Когда убивают футбол: игра по-русски - Марк Фурман

— Не против? — Лев Романович извлек из портфеля бутылку выдержанного армянского коньяка и две маленькие серебряные рюмочки, которые всегда брал с собой в командировки. А вдруг экспромтом понадобится угостить коллегу — оппонента по защите диссертации, или приглянувшуюся аспиранточку, в надежде на взаимное расположение. Ничто человеческое не было чуждо профессору Лебедянскому. Он был холост, свободен, к тому же обожал молодых сексапильных женщин…

Коньяк закусывали шоколадом. Он вдохновенно читал любимые стихи. Начав с классики, осторожно перешел к куртуазной поэзии. А какую женскую душу не тронет тонкая возбуждающая лирика?

И вдруг, неожиданно для себя, он начал читать Евгения Евтушенко:

…Жаркие податливые губы обжигали поцелуями. От тонкого аромата французских духов кружилась голова: «Так нельзя», — мысль угасала в сознании, а руки настойчиво касались легкой, почти воздушной кофточки женщины, не оказывающей даже видимого сопротивления.

Долой, долой все, что мешает, сковывает движения и желания, скрывает, жаждущее объятий, горячее женское тело!

…При воспоминании о той волшебной ночи он сразу возбуждался… Катя отдавалась страстно, самозабвенно. Она была явно неординарной, во многом одаренной женщиной…

Он тоже оказался на высоте и понравился Екатерине. Ницкова при прощании дала Лебедянскому свою визитную карточку. Несколько дней профессор не звонил, собирался с духом. Как вдруг Екатерина Борисовна позвонила сама. А месяц спустя, прекрасно изданная книга в красочном переплете с портретом Льва Романовича на обороте суперобложки поступила в книжные магазины столицы.

По предложению Екатерины рождение книги они отпраздновали вдвоем в шикарном ресторане гостиницы «Рэдиссон-Славянская». После ужина при свечах поехали к Ницковой домой. А несколько дней спустя, за утренним кофе Катя откровенно поговорила со своим новым любовником:

— Литература, Левушка, это вдохновенно и замечательно. Что ж, пиши для души, читай лекции в твоем любимом институте. Можно окончательно не завязывать, останься на четверть ставки. Я для тебя, мой профессор, подыскала нечто более существенное.

Тогда же он узнал, что Екатерина уходит из издательства. Так, в жизнь критика и литературоведа вошли нефть, деньги и футбол. И именно в такой последовательности…

В последующие полчаса Лев Романович пояснил, что Ницкова помогла ему также издать книгу о творчестве Бориса Пастернака.

— Тут я иногда работал, отдыхал. Сами видите, тишина, покой, комфорт. Екатерины Борисовны часто не бывает дома — командировки, контракты, футбольные матчи. Так, что я заодно и за квартирой присматриваю.

— А зачем с вами дорожная сумка и довольно вместительная? — поинтересовался Корначев.

Слегка покраснев, Лебедянский снял очки, протер их безукоризненно чистым платком. Близоруко сощурившись, он произнес:

— Не буду скрывать, но за последние пару месяцев мои отношения с Екатериной Борисовной весьма осложнились. Раньше, если не было командировок и футбола, она вечерами бывала дома. Мы ужинали, слушали музыку, иногда выбирались в театр или на концерт. Мне кажется, недавно у нее кто-то появился. Да она особо и не скрывала этого, а в ответ на мои попытки что-либо выяснить, чаще всего отшучивалась. В выходные куда-то уезжала со своей подругой Овчаренко. Иронизировала, что ее футбольная должность прямо предусматривает многочисленные контакты с «животными мужского пола». Это ее слова. Вот я и решил собрать все свое барахлишко и уйти. Тут моих вещей сравнительно немного, самое необходимое: кое-что из одежды, несколько книг и мелочи туалета.

— Все, о чем вы нам рассказали, Лев Романович, изложите письменно. Думаю, что для человека, столь близкого к литературе, это не составит особого труда, — произнес Корначев. — Не забудьте указать точные данные: адреса и телефоны. Кстати, паспорт или какие-нибудь документы у вас с собой?

— А что, собственно, случилось? И чем мы обязаны такой суете? — не без иронии в голосе поинтересовался Лебедянский.

— Ницкова и Овчаренко убиты на даче во владимирской области. Начато расследование и поиски преступников, — коротко ответил Журавлев.

Так получилось, что единственным человеком, кто мог хоть что-то рассказать о событиях, предшествующих убийству в Добрятино, оказался отсыпавшийся в бане Ницковой заместитель начальника московской налоговой полиции Эдуард Брониславович Линьков. Рассуждая здраво, следует признать, что Линькову крупно повезло. Ведь проснись он получасом раньше, не избежать бы генералу по налогам участи тех, кто попал в морг и реанимацию.

— Похоже, Эдуард Брониславович, вы родились в сорочке, — сказал ему прокурор Белозерского района Владимир Самсонов, приступая к допросу. — А посему сразу условимся, все начистоту. Как ответственное лицо, вы, безусловно, понимаете, что происшедшим интересуются самые высокие люди государства. И дело взято под их личный контроль. Начнем с Ницковой. При каких обстоятельствах, когда вы с ней познакомились?

— Если память мне не изменяет, около полугода назад я возвращался из служебной командировки в Германию. Екатерина Борисовна тем же рейсом летела в Москву с двумя лицами из футбольного руководства. Одного из них, Сакуленко, я немного знал. Другим, как потом выяснилось, оказался Пшеничный, президент Всероссийской футбольной ассоциации. Два года назад у Сакуленко случились серьезные налоговые проблемы. По моему совету, тогда он поступил весьма разумно — заплатил деньги, и все кончилось миром. В аэропорту Мюнхена при регистрации он и познакомил меня с Ницковой. В салоне самолета мы сидели рядом, обменялись телефонами. А через неделю Екатерина Борисовна позвонила, пригласила на футбол. К слову, я с юности не равнодушен к нему. Следил за играми, иногда ходил на интересные матчи.

— Где и как часто вы встречались с Ницковой?

— Дома у нее я был всего один раз, чаще заходили ко мне. С женой я в разводе около двух лет, как принято говорить, свободный мужик. А Екатерина — женщина современная, без комплексов. Раза три мы вместе ездили в Добрятино. Это, по-моему, наш четвертый выезд.

— Ницкова разговаривала с вами о финансовых делах клуба, налоговых проблемах?

— Не без этого, — Линьков потянулся к пачке «Camel», закурил. — Мои советы ей были нужны постольку поскольку, в чисто стратегическом плане. Эта женщина с мужской хваткой, отличный экономист, к тому же у нее было немало помощников. Все-таки «Арбат» — состоятельный футбольный клуб, у него миллионные обороты в долларах.

— Она просила вас о чем-то: помощи в налоговых делах, протекции?

— Пожалуй, нет. Да я бы и не пошел на нарушение закона, слишком высока и на виду крыша. Упадешь — не собрать костей. Единственное, что я посоветовал ей и руководству «Арбата» — вовремя и по доходам платить налоги. Как раз в марте-апреле наша служба прошлась по многим знаменитостям из мира эстрады, коммерции, спорта. От Пугачевой с Киркоровым до Родина с Пшеничным.