Неуловимая блондинка - Олег Сергеевич Агранянц

зал аэропорта, к нам подлетела женщина в ярко-красном платье.

— Вы меня узнали? Я Тамара Семицветова.

Она не изменилась! Такая же краснощекая с веселыми большими глазами. Я хотела было спросить, где Игорь, но она меня опередила:

— Как хорошо, что у вас такой разрыв между самолетами. Мы сейчас поедем к нам. Это близко.

— Это действительно близко, — подтвердил отец.

— Что с Игорем? — спросила я.

— Ничего. Ждет вас дома. Немного устал. Но он абсолютно здоров.

Мы вышли на улицу. Тамара подвела нас к тому же «мерседесу», который я видела несколько лет назад, по-хозяйски устроилась за рулем. Я начала понимать, что власть у них в семье переменилась.

* * *

Игорь сидел в кресле. Увидев нас, вскочил:

— Не мог сам встретить. Тамара не пустила.

За те несколько лет, которые я его не видела, он изменился. Постарел. Я уже замечала, что мужчины иногда вдруг сразу стареют за один год.

— Обедать, обедать! — суетилась Тамара. — Они с дороги.

— Ты что, правда заболел? — спросил отец.

— Ты знаешь, у заботливой жены есть большие плюсы и большие минусы. Большие минусы — это то, что ничего не можешь делать без ее разрешения. Ну а большие плюсы — что она действительно о тебе заботится. Но я, как раньше говорили, практически здоров.

— Конечно, здоров, — поддержала его Тамара. — Но ему нужно внимательнее следить за своим здоровьем.

Сели за стол.

— По одной можно, — Игорь открыл бутылку «Абсолюта».

Налил рюмку отцу, себе, потом остановился, размышляя, налить ли мне.

— Можно, — сказала я.

— Ладно, — согласился отец.

— За успех вашего дела.

Потом была вторая «за хозяев», после чего Тамара решительно убрала бутылку.

— Теперь о ваших проблемах, — начал деловую часть Игорь. — Я знаю, что ты, Карина, ищешь мерзавцев, которые убили двух человек в гостинице. Твой отец ввел меня в курс дела.

— Ищу.

— Складывается впечатление, что эти люди пытаются найти какие-то сокровища, спрятанные нацистами. Но «складывается впечатление» — не есть критерий истины. Клад, клад. Очень эффектно. Но я не думаю, что они ищут клад. Понимаешь, у них слишком серьёзная организация. И они убивают. Ты знаешь о двух трупах. Но не знаешь, сколько трупов будет еще. Верно?

Я согласилась.

— Это означает, что у нах большая, серьёзная и достаточно финансово солидная организация. Из-за клада с золотом и драгоценными камнями они бы так не старались. Потому как, если это, к примеру, бриллианты, то, чтобы их реализовать, надо доказать происхождение камней. Нет, они ищут не золото.

— А что?

— Я не знаю. Но если это богатая и явно криминальная организация, то что им нужно?

— Оружие, — подсказал отец.

Игорь согласился:

— Оружие. Склад с оружием. А его в швейцарском банке не спрячешь. Так что вы на правильном пути.

— Это может быть оружие или склады боеприпасов, — рассуждал отец. — Хотя боеприпасы вряд ли, они могут взорваться. Разве что это могут быть отравляющие вещества.

Игорь подхватил мысль:

— Не просто отравляющие вещества, а особые, новые, имеющие совершенно необычные свойства.

— «Мефистофель», — подсказала я.

— Вряд ли, — не согласился Игорь. — «Мефистофель» — это наркотик, а им нужно мощное отравляющее вещество.

— Такое, каким убили двух человек в Вашингтоне, — снова подсказала я.

Игорь снова не согласился:

— Нет. Если они убили этим веществом, значит, оно у них уже есть. Они ищут что-то новое. Или большой склад.

— Или рецепт, который вполне может быть спрятан в банковской ячейке.

— Неплохая мысль.

Отец посмотрел на часы:

— Нам пора.

Игорь порывался поехать с нами, но Тамара была непреклонна:

— Тебе надо отдыхать.

Прощались мы с Тамарой у входа на личный досмотр.

— Уже сегодня вы будете в Алжире, — грустно сказала Тамара. — Там тепло. А у нас всегда холодно. Я люблю тепло. Помнится, была алжирская песенка: «Много дней дует знойный сирокко».

Отец улыбнулся:

— Песня это не алжирская, написал её француз Масиас. Про сирокко там ни слова, а слово «сирокко» появилось только в русском переводе. Был я в Алжире. Сирокко там действительно знойный.

— Все равно, слово «сирокко» красивое, — настаивала Тамара.

— Красивое, — согласилась я.

— И теплое какое-то.

— И теплое, — снова согласилась я.

9. Вино и гусь

Алжир встретил нас холодным дождем.

В холе аэропорта к нам подошел человек в светлой рубашке. Он представился и спросил:

— Вы зарезервировали гостиницу «Клуб де Пен»?

Мы подтвердили.

— Я вас туда отвезу.

Мы сели в «пежо», отец и человек в светлой рубашке впереди, я сзади. Дорога заняла минут сорок. Сначала широкое шоссе до города, потом город, вполне европейские здания, по-европейски одетые люди в плащах, с зонтами, потом снова шоссе. Водитель что-то оживленно рассказывал отцу по-французски.

Отель оказался комплексом современных зданий на берегу моря. Человек в рубашке помог нам оформить номера.

— Завтра к вам приедет офицер, который ответит на все ваши вопросы. Здесь в отеле есть комната, которой мы можем располагать.

На следующий день после завтрака к нам подошел наш вчерашний спутник и предложил пройти с ним. Мы поднялись на пятый этаж, вошли в комнату, на которой весела табличка Business room. Она оказалась типичным рабочим кабинетом: стол, на котором стоял монитор, и несколько гостевых кресел. За столом сидел человек лет сорока в легком европейском костюме. Увидев нас, он поднялся.

Общие фразы, потом по-французски:

— Вас интересует госпожа Скороходова?

Отец перевел на английский. Хозяин кабинета продолжил разговор на безукоризненном английском:

— Простите, я не знал, что мадемуазель не говорит по-французски.

Он вынул из стола папку и протянул нам.

Фотографии Скороходовой, заполненные бланки пограничного досмотра, регистрация в отеле.

— Вы это можете взять с собой. Она пробыла у нас одиннадцать дней. Мы особо за ней не наблюдали. Никаких проблем она не создавала. После того как наши французские коллеги попросили нас подробнее узнать о ней, мы навели справки. И выяснили, что она пыталась найти полковника Вернера Крюге.

— Немец? — переспросила я.

Ответил отец:

— Нет, это алжирец, который служил в немецкой армии и взял псевдоним немецкого полковника. Я не ошибся?

Алжирец понимающе улыбнулся:

— Нет, не ошиблись.

— Он жив?

— Нет. Умер девять лет назад. Она пыталась найти его родственников. Но безуспешно. Мы особо ей не мешали, потому что родственников у него не осталось. После ухода в отставку он тихо жил у себя на вилле в Блиде.

— Как вы думаете, она знала, что это алжирец, а не немец?

— Я уже задавал себе этот вопрос. И ответить на него не смог. И еще одно. В поездке по Алжиру ее сопровождал некто Борис Аристов. У него русский паспорт.

Он вынул из стола новую папку: