЛОСОФ: Но если ты изменишь свой жизненный стиль – способ осмысления мира и самого себя, – то твое взаимодействие с окружающим миром и твое поведение тоже начнут меняться. Не забывай: все люди могут меняться. Тебе в твоем нынешнем состоянии придется изменить твой жизненный стиль. Это может показаться трудным, но на самом деле довольно просто.

ЮНОША: По твоим словам, психологических травм не существует, а окружающая обстановка не имеет значения. Это всего лишь ненужный багаж, и я сам виноват в своем несчастье, верно? Мне начинает казаться, что меня критикуют за все, что я пережил или совершил!

ФИЛОСОФ: Нет, я не критикую тебя. Адлеровская телеология скорее говорит нам: «Не имеет значения, что происходило в твоей жизни до настоящего времени; это не должно оказывать влияния на то, как ты собираешься жить дальше». Она говорит, что именно ты определяешь свою жизнь здесь и сейчас.

ЮНОША: Моя жизнь решается здесь и сейчас?

ФИЛОСОФ: Да, потому что прошлого не существует.

ЮНОША: Хорошо. Тем не менее у меня нет стопроцентного согласия с твоей теорией. Есть много пунктов, в которых я не убежден и с которыми могу поспорить. В то же время твои теории достойны рассмотрения, и мне определенно хочется побольше узнать о психологии Адлера. Думаю, на сегодня достаточно, но надеюсь, ты не будешь возражать, если я снова приду на следующей неделе. Мне кажется, у меня голова лопнет, если не сделать перерыв.

ФИЛОСОФ: Разумеется, тебе нужно время, чтобы спокойно подумать обо всем. Я всегда здесь, поэтому можешь приходить, когда пожелаешь. Мне понравилась наша беседа, и я благодарю тебя. Скоро мы продолжим дискуссию.

ЮНОША: Отлично! И последнее, с твоего разрешения. Сегодняшняя дискуссия была долгой и временами очень напряженной; думаю, иногда я говорил довольно грубо. Мне хотелось бы извиниться за это.

ФИЛОСОФ: Не беспокойся. Тебе стоит почитать диалоги Платона: поведение и язык учеников Сократа иногда были удивительно развязными. Но таким и должен быть философский диалог.

Молодой человек был верен своему слову; ровно через неделю он вернулся в кабинет философа. По правде говоря, он испытывал желание вернуться уже через два-три дня после первого визита. Он тщательно обдумал услышанное, и его сомнения превратились в уверенность. Если вкратце, то телеология, сосредоточенная на цели любого конкретного феномена, а не на его причине, была чистой софистикой, а существование психологической травмы не подвергалось сомнению. «Люди просто не могут забыть о прошлом и не в состоянии освободиться от него», – думал он.

Сегодня, решил юноша, он последовательно развенчает теории эксцентричного философа и раз и навсегда решит все вопросы.

ЮНОША: Итак, после нашего разговора я успокоился, сосредоточился и как следует обо всем подумал. Тем не менее должен сказать, что я по-прежнему не могу согласиться с твоими теориями.