Тиран на замену - Ксюра Невестина

Неожиданно мы, адепты государственной академии некромантии, оказались заперты в девяти комнатах общежития по четверо-пятеро в каждой. Все произошло настолько быстро, что я даже не успевала следить за развитием событий и сменой окружающих параметров Только я в изнеможении упала на кровать, не замечая, что другие три из пяти уже заняты моими новыми соседками, незнакомыми мне, как начался ад.

Нового ректора я, мучаясь от боли в пьяной голове, возненавидела. Еще и обматерила после того, как наступила на пушистый хвост рыжего жирного засранца Его Светлости Семирского — кота одной из наших девочек. Изодрал лосины, засранец!

Бешеный сигнал тревоги, как при пожаре, ударил по слуху. В ужасе я навернулась с узкой одноместной кровати и на карачках целенаправленно поползла к маленькому экстренному чемоданчику с документами, деньгами и самыми необходимыми вещами. Знала я уже, как хорошо горят напичканные энергией смерти трупы! Проходили! С тех пор на такой случай у меня всегда готов экстренный чемоданчик в шкафу.

Адреналин вмиг выветрил похмелье, правда откат не заставит себя ждать, но позже. Я пульсаром вылетела на лестницу, по которой поспешно спускались десятки незнакомых лиц. И ни на одном я не увидела ни намека на панику. Вот тут-то я и почувствовала на собственной шкуре, что в академии теперь не около полусотни человек, а около тысячи. Все собирались на плацу, как записано в правилах поведения при пожаре. Но — о, ужас! — адепты не столпились, а выстроились в парадные коробки. Притом ни у одного не было с собой вещей.

Буквально через минуту из цитадели выбрались знакомые синюшные лица с всклокоченными волосами и наспех надетой одеждой. В общем, примерно в том же виде, что и я, только без экстренных чемоданчиков. Ничему жизнь молодых некромантов не учит! К тому же после вчерашней вечеринки (или уже сегодняшней?) на улицу выбрались далеко не все: Рэм в первых рядах как единственный трезвый, Кас, Эрж, Каро с Семирским и Мэлиан. Из-за смешивания термопары с крипсом наши ребята просто-напросто спали! А если на самом деле пожар? Как они выберутся? Выживут?

Перед строем новых адептов на небольшом отдалении выстроилась шеренга мужчин и женщин от тридцати до шестидесяти лет. во главе которой уже знакомый ректор Рейсланд Вольсхий и в шаге за его спиной мальчишка на вид примерно двадцати лет.

Мы, сбившиеся в кучку, исконные адепты провинциальной академии некромантии, стали белыми воронами, по ошибке залетевшими в курятник. Все это выглядело как один омерзительный развод, и я не могла найти цензурных слов для описания происходящего. Что-то мне подсказывало, что никакого пожара и в помине не было. Тогда почему гудела трезога? Откуда взялись сотни адептов, выстроившихся на плацу? Еще вчера вечером никого из них не было!

— Мы… горим? — неуверенно предположила адептка Каро, хозяйка полосатого засранца Семирского.

Мы всей кучей наблюдали за хмуро оглядевшим наши нестройные ряды ректором, обратили внимание на шеренгу выстроившихся за ним мужчин и женщин в тех же походных черных костюмах, что и сам ректор, только без золотой застежки плаща на плече. И тут я вспомнила, что к нам на вечеринку загуляла чужачка. Из-за выпитого я не помнила ни ее внешности, ни ее слов, ни полученной информации о ней. Я помнила только сильные руки Каса. вытаскивавшего чье-то бренное тело из черного фонтана.

— Утреннее построение, адепты. — рявкнул Вольсхий. — Встать в строй!

Стоит ли объяснять, что строй мы все видели сегодня впервые и уж точно никогда не строились сами. Терпение Вольсхого подходило к концу. Он поморщился, очевидно учуяв запах прошедшей попойки, встряхнул коротко стриженой головой и как рыкнул!

— В изолятор! Всех!

В первый момент я даже не поняла, что произошло. Мальчишка двадцати лет, стоявший за спиной Вольсхого, приблизился к нам, вскинул руку и сжал в кулак. И вдруг мое тело будто онемело, вздернутый подбородок опустился, поправляющие прическу руки рухнули вниз.

Мы последовали за бодро вышагивавшим мальчишкой обратно в цитадель не по собственной воле. Ноги сами вели в нужном направлении, руки вытянулись по бокам, спины — по струнке, рты — на замке. Хоть какую-то свободу имели только глаза. Всего несколько часов назад я игралась с печатью подчинения, а сейчас сама стала ее жертвой.

Нет. это не печать Аурсберга — это настоящий кукловод! В цитадели объявился еще один одаренный! Я могла бы использовать свою врожденную силу, чтобы освободиться из унизительного плена, но не стала этого делать. На глазах у всех я не могла воспользоваться силой целителя. Тогда это был бы конец всему, конец шести годам успешных пряток и спокойной жизни. Могла ли я надеяться, что даже при младшем князе Вольсхом стоило рассчитывать на безопасность?

Даже Его Светлость Семирский безропотно перебирал лапами, семеня за нашей короткой колонной во главе с мальчишкой. Я спиной чувствовала уставившиеся на нас сотни вплоть до тысячи пар глаз. Это было неприятно. Это было омерзительно. Я задыхалась из-за огромного скопления народа и умирала от страха. Я слышала громкий голос Вольсхого, отдававшего команды-приказы, слышала шепотки чужаков и маршевый топот их ног. Мне не терпелось убежать от них, спрятаться, укрыться в надежном месте, в котором меня никто не потревожит, и только заботливый Сарон будет носить завтрак, обед и ужин.

Я хотела слишком многого, да?

Кукловод в шоке уставился на нас, без единой реплики несогласия устраивавшихся в тюремных камерах подземелья: кто на железной койке в обнимку с покрытыми копотью костями скелетов, кто на полу. Это он еще настоящие черепа не видел, оставшиеся с вечеринки в честь Дня Упокоения. Мы их нашли в дальних камерах «изолятора», как это милое местечко назвал Вольсхий. Казалось, он хотел нас наказать? Но разве это наказание? Скорее призыв продолжить ночное безумие. Только настроение не потворствовало продолжению банкета.

Но мы после вчерашнего (точнее уже после сегодняшнего) страшно хотели спать, и всякие кукловоды нас не интересовали. Не бьют, не оскорбляют — и ладно. Только успела присесть, как отрубилась, прислонившись спиной к холодной каменной стене.

Тяжелые, уверенные шаги я услышала сразу. Это не были шаги кого-то из наших, Вольсхого или куклозода. Я ни разу не слышала таких шагов. Поначалу я даже испугалась: за шесть лет я, наверное, позабыла походку Табола, или он нанял кого-либо найти и вернуть меня. Но я быстро откинула сомнения в сторону — пока я была нужна Вольсхому, какой бы его цель ни была, он не выдаст. Скрежет открывшегося замка вынудил поморщиться. Я закрыла глаза и глубоко вдохнула, выдохнула, снова вдохнула.

— Адепт Тонверк, на выход, — приказал кукловод: его приближения я не заметила, настолько его шаг легок.

За его спиной встала крупная дама, которая не спряталась бы и за тремя людьми, такими же тоненькими, как кукловод. Это ее тяжелый шаг глухо отдавался в стенах подвального коридора. Светловолосая, как я, но со строгой прической на голове маниса-преподаватель угрюмо оглядывала каждого из моих друзей по несчастью, пока взгляд не остановился на медленно поднимавшейся мне.