Дедушка русской авиации - Григорий Волчек

И еще один штрих: добродушный капитан Львов очень любил ставить двойки в журнал. Он ставил их в огромном количестве, целыми рядами, ставил за любое неточное слово курсанта.

Возвратимся к футбольному полю и химпалатке. Курсантов решили загонять в нее группами по пять человек и держать там одну минуту. Итого — за час должна успеть пройти вся рота, за время от завтрака до обеда — вся учебка. Капитан Львов лично проверял правильность одевания средств индивидуальной противохимической защиты, наличие во всех противогазах клапанов (во время учебных тревог и занятий, когда курсантам приходится много бегать в противогазах, клапаны из них безжалостно удаляются).

Гоша и четверо его коллег зашли в затемненную палатку, по которой низом стлался какой-то дымок. Утонув сапогами в сизоватом тумане, у выхода из палатки стоял как изваяние капитан Львов. Газы не ощущались — противогаз был плотно пригнан и действовал отлично. Гоша даже подумал, что никаких газов вообще нет, просто напустили в палатку дыма и пугают, как сопляков пугают Бабаем.

— Внимание, товарищи курсанты, — подал голос Львов, — слушай вводную: у противогаза порвана соединительная трубка! Действуйте!

Гоша, набрав в легкие воздуха и затаив дыхание, стал, не торопясь, отвинчивать резиновый гофрированный шланг. Отвинтил. Засунул трубку в подсумок. Теперь надо прикрутить бачок к шлем-маске и можно снова дышать. Но бачок почему-то не прикручивался. Гоша начал злиться. Бачок упорно не шел на место. Воздуха не хватало. Гоша, потеряв бдительность, хватанул ртом воздух.

Будто тошнотворным уксусом обожгло грудь Полторацкого. Он мгновенно покрылся холодным потом, инстинктивно присел на корточки, но здесь концентрация газа была еще выше, и Гоша вторично заглотил добрую порцию вонючей отравы. Полторацкого обуял смертный страх, буквально выбросивший несчастного «химика» из палатки (капитан Львов предусмотрительно приподнял полог, иначе бы Гоша разнес чертову палатку к чертовой же матери). На свежем воздухе Полторацкий сорвал шлем-маску, но обнаружил, что нормально дышать не может. Носоглотка, забитая ядовитым дымом, превращала воздух в хлорпикрин. Игорь залился горючими слезами и зашелся судорожным, сухим кашлем. После нескольких минут мучений Игорь смог наконец освободиться от хлорпикрина в горле, задышал свободнее, но, тем не менее, чувствовал себя крайне дерьмово. Наилучшим вариантом сейчас было бы отлежаться. Полторацкий с трудом встал, и, шатаясь, поплелся в казарму. Ему казалось, что весь мир провонял хлорпикрином.

Подошли выпускные зачеты и экзамены. Их Гоша сдал без особого труда. По технической подготовке (изучение самолета и двигателя) ему попалась гидросистема, по спецподготовке (проверка практических навыков) — сборка-разборка шасси самолета, включая снятие пневматика. Все это для соображающего в технике, образованного и рукастого Гоши не составило никакого труда.

Экзамен по политподготовке Гоша вообще сдавал, как поэму читал — с политподготовкой у него проблем не было (газету «Правда» он привык ежедневно читать, начиная … с пятого класса, и привычка к ежедневному обзору свежей прессы не изменяла Игорю ни при каких обстоятельствах). Вообще, в целом Гоша был лоялен к власти, а Горбачеву просто-таки симпатизировал. Закон о борьбе с пьянством Гоша, правда, не одобрил: как это так, взять и отобрать у советского человека продукт первой необходимости? Призыв в армию внес свои коррективы в мировоззрение Игоря: прослужив совсем немного, Гоша явственно ощутил, что глубоко не разделяет военную политику КПСС и Советского государства, но при сдаче экзамена по политподготовке Полторацкий об этом благоразумно умолчал — немного нелепо диссидентствовать на выпускных экзаменах в ШМАСе.

Итак, экзамены сданы на одни пятерки. Сразу же в повестку дня встал актуальнейший вопрос распределения. Синявский упорно темнил, а курсанты не на шутку волновались — еще бы, решается твоя судьба на ближайшие полтора года. Гоша тоже испытывал дискомфорт от этой неопределенности, поэтому поручил посыльному по штабу аккуратно пошуршать в строевом отделе и найти секретный список с распределением курсантов по боевым полкам. Посыльный задачу выполнил и доложил Гоше, что тот будет направлен в Красноводский авиаполк ПВО, Туркестанский военный округ. Гоша обрадовался — сухой жаркий климат, море, фрукты и наличие цивилизации в виде довольно крупного портового города, областного центра, его вполне устраивали.

17 октября после обеда взвод сидел в классе на самоподготовке. В класс зашел дежурный по части.

— Полторацкий, на выход!

— Товарищ капитан, это отправка в полк?

— Да, первый покупатель приехал.

— Я что, один из взвода поеду?

— Да, и из роты один. Попрощайся с ребятами. Через пять минут чтобы был в казарме.

— А куда ехать-то? В Красноводск?

— Скоро узнаешь.

В казарме Гоша зашел в каптерку старшины, получил шмотки — вещмешок со всем необходимым барахлом и новую зимнюю шапку с кокардой (курсанты на зимнюю форму одежды еще не перешли и носили пилотки). Гоша покидал в вещмешок пожитки, стукнул дверцей тумбочки — последний раз. Посидел на койке — здесь уже не спать. Окинул взглядом пустой кубрик с аккуратно заправленными рядами коек — паскудное жилище, а все-таки привык здесь за четыре с половиной месяца.

На душе у Гоши было скверно. Отсылают одного из всей роты — это значит, что в команде не будет знакомых ребят, а в новой части — привычных лиц. Хреново. В принципе, Гоша не особенно нуждался в чьей-то поддержке, но все-таки, один — он и есть один.

Вскоре появился сержант-покупатель. Взглянув на его красное, обветренное лицо, на зимнюю шапку, Гоша понял — парень с севера.

Познакомились быстро: сержант Макиенко, или попросту Сергей. Будет везти команду один. Да и команда маленькая — всего пять человек со всей учебки. Выезжают сегодня, поезд через три часа.

— Куда едем, Сергей?

Макиенко помялся.

— Нельзя пока говорить, не положено. На вокзале скажу.

Гоша матюкнулся, но настаивать не стал. Военные вышли на улицу. Там уже их ждали четверо солдат — недостающая часть команды.

— В колонну по два становись! — неожиданно бойко скомандовал Макиенко.

— Сережа, ты эти штучки брось! Мы будем ехать спокойно и без криков. Ты врубился? — внушительно сдвинул брови Гоша.

— Так точно!

— Ну, вот и здорово. Пошли, ребята!

Команда подошла к воротам. Макиенко направился подписывать пропуск. Гоша спросил дежурного по КПП:

— Ты не знаешь, откуда этот мудак?

— Знаю — из Кирк-Ярве. Это в Заполярье вроде.

Появился Макиенко. Солдаты прошли через вертушку КПП. Через эту вертушку Полторацкий прошел третьего июня, сто тридцать шесть дней тому назад. Крутанулась тогда вертушка, и завертелась Гошина солдатчина. Теперь вертушка прокрутилась в обратную сторону, и жизнь армейская у Гоши пойдет теперь совсем другая. Учебка закончилась, наступил «малый дембель», впереди — гарнизон с дурацким, но экзотическим названием. И это уже будет настоящая служба, поскольку учебка, как известно — детский сад.