Гремучий Коктейль 3 - Харитон Байконурович Мамбурин

что-то спрашивали, она что-то отвечала, выглядело это вполне естественным общением вожака со свитой, от чего у меня почти отвалилась челюсть. Это вообще как?! Куда делась хмурая и дёрганная особа, вечно воюющая (и проигрывающая!) реальности?! А теперь вон, она свободно чешет себе по делам, окруженная подлизывающимися к ней студентами и, что куда интереснее, чувствует себя определенно на все сто сорок шесть процентов!

Свободная походка, покровительственные жесты, щедрые улыбки… Ария производила впечатление человека, у которого не просто поправились дела, а вообще всё в жизни невероятно зашибись! Даже Курв засмотрелся!

— Ну, если честно…, — протянул Азов-младший, — …то никто не знает, что с нашим лидером класса случилось. Просто раз! … и стала вот такой. Пришла с утра, люди к ней потянулись… и вот. Теперь наблюдаем такую картину. Каждый день.

— Удивительно и непонятно, — поставил вердикт я, — Но категорически плевать. Выжила и хорошо. Приободрилась и ладно. Всё равно мне с ней детей не крестить, даже не делать. Мы с Кристиной на днях уже практику начинаем.

— Кому расскажи — не поверят, — горько вздохнул за моей спиной приятель, — Приблуда из провинции иноземной, года не прошло, а уже во князьях, женат на Терновой, да еще и практику начинает. На первом курсе! Ты что, птицу удачи сожрал? Сырую и с перьями?!

— Дружище…, — я серьезно посмотрел в глаза приятелю, — У всего есть цена. И поверь мне, Азовище, я плачу вовсе не в свою пользу. Так что в этой ситуации больше всего, как ни странно, выигрываешь ты. Был в друзьях оборванец, а стал князь.

Развернулся и пошёл домой, злорадно слыша за спиной озадаченное «Азовище…». Так, наверное, еще никто не называл представителей этого Истинного рода.

Глава 4

— Меч — это всего лишь поэтика, Кейн, — напротив меня в позе фехтовальщицы стояла с рапирой готовая к бою Кристина, — Это лишь большой нож, которым наловчились резать друг друга варвары еще во времена Римской империи. Копье куда более смертоносно, но слишком громоздко и тяжело! Рапира и спада взяли от этих двух оружий лучшее. Признай это… перед тем, как я тебе наставлю синяков!

— Ты сегодня необычно активна с утра, — ухмыльнулся я, разминая запястье вращением тренировочного меча, — Хороший сон приснился, жена?

— Разозлить меня хочешь? — непроницаемо черные глаза супруги сощурились, а её стойка стала напоминать готовую освободиться пружину.

— Нет, — качнул головой я, — Но будет нечто другое. Тебе, возможно, даже понравится. Потом, когда-нибудь.

Померяв меня взглядом несколько секунд, девушка, одетая в домашние брюки и рубашку тонкого шелка, решительно кивнула своим мыслям, озвучив вслух:

— Ты меня разозлил.

…и бросилась в неистовую атаку.

Мелкая тощая врушка, подумал я, быстро отступая по паркету в глухой обороне от мелькающей взбешенной змеей рапиры. Бывшей боярыне нужен был повод для такой сумасшедшей атаки, и она его буквально выковыряла из носу, а теперь пытается меня достать как можно большим числом атак затупленного оружия. Не сказать, что у неё не получалось, девушка, будучи в звании подмастерья рапиры, чувствовала себя в тренировочной дуэли настолько уверенно, что не одела никакой защиты, кроме этой своей пижамы, носимой ей, обычно, под халатом.

Удар-отскок, удар-отскок. Девушка прыгает по паркету легко и свободно, а вот у меня так не получается. Зато я хамски отбиваю её тонкое лезвие плоскостью меча, на что активно пытающаяся наставить мне синяков жена то и дело обливает меня презрением. На самом деле — всё это ловушка. Моя ловушка, расставленная загодя, спланированная и безукоризненно воплощающаяся в жизнь. Выживать, пока злобная брюнетка не выдохнется, а затем…

— «Опять!», — недовольно восклицает в моей голове другая брюнетка, тоже не самого доброго нрава, когда я, коварно подгадав момент, срываю одной рукой с пояса гримуар и ловлю меж его страниц тонкий клинок Кристины, намертво зажимая его, а затем слегка поворачивая запястье.

— Эй! — бурно дышащая Кристина, из чьей руки только что вывернули шпагу, пытается её поймать за рукоять, но не успевает. Выпустивший из рук тренировочный меч я вытягиваю в быстром выпаде указательный палец, нажимая его подушечкой на плечо девушки. Этого тычка хватает, чтобы она оказалась на полу.

Именно в этот момент, не позже и не раньше, а точно по расписанию, открывается дверь и в зал входит наша Анна Эбигейловна Розеншварц вместе с Мишленом.

— Кейн! — бывшая Тернова подпрыгивает с пола, как будто её укусили. На её лице смятение, злость и чуть-чуть стыда.

Уворованное оружие я демонстративно уронил на паркет. Эдак, со звоном.

— Прискорбно! — заявил я почти торжественным голосом.

— Что ты…, — договорить жена не успела, на неё пала мрачная зловещая тень её, точнее, уже нашей горничной.

— Слушайте же, княгиня, приказ вашего мужа и повелителя, — без всякой радости, но очень и очень серьезно проговорил я, — С этого самого часа, я вам категорически воспрещаю использовать способности своего даймона для того, чтобы не спать ночами. А вам, уважаемая Анна Эбигейловна, приказываю наблюдать за диетой моей жены по вот этому вот списку! Кроме того, вы, Кристина Игоревна, будете ежеутренне упражняться со мной в беге и других спортивных мероприятиях, что я сочту нужными! На этом всё.

— Да как ты сме…! — вскинулась жена, которая вовсе не считала себя женой. И тут её предали.

— Слушаюсь, Ваше Сиятельство, — зловещий гигант в черном склонилась в низком реверансе, — Всё будет исполнено.

Слова горничной прозвучали зловеще, даже обрекающе, вводя бывшую Тернову в состояние терминального шока. Даже Мишлен, жалостливо мяукнув, принялся утешительно тереться о покрытые черным шелком ноги хозяйки.

Разумеется, это не была целиком моя инициатива, а хитрый план, с которым ко мне пришла Елена Аркадьевна Тернова, мать стоящей передо мной брюнетки. Мать, не желающая видеть дочь в таком же прискорбном физическом состоянии, как и у себя с мужем. Однако, Кристина в семье занимала особое положение, принимая многие важные решения за себя, поэтому и слышать от родителей ничего не хотела. Для неё, хрупкой девушки, добившейся в своем возрасте таких высот и успехов, уговоры семьи о том, что она должна заботиться о своем здоровье, выглядели как предательство самой себя. Всё, чего она достигла — всё это было плодами неустанного труда при помощи даймона.

Но муж — это не просто семья, это её глава. Здесь вам не тут.

— Вы… вы все…, — прошептала себе под нос Кристина, сжимая кулачки.

— Они правы, хозяйка, — густым молодым голосом отозвался со стола лежащий там второй том Короля Терний, — Я присоединяю свой голос к их голосам.

— И ты?! — мрачно сверкнув глазами, девушка